- На воздухе стало получше, - помотала головой я. – Правда, при мысли о еде меня снова начинает штормить, словно у меня морская болезнь, - выдохнула я, почувствовав, как сжимается желудок.
- Ты все равно должна хорошо питаться, - прикоснувшись ладонью к моей щеке, Пит нежно прикоснулся губами к моей макушке. – Пойдем, - он раздвинул ветки и повел меня ещё глубже, в заросли малины и смородины.
- Пит, - я впервые вслух произнесла его имя, и оно, надо заметить, отлично каталось на языке, - я хочу о многом спросить вас…тебя, - оговорилась я. После всего, что между нами было, мне странно ему выкать.
- Так я и думал, - по-доброму усмехнулся бог и остановился. Мы вышли к большой иве с раскидистой кроной. Я непонимающе посмотрела на Пита, а он небрежно взмахнул рукой, и вдруг возле широкого ствола из воздуха выплыла лавка. Изящный кованый корпус, деревянное лакированное сидение и спинка. Красота! – Присаживайся, - никак не объясняя свои действия, предложил он.
- А она настоящая? – с нервным смешком спросила я и прежде, чем сесть на новоявленную вещицу, провела пальцем по сидению, чтобы убедиться в его реальности.
- Конечно, - ответил Пит и дождался, когда я сяду, и только потом сел сам. Чувствовалась хрупкая неловкость между нами, словно что-то мешает нам говорить абсолютно открыто, так, как мы общались телами неделю назад. Казалось бы, после такой чувственной близости ничего не должно мешать нам, но мы, как ни странно, почти не знакомы. Я не знаю ничего об отце своего будущего ребенка. – Я готов ответить на все твои вопросы, мой светлый ангел, - улыбнулся мне Пит, откинувшись на спинку и забросив за неё руку. Его открытый жест был полной противоположностью моей позы: руки сцеплены в кулак и лежат на коленях.
- Ну-у, - с толикой растерянности протянула я, нервно сглотнув слюну. Да что со мной? – Это из-за тебя вчера не взошло солнце? – спросила я и поняла причину своего напряжения и нервозности. Только существо невероятной силы и могущества могло сотворить то, что сделал Пит. Остановить ход светила по небосводу не под силу никому, кроме сильнейшего из богов.
- Да, - просто признался он, будто мы говорили о завтраке. Уголки губ слегка дрогнули в успокаивающей улыбке, но мое сердце начало гулко стучать где-то в животе. – Так был нужно, моя роза.
Глава 17
Я вновь посмотрела в его глаза и окончательно осознала, что он не человек. Дело даже не в их цвете, а в том, что отражалось в глубине необычайно синих радужек, наполненных алмазным сиянием. Вечность. Это слово как нельзя лучше подходит для описания взгляда Пита. В его божественных глазах таились бесконечная мудрость, сила и всемогущество. Впервые в жизни я столкнулась с тем, кто был выше меня не просто по положению, а по рождению. Это существо иной расы, и равной ему мне не быть никогда.
- Ты боишься, - констатировал он, нарушив молчание. Улыбка слегка угасла, но не исчезла.
- Признайся, это из-за тебя Габриллион находится при смерти? – задала я следующий вопрос, недовольно сверкнув глазами.
- Да, мое сокровище, - вновь признался Пит. – Неужели тебе жалко этого…человека? – выдавил он последнее слово, пропустив его сквозь зубы как сквозь сито.
- Нет, но ведь я просила тебя не убивать его, говорила, что смерть царя доставит мне кучу неприятностей, - хоть я и старалась говорить без упрека в голосе, но напряжение выдало меня, и слова звучали с вызовом.
- Разве он умер? – озорно вскинул бровь Пит, и от этого жеста лицо его неуловимо преобразилось. Оно уже не было таким жестким и напряженным.
- Нет, но…
- Адель, - мягко прервал меня Пит, но даже от этой мягкости я мгновенно умолкла, - ты мать моего ребенка, - с расстановкой произнес бог. – Плод в твоем чреве – мое самое ценное сокровище, как и ты сама. Я помню, в каком состоянии ты была, когда обратилась ко мне в той часовне, радость моя. Помню твой отчаянный плач, твои слезы и удушающую безысходность. Именно Габриллион довел тебя до истерики, именно его действия и слова толкнули тебя на то, на что ты никогда не решилась бы прежде. А теперь подумай и скажи мне: могу ли я позволить этому животному общаться с тобой в этот период, когда в твоем теле растет наш ребенок?
- Но его болезнь может привести к дворцовому перевороту, а это… - я не договорила, Пит жестом заставил меня замолчать.
- Адель, - терпеливо выдохнул он, намекая на то, что я говорю глупости, - ты больше не должна переживать о политической обстановке во дворце, слышишь меня? Забудь об этих мыслях, просто выброси их из головы, как ненужный мусор. Я сам решу все эти проблемы, - он подался вперед, своими синими глазами будто заглядывая мне в душу. – Все, что должно занимать тебя – это ты сама и наш ребенок. Всё. Развлекайся, гуляй, читай, капризничай, делай всё, что угодно, но только не переживай. Даю тебе слово: никто не свергнет твоего мужа раньше времени, - произнес он странную фразу. – Никто не причинит тебе вреда, потому что не успеет этого сделать. Как только кто-то из твоих врагов надумает причинить вред тебе или ребенку, я уничтожу этого безумца быстрее, чем он успеет пикнуть. А ты, мое сокровище, даже не узнаешь об этом, - Пит нежно поддел кончик моего носа, ободряюще при этом подмигнув.
- Постой, - я закрыла глаза и потерла пальцами виски, пытаясь обдумать его слова. – Но как ты можешь уничтожить моих врагов так, чтобы это не стало заметно? Как ты избавишься от Серпенты, если она что-то предпримет? Сегодня в спальне Габриллиона она набросилась на меня и едва не избила, а тебя не было рядом, Пит. Если бы не отец, она бы оттаскала меня за волосы.
К моему изумлению, после этих слов мужчина громко и открыто рассмеялся, как смеются над хорошим анекдотом. Мягкий и звонкий, его смех задел что-то в глубине моей души, заставив меня невольно улыбнуться. Удивительно, каким приятным может быть один лишь мужской смех. Все подозрения и плохие мысли мгновенно улетучились из головы.
- Адель, душа моя, неужели ты думаешь, что твой отец, до этого ни разу не защитивший тебя, вдруг за секунду осмелел? – спросил он, смотря на меня как на неразумного ребенка, который не понял очевидных несостыковок, доступных любому взрослому.
- Ты как-то повлиял на него? – медленно спросила я, пытаясь воссоздать события в своей памяти. Там были я, отец, Серпента и несколько лекарей, копошащихся возле царя Севера.
- Считай, что да, - вздохнул Пит. – Серпента – интересный фрукт, не спорю, но впредь она не осмелится так нападать и даже извинится перед тобой. Она очень привязана к царю, вот и не выдержали нервы. Старайся поддерживать с ней нейтралитет, и все будет хорошо.
- Ты что-то знаешь о ней? – я вновь заглянула в синие глаза бога. Где-то в груди неприятно кольнула ревность из-за столь снисходительного отношения к любовнице царя.
- Я много всего знаю, - туманно отозвался Пит, не желая развивать эту тему. – Серпента умна и коварна, всегда просчитывает события на годы вперед. Она понимает, что её мужу нужен законный наследник, так что врагом тебя не считает. Она не будет вредить твоей беременности и ребенку, тем более, когда все ее внимание приковано к больному любовнику.
