Она никогда не была маленькой. Она никогда не чувствовала себя любимой. И сказка про Сессиль была только одним эпизодом ее детства и, к сожалению, без Феи — крестной. Как она завидовала девочкам, которых баловали папы и говорили, что они самые лучшие! В итоге дочки выросли уверенными в себе, требовательными и позволяющими женские капризы.
Наверняка Потап любовнице дарил и другие подарки, а не только те злополучные сапожки, потому что она стала бы в позу сахарницы и недовольно повела б нарисованной бровью. А ей муж ничего не дарил — зачем суетиться, если и так сойдет. Она не требовательная. Она понимающая. Она девушка "Итаксойдет". Нежданная радость исчезла, оставив после себя горький осадок.
Пришлось сказать себе, что Денис не ее рыцарь. Он просто любит задевать Аксинью, ну и еще, вероятно, и справедливость, раз он может говорить все, что думает.
Аксинья едва не топнула ногой. Крылья носа у нее раздувались, словно она набирала воздух для взлета. Насладившись картиной, Денис, как ни в чем не бывало, улыбнулся.
— Давай я тебя в боулинг свожу, пар выпустишь. Хотя нет, ты ж в шарах весь ногтевой тюнинг оставишь. Как тебе картинг?
— Ты не знаешь, почему я терплю твою наглость? — придав лицу выражение обреченности, спросила жертва сисадминовских колкостей.
— Ты сама ответила на свой вопрос. Потому что я наглый, самоуверенный и безумно обаятельный.
— Скромный, ты забыл добавить, — усмехнулась Аксинья.
— Тогда больше ни на кого не рычи, потому что еще раз мне чинить некогда будет, до вечера есть планы.
И дружески подмигнув Светлячку — мол, ну вот и все, а ты боялась — отправился разговаривать по — мужски с компом редактора.
Глава 12
Наезды Аксиньи были, конечно, болезненны, но их хоть можно было объяснить — она редактор, ей виднее. В конце концов — творчество вещь очень субъективная. Кому-то нравится, кому-то как рвотный порошок. Но по сравнению с издевательствами Потапа, это казалось детской угрозой кулачком.
Света задумалась — надо же, неженкой — мороженкой стала! Обвинения мужа она в последнее время не воспринимала близко к сердцу, понимая, что беспочвенны и цель у них одна — выбить слезы. Будто они ему, как шамаханской царице из мультика про богатырей, давали волшебную силу. С Аксиньей было сложнее — нужно было понять, это просто наезд или на самом деле, она не то написала.
Но эти размышления не мешали ей понемногу превращаться из гусенички в легкую бабочку. Она каждый день находила повод порадоваться. И каждодневной радостью был Филимон. Черный проказник, который пытался изобразить из себя солидного джентльмена.
Он не качался на шторках в ее отсутствие — во всяком случае, не было видно следов преступления, — не отмечал какашками полюбившиеся места, и вел себя чинно и благородно. За прошедшие дни он отъелся, шерстка залоснилась, а выражение мордочки приобрело не по годам нагловато — снисходительное выражение. Что — то типа «Царь. Просто царь…». Однако, как любой детеныш, он настойчиво требовал ласки и внимания.
И едва только Света открывала дверь в комнату, где он, как в засаде, должен был сидеть безвылазно, черный мини — торнадо начинал скакать по комнате.
И в финале этого паркура запрыгивал на коленки хозяйке и слюнявил ей кофту.
Тоска, зеленой удавкой, затягивала петлю переживаний. Несколько дней — и Филимона здесь быть не должно. От этих мыслей становилось горько и обидно. Кто-то рождается с золотой ложкой во рту, а у нее даже нет средств поменять свой уголок на квартиру с более лояльными соседями и владельцами.
И чтобы еще раз доказать, что антивезение Светы все еще при ней, Судьба, словно в насмешку, лишила ее и этих нескольких дней.
Едва она успела прийти домой, как в комнату ввалился центнер негатива. Приехавшая раньше соседка начала орать не своим голосом, требуя немедленно убрать инфекцию.
— Девай куда хочешь, иначе я звоню хозяйке, и она тебя вышвырнет вместе с этим…, - соседка Светы была озлобленной, замотанной жизнью немолодой женщиной, вынужденной кормить безработного супруга и довольно взрослых балбесов, оставшихся в глубинке. Ее работодатели категорически запретили приближаться к животным, потому что у младшего ребенка аллергия.
Света, глотая слезы, собрала накопившееся небогатое кошачье приданое, запихнула в пакет, самого Филимона засунула за пазуху и выскочила из квартиры. Душа разрывалась от отчаяния и невозможности что-то изменить. Оставить в коробке в подъезде? Так нет никакой гарантии, что кто-нибудь не вышвырнет. Слабой тенью мелькнула крамольная мысль. Бизнес — центр еще открыт, в издательстве, наверняка все разошлись, она попросит ключ на рецепшене, скажет, что нужно доделать кое-что. Выгонять ее точно не прийдут. А завтра пойдет на подработку в метро, возьмет с собой и попробует найти добрую душу, которая с газетой возьмет ее сокровище. От этой мысли черная тоска сдавила душу, будто пытаясь выжать из нее волю к жизни. А если она ошибется, и доверится какому-нибудь изуверу, который сдаст ее единственного друга на живодерню? А если никто не возьмет? Две ночи она сможет прятаться в кабинете. Но в воскресенье — крайний срок. У Фила должен появиться новый хозяин.
Непроизвольно слезы снова потекли по щекам. Она вытащила притихшего, будто все понимающего зверька из — за пазухи, поцеловала его мокрый нос.
— Филимоша, прости, маленький!
И Филимон, словно понимая, о чем идет речь, жалобно мяукнул.
Света поняла, что самое страшное — это бессилие, это когда ты ничем не можешь помочь дорогому существу. И эта мысль в нее неожиданно вселила олимпийское спокойствие, как перед решающим матчем. Когда на кону стоит многое, нужно собраться и поверить в то, что все будет хорошо. Прижавшись щекой к пушистой шерстке, она прошептала:
— У нас все получится! Мы заводим новую примету — черный кот — это символ удачи!
Первая часть плана прошла, как по маслу. Кинув беглый взгляд на ее пропуск, девушка на рецепшене молча дала ключ и снова уткнулась в журнал.
К сожалению, диван в кабинете отсутствовал, а соорудить его из кресел мешали подлокотники. Но девчонка, которой часто приходилось, почти как по заветам Коко Шанель, из ничего мастерить нечто, унывать не привыкла… Шляпка — это все сюрпризы и подарки, салат — это салат. А вот из ничего сделать трагедию или скандал — совершенно нет. Может, в этом и кроется причина ее невезучести? Она боится заявить о себе, потребовать чего-то, почему-то считает мнение других более авторитетным.
Света стала ловить себя на мысли, что все это неправильно, Но как изменить свое поведение, когда прежняя жизнь, как якорь, постоянно тянет на дно? Ответ на этот вопрос пришел неожиданно.
…Фил, уже обследовавший весь кабинет, вернулся и уселся под ноги, настоятельно требуя ласки. Света улыбнулась. Вот с кого нужно брать пример! Несмотря на такую же бесприютность, как и у нее, этому маленькому трубочисту не приходит даже в голову чувствовать себя «КотомНеТакимКакВсе». И тут сверкнуло инсайтом — она никогда не видела робких кошек, терпящих обиды. Сразу шерсть дыбом, хвостом стучит, глаза злые. Решимость отстаивать свои границы написаны на морде.
