Его Рин уже охрипла от криков.
Эрик не мог стоять на месте. Он углубился в лес, зная, что шаманы или драконы все равно найдут его. Он не хотел думать о том, какой повод заставит устремиться за ним.
Горизонт освещали молнии – бледно-синие мертвенные вспышки били землю, которая и была во всем виновата в глазах Эрика. Слишком много стихийной магии, непредназначенной для смертных.
Если бы кто спросил его, что именно он орал той ночью с обрыва, он бы никогда не ответил. Вряд ли это было что-то цензурное. Он считал, что Лордам Стихий достаточно спели хвалебных песен за эти дни и им пора было услышать правду.
Что стихии могли знать о чувствах, которые были неведомы этим бессердечным созданиям? Что может ветер знать о разбитом сердце? Что может вода знать о любви?
Они молчали. И никто не явился на его зов, ведь Эрик даже не знал, слышат ли его Лорды так же, как они слышали Рин.
Он охрип, также как она. Если бы он мог, он бы сделал все, чтобы разделить с ней эту боль, но он не мог. Он рухнул на колени, и услышал шорох травы, с ужасом осознавая, что вот и все. Его ждут новости, которых он не желал слышать.
– Впечатляет, буревестник.
Эрик поднял взгляд.
Перед ним темнела воронка торнадо, застывшая на месте. У Лорда Ветра не было рук, ног, глаз или даже рта, но Эрик слышал его, хотя и не мог понять, как такое возможно. Как и то, почему не слышал Лордов раньше.
Справой стороны от торнадо возник конусообразный Лорд Воды. Ни на мгновение не теряя формы, его текучее подвижное тело отливало темным аквамарином с белыми барашками волн. Раньше Эрик думал, что Лорды похожи на прислужников, с которыми весь Гийлир давно свыкся, но это тоже оказалось не так.
Лорды были уникальными стихийными порождениями, во всем отличными от драконов и прочих магических существ этого мира. Они были воистину огромными, и даже Эрик в облике буревестника рядом с ними казался всего лишь мотыльком.
Он с благоговейным ужасом осознал, что они пришли на его зов.
Все шесть.
Только сейчас Эрик впервые задумался о том, каким был этот мир до появления в нем драконов и даже… Кем на самом деле стал Гийлир для этого мира – Создателем или все-таки его Разрушителем?
– Мы должны были проверить тебя, буревестник. Поэтому хранили молчание.
Проверить?! Все это время, пока он не находил себе место, они его проверяли?
– Зачем? – выдохнул Эрик, чувствуя себя ничтожно малым рядом с этой природной мощью.
По могучему телу Лорда Воздуха пробежало нечто вроде судороги, словно бы он пожал плечами.
– Нам нужно было убедиться, что ты не желаешь зла стихиям, дракон. Веками стихиям не доставалось ничего хорошего от твоих собратьев, как нам было узнать, что ты другой?
– Что изменилось теперь?
– Мы решили помочь тебе, буревестник, и этому миру. Именно твой ребенок станет новым Сердцем. Только нашей силы хватит, чтобы сохранить его жизнь, и поэтому, как только он придет в этот мир, мы даруем ему магию каждой из шести стихий. Ты будешь управлять драконами, буревестник, но только твой ребенок, когда подрастет, сможет управлять могущественной магией этого мира. Он поможет нам смириться друг с другом. И только так мы можем прекратить наше вечное противостояние, которое вредит этому миру, но другого существования мы не знаем.
– И вы вернете магию шаманам?
Если они сделают это сейчас, они смогут спасти Рин. Еще не поздно. Они успеют.
Лорд Воздуха молчал дольше обычного.
– Твой ребенок решит, достойны ли шаманы этого, когда придет время. Мы будем следить за вами, буревестник. Мы не настолько доверяем драконам, чтобы сразу возвращать вам могущество, которое отобрали. У нас полно времени, правда? Как и у драконов.
Эрик сглотнул.
– Но… Моя Рин… Она смертная. Она не может ждать! Ей нужен ответ прямо сейчас!
Лорд Воздуха качнулся, уступая место другому. Лорд Жизни был таким же конусом, сужающимся книзу, сплошь ковер из трав и цветов. Они распускались и вяли, пускали новые воздушные корни и бутоны, пока он говорил:
– Только я могу помочь твоей королеве, буревестник. Но если сейчас я сделаю это, то нарушу договор равновесия, которые мы с братьями заключили между собой. Стихии условились помочь только твоему ребенку. Только это позволит нам сохранить равновесие, которого никогда не было в этом мире.
В тот же момент ночь разрезал громкий крик, полный боли. Эрик дернулся всем телом, вскакивая на ноги. Вглядываясь в оранжевые лучи света за деревьями.
«Кричи же, – молил он. – Кричи, как кричала раньше. Рин!…»
Но было тихо.
– Ну, вот и все, – произнес Лорд Ветра. – Твой ребенок пришел в этот мир, буревестник.
Они растворились в темноте ночи один за другим, оставляя его одного на обрыве.
Тишина высасывала из него силы. Тишина оказалась в сто крат хуже криков боли.
На негнущихся ногах Эрик двинулся обратно. Услышав плач ребенка, он споткнулся. Заставил себя подняться, хотя глаза застилали слезы.
Когда он вернулся, то увидел, как по ступеням, ведущим от источника, который так полюбила Рин, тихо всхлипывая, сходили шаманки и драконы в облике людей. Их было так много… И все они избегали смотреть на него.
Последним шел Старейшина стаи.
На миг Эрику показалось, что Старейшина Драконов Жизни несет в руках обломок солнца, таким ярким было свечение, которое исходило во все стороны.
Но это оказался всего лишь сверток с младенцем. Старейшина замер перед Эриком, протягивая ему ребенка.
Эрик не шелохнулся.
Он знал, что это девочка. И она, волею стихий, была словно осыпана золотой пылью, как и Рин в ту долгую ночь в Чертоге. Эрик стоял и смотрел на свою дочь, но он не был готов к тому, чтобы взять ее на руки.
Пошатнувшись, он шагнул к ступеням, преодолел одну за другой. Поднялся к источнику и увидел, что прозрачная вода в нем теперь стала бурой от крови.
Рин все еще лежала в источнике. Голова покоилась на замшелых камнях. Волосы Рин уже расчесали, вынули из них все те бессмысленные перья и украшения, которые постоянно вплетали шаманы, поддерживая в ней магию.
Она была прекрасна. И мертва. На ее теле не осталось даже черных татуировок Гийлира.
Дочь забрала все. Даже ее жизнь.
Он рухнул на колени возле нее, зарывая пальцы в волосы. Он терял ее во второй раз, только теперь по-настоящему.
– Она дала род драконам, которым отныне будут подвластны все шесть стихий. Марина со всем справлялась. Но это было слишком сложно для смертной.
Эрик поднял голову.
– Будь ты проклят, Создатель, – процедил он. – Зачем это все, если теперь она мертва?
