Утром, когда начали пересчёт склада, настроение у меня совсем упало — ситуация с недостачами была намного серьёзнее, чем мне сказала Надежда Алексеевна. Речь шла не о нескольких десятках коробок, а о нескольких сотнях тысяч рублей! А может и ещё больше. У меня от таких цифр внутри всё похолодело. Ведь если всё так и есть, то и меня могут с работы попереть. Деньжищи-то огромные украдены, а я, выходит, прохлопал. И никакие оправдания, что я один и что по всей области мотаться приходилось, боюсь не помогут.
Одним словом, крепко задумался, как ситуацию исправлять. Мне, похоже, может помочь только быстрый возврат денег в кассу, и только это. А как это сделать, ведь сумма-то огромная.
Единственное, что пришло в голову — брата своего двоюродного Женю просить о помощи. Он тогда, так скажем, «работал» в одной очень крупной «организации», с которыми тогда не очень успешно боролись правоохранительные органы. Но, насколько мне известно, лично прямым криминалом не занимался. Просто оказывал со своей «бригадой» силовую поддержку одному крупному бизнесмену в его работе. Время тогда было такое — бизнесменов постоянно «кидали» и иначе было никак.
Позвонил прямо со склада, в двух словах обрисовал ситуацию. Спасибо ему, обещал часа через три-четыре подъехать, да не один, а со своими ребятами знакомыми. Они, мол и не такие ситуации «разруливали».
А пока никого не было, пошли со Славиком дальше склад считать. И, как говорится, «посчитали — прослезились». Общая недостача составила около миллиона рублей. Всё, приехали. Можно собирать вещи, таких убытков начальнику службы безопасности фирмы учредители не простят. Единственная надежда была на брата с ребятами, может действительно помогут деньги с ворюги получить. Обычно у них это получалось. Я знал о нескольких таких случаях.
Попросив Славика пока молчать о результатах пересчёта склада, пошёл к себе в кабинет, горевать и ждать Женьку. Заодно и кофе можно выпить. А Славик, отправился в свою конуру, по-моему, тоже пить, но не кофе. Обычно там водку пили. Ему тоже поплохело от результатов пересчёта.
Женька со своими корешами влетели на территорию лавки красиво, шумно, чуть не сломав шлагбаум, на крутом «мерине» и не менее крутом джипе. Это втроём-то, как выяснилось. Половина сотрудников фирмы «прилипли» к окнам, и шефы среди них. Им-то я ничего ещё не говорил, и о приезде моего родственничка никто не знал.
Когда они посреди двора выбрались из машин — было на что посмотреть. Ребятишки, хотел сказать, все — под стать Женьки, а он сто девяносто с лишним ростом и весом под сотню кило. Но, остальные двое были явно немножко повыше и потяжелее. Да и лица… Ребята с такими лицами даже молча легко убеждают оппонентов в том, что те неправы. И также легко добиваются нужного для себя результата.
Общаясь с такими мальчиками, у большинства простых людей сразу возникает желание последнюю рубаху снять с себя, и отдать им, если попросят. Вот не хочется с такими ребятами спорить о какой-то несчастной рубашке и всё тут!
Я быстро спустился к ним. Поздоровавшись, друзья Евгения спросили:
— Ну, и где наш больной? Хотелось бы посмотреть на клиента.
Вот такой незамысловатый у них юмор был. Хотя, глядя на этих хлопчиков я верил, что отправить на больничную койку они могут любого, не прикладывая особых усилий. Для начала, как минимум, с диареей.
Когда мы вошли в офис и проследовали по коридору в сторону комнаты отдела сбыта, замолчали все во всех кабинетах, даже Лена-секретарь. А уж она не молчала никогда.
Смехов сразу же всё понял, не успели мы к его столу подойти. Я до этого ни разу не видел, как мгновенно может побледнеть человек. Тот на глазах даже не побелел — посерел. Вижу, хочет встать, а не может. Видно, ноги ослабли. Пришлось помочь.
