Всё рассказал, размазывая сопли и слезы по морде. Да всё никак закурить не мог — руки так тряслись, что пальцами в пачку не попадал. Достал я ему в конце концов сигарету, прикурить дал и спросил, наконец:
— Ну, а Командиркина сколько с этого имела? Не просто так же тебе товар возить на вокзал разрешила? Да и сейчас меня пыталась убедить, что ты только пару-тройку раз сигареты слямзил? Она эту схему придумала, или вместе?
С моих слов Женя даже сигарету на землю уронил. Стал клясться-божиться, что не при делах она, не знала, мол, ничего. Даже в зубы получив, на своём стоял. Ну, похоже не врёт… Пока поверим.
Подошло время решать вопрос о погашения ущерба, причинённого фирме. Я Смехову на выбор два варианта предложил:
первый — в органы внутренних дел поступает официальное заявление о кражах с приложением результатов пересчёта склада и его добровольное признание. Посадят, не посадят — неизвестно. Но, думаю посадят, потому что следствию будет оказана вся возможная помощь для доказательства умысла, неоднократности и значительности ущерба;
второй — Женя предлагает сейчас реальный вариант возврата денег и в течение недели, максимум двух, всячески помогает его осуществить.
Как я и думал, Смехов выбрал второй вариант. Он, видимо, в душе и сам полагал, и уже давно, что рано или поздно всё этим и кончится, и был к такому варианту готов. Речь, естественно, пошла о продаже квартиры. А больше ничего у него и не было на такую сумму. Никто ему паяльник в зад не пихал, утюг на живот не ставил — сам предложил. Не поверите, даже какое-то облегчение на его лице промелькнуло, когда я согласился на его предложение.
Что ж, квартира — так квартира. А пока поехали к шефам на доклад. Вошли с Женькой и его ребятами все вместе, я только Смехова за дверь выставил с приказом: никуда не уходить. Игорь Юрьевич с Сергеем Анатольевичем внимательно меня выслушали, стараясь не материться. А потом моего брата с ребятами спросили, а не возьмутся ли они, естественно, за вознаграждение, помочь нашему вору побыстрее сделку по продаже квартиры оформить — сопроводить, так сказать. Те за три тысячи долларов, и исключительно из уважения ко мне, согласились.
Видеть Смехова шефы не пожелали. Выходя из кабинета, я успел услышать, как Тищенко кричал в телефон:
— Командиркина, срочно ко мне!
Не поверите, но она ещё долго продолжала работать в нашей фирме после этого «косяка». Такой вот ценный работник оказалась.
Квартиру продавали, слава богу, без моего участия. Мой Женька потом рассказывал, что и жена не хотела у нотариуса документы подписывать, и паспорт в последний момент «терялся». Но всё разрешилось, в конце концов, благополучно. Не для Смехова — для руководства фирмы. Да и ребята свои три тысячи получили.
И Славик, завсклада, со своими грузчиками, вздохнули спокойнее. Ведь теперь им недостачи сумасшедшие погашать из своего кармана не придется. Могли ведь и на них «повесить».
Не знаю, что «влепили» Надежде Алексеевне, а вот компьютерщик на пятьсот баксов таки «прилип», за возможность бесконтрольного обнуления накладных. И поделом ему, такую «дыру» для воровства прохлопал.
Вот Боков всех удивил — купил Жене и его семье квартиру в Луге, однокомнатную. Сказал, ведь там двое детей, пусть им хоть что-то будет, раз родители такие беспутные. Так и закончилась эта неприятная для всех история.
Впервые тогда подумал, что большие деньги в частных фирмах за просто так не платят. И сколько раз потом в этом убеждался. Большие зарплаты всегда отрабатывать приходится, хочешь, или не хочешь, приятно, или неприятно…
22
Как-то был срочно вызван в кабинет своих начальников, прямо с утра. Тищенко, не теряя зря времени, сразу же, с расстроенным видом сообщил, что за время моего отпуска случилось два случая «непоняток» с клиентами при сдаче денег в кассу. То есть, в первом случае клиент сдал денег меньше, чем должен был. Так, во всяком случае утверждала наша девушка-кассир. И разница составила довольно приличную сумму. Оказывается, частенько, именно утром постоянные клиенты приносили в кассу пачки денег, оставляли их девочкам и бежали на склад, чтобы первыми получить товар. Для многих каждая минута была дорога, ведь надо было получить сигареты, ехать к себе на точку, и частенько, в область. Поэтому и спешили. Но, до поры до времени, всё было нормально. Суммы сходились и претензий ни у кого, ни к кому не было.
А тут, клиент-азербайджанец, клялся-божился, что трижды пересчитывал свои деньги перед поездкой к нам и ошибиться точно не мог. Лена же, которая кассиром в этой фирме уже три года отработала, со слезами на глазах доказывала, что одной пачки точно не хватало, как раз десяти тысяч. Тищенко, негласно отвечающий именно за кассу, встал на сторону, естественно, кассира и клиент уехал ни с чем. Но, как говорят, вопрос, так или иначе, решился, а «осадочек-то остался».
Второй случай произошёл через неделю, уже со вторым кассиром — Олей. Она вернула клиенту, опять же, азербайджанцу, стодолларовую купюру, так как та оказалась фальшивой. Мы, ведь, и валюту в кассе принимали. Так снова шум поднялся — наш покупатель утверждал, что деньги точно не могли быть фальшивыми, так как только за день до этого он их получил в банке. А, когда ему, в который раз продемонстрировали, что купюра в детекторе валют «светится» при проверке, стал кричать, что в кассе деньги подменили! Он и потом, в кабинете учредителей, утверждал, что кассиры у нас нечистоплотные и подобное уже не раз проворачивали, но его земляки просто не жаловались и шум не поднимали — ну кто поверит азербайджанцу?
Вот, в связи с этими событиями Тищенко и просил придумать что-нибудь, чтобы выяснить, не стали ли «крысятничать» наши кассиры. Ведь, если это так — беда. Касса — самое уязвимое место фирмы и там должны работать только честные девчонки. Уж больно много на них завязано и, только шефы знали, какой информацией те обладают.
Из кабинета я уходил всерьёз озадаченным. Ну, сами подумайте, как выяснить, кто прав, кто виноват, если деньги сдавались в закрытом помещении один-на-один. Получается — слово кассира против слова клиента. Мы же не в Америке живём, чтобы на полиграфе правду выяснять. Хотя, я бы дорого отдал за такой приборчик. Уж нам-то он точно пригодился. Но, чего нет — того нет, чего зря мечтать.
Неожиданно позвонил Димка-техник. Уж не помню, по какому вопросу, но я на всякий случай спросил его, а что бы он придумал для кассового помещения, чтобы точно узнавать, кто правду говорит. На что Димка, ни минуты не задумываясь, заявил, что все вопросы снимет хорошая цветная видеокамера, установленная на потолке над столом кассиров, где осуществляется приём денег. Мол, в спорном случае всегда можно пересмотреть запись и установить, сколько и какие купюры легли на стол кассира при приёме денег. Но, чтобы всё видно было, камера должна быть очень недешёвой.
А что, неплохая мысль. И, в случае обнаружения фальшивой купюры, тоже можно будет понять, что её не подменяли, если кассир оставит её на столе под камерой до демонстрации клиенту. А, если наклонится под стол, или унесёт, то тоже всё станет понятно — кассир нечиста на руку… Действительно хорошую мысль Димон подсказал.