— Пошли, Женечка, поговорим поподробнее о делах наших скорбных, — говорю ему и за руку приподнимаю, помогаю встать. Так тихонечко к джипу и пошли. В полной тишине. Аж жутко стало. Как хорошо, что не я на его месте, подумалось.
Ребята подсадили в джип незадачливого менеджера на заднее сиденье, энергично так, он аж влетел вовнутрь, сами сели по бокам. За руль взгромоздился Женька, а я рядом устроился. Говорит мне:
— А поехали куда-нибудь в тихое местечко, где нам никто разговаривать мешать не будет. Ты-то здесь местный, всё должен знать.
А я и не отказываюсь, благо ехать совсем недалеко было. Показал свалку за бетонным забором с воротами. Чья она была, не знаю. Знаю только, что сколько мимо не ездил, ворота приоткрыты, а за ними никого не видно…
Заехали внутрь, я вышел из машины ворота прикрыть — нечего посторонним людям на наши дела заглядываться. А Смехова тем временем ребята из машины вытащили и даже пару подзатыльников уже отвесили. Подхожу, а он стоит на полусогнутых, трясётся. С ним говорят, а Женя только мычит, слово молвить не может. Меня увидел, заговорил:
— Юрий Викторович, не надо… Я все расскажу, всё… Можно закурить?
— Кури, раз так хочешь. Только говорить будешь сам, или ребят надо будет просить помочь всё вспомнить?
— Сам, всё сам, — и отодвигается подальше от них, поближе ко мне.
— Ну, рассказывай, коли так.
Он и заговорил. Действительно, его на кражи крайняя нищета дома подтолкнула. Докатились, что называется, до ручки — телевизоры и те продали. Иногда и жрать было нечего. Всё проигрывалось в автоматы.
Но, оказывается, не только жена проигрывала, но и сам он. Страшное это дело — игровая зависимость. Всё, что на работе зарабатывал — проигрывал; всё, что по ночам, халтуря на своей машине зарабатывал — проигрывал. На одежду денег жалко было — на игру тратил. А он, вспоминаю, действительно, всегда ходил в рекламных футболках и толстовках. У рекламщиков фабричных клянчил во время акций.
На родных детей деньги жалел — в автоматы относил. Всё казалось — вот сейчас попрёт, вот сегодня точно отыграюсь за всё. И так изо дня в день, из месяца в месяц. Рассказал, что, бывало, во сне приснится, в каком салоне на каком автомате сейчас выигрыш будет — вскакивал посреди ночи и мчался туда — выигрывать. А там — как всегда, вот — вот, сейчас, попрёт… И…. До последней копейки…
А как-то раз не удержался и на полученные за сигареты на автовокзале деньги заехал разочек, один-единственный, сыграть — ещё раз судьбу испытать. Да за два часа всё и просадил. Чужие-то деньги — не свои, быстрее уходят.
Вернувшись в офис, за голову схватился — в кассу же сдавать нечего. Подумав немного, нашёл в компьютере выбитую накладную и обнулил её, как будто клиент в последний момент от заказа отказался. Трясся дня три, боялся, что «вылезет» афёра. А в лавке всё тихо, никто не ищет недостачи на складе, никто ничего и не заметил.
Через недельку попробовал провернуть то же самое второй раз — опять «прокатило». Поклялся себе, что больше так делать не будет, попадётся, ведь, но через две недели снова сорвался. Так и пошло-поехало по наклонной…
За пару поставок деньги в кассу сдаст, а за третью — в карман себе положит. Потом совсем оборзел — за каждую вторую стал деньги присваивать. А чтобы окончательно следы замести, ведь на складе при получении товара один экземпляр накладной с его подписью оставался, стал покупать водки побольше и после работы к складским заходить. Пока они халявную водку пьют, Евгений, под благовидным предлогом, в коробках роется, свои накладные тырит, последние следы уничтожает.
