— Прости, мне пришлось немного похозяйничать. Прежде, чем я продолжу открывать тайны своего прошлого, скажи — откуда у тебя эта вещь?
— В магазине купила, — отложив разбирательства по поводу нарушения личных границ на потом, ответила Герту. Тот кивнул каким-то своим мыслям и продолжил:
— А ключ?
— Ключа не было, — пожала плечами.
— Зачем тогда купила? — вопрос вполне естественный, но…
— Захотелось! — вспылила, чувствуя подступающую волну раздражения. — Тебе-то какое дело?
— Я — кот, я любопытен, — усмехнулся мой обаятельный маг. Раздражение как ветром сдуло, и я ответила на его обворожительную улыбку.
Не найдя что ответить на заявление мага, я просто опустила взгляд на шкатулку, которую бессознательно вертела в руках. Герт перестал улыбаться и накрыл ладонью мои руки с сундучком.
— Это не обычная шкатулка, Морана, — и пристально посмотрел мне в глаза. Веселье мигом испарилось, возвращая разговору былую серьезность.
— Герт, — запнулась, чувствуя нарастающее волнение. — Ты так и не сказал, в чем суть твоего проклятия?
Мужчина откинулся на спинку дивана, закинув руки за голову. Прикрыв глаза, он ответил:
— Суть его проста и сложна в одно и то же время. Я обречен навеки быть привязанным к поместью, и вместе с ним погибнуть. Как только последний кирпичик распадется в пыль, я сам обращусь в прах. И, как я уже говорил, вместе с прожитыми годами уходит и моя сила, так что… последний свой вздох я буду испускать немощным стариком, живым скелетом, покрытым лохмотьями…
Герт замолчал, а я сидела как громом пораженная. Нет, я примерно такое себе и представляла, но стоило магу озвучить мои догадки, как холодный липкий ужас пробежался вдоль позвоночника. Вздрогнув, замотала головой, прогоняя неприятные ощущения.
— Есть ли способ, — мой голос звучал непривычно тихо. — Есть ли возможность как-то помочь тебе, снять проклятие? Ты говорил, что я смогу…?
— Я не уверен, Морана, что ты сможешь. Это была бы невероятная удача для меня, а я, как ты видишь, давно разругался с госпожой Фортуной.
Герт убрал руки из-под головы и повернулся ко мне лицом.
— Думаю, пришло время тебе открыть все до конца. Не думаю, что мое признание уже что-то изменит… — сказал маг с такой безнадежностью, что мое сердце сжалось, словно кто-то заковал его в тиски. — Все началось с безумной влюбленности и должно закончиться силой любви. Меня спасет лишь та, кто сможет полюбить меня всем сердцем.
И снова в библиотеке повисла гнетущая, физически осязаемая тишина. Я переваривала информацию. Невольно вспомнила один Диснеевский мультфильм со схожим сценарием.
— Красавица и чудовище? — произнесла вслух, от чего Герт усмехнулся.
— Есть что-то общее, — согласился маг. — Только я гараздо хуже того монстра, которого спасла Бэль.
— Не знаю, Герт. Не мне судить… — я пожала плечами. Потом в голове возникла одна мысль, которую я тут же озвучила: — Так почему за столько лет ты не нашел ту самую? С твоими-то возможностями, как мне кажется, с данной задачей справиться легко.
Желтый огонь сверкнул в глазах мага.
— Я не могу использовать, как ты выразилась, "свои возможности". Условие избавления от проклятия таково, что я не могу влиять на избранную магией.
— Хм, — задумалась я. — Да уж, ведьма тебя очень хорошо знала. Гениально же!
— Прости, что не разделяю твоего восторга, — без тени улыбки ответил Герт. А я снова поняла, что сморозила глупость.
— Я не это имела в виду, — начала объяснять, но маг махнул рукой, прерывая мои слова.
— Я понял, что ты имела в виду, Морана. Не утруждайся оправданиями.
Теперь мне стало и вовсе неловко. Градус нашего общения качнулся к нулевой отметке. Сейчас я как никогда жалела, что Дафна не может прервать нашу беседу.
Какое-то время мы сидели молча, слушая треск поленьев в камине, огонь в котором Герт разжег с новой силой, чтобы согреть меня после улицы.
— Есть еще одно условие, — начал он, прерывая наше молчание. Я оторвалась от созерцания танца язычков пламени и повернулась к Герту лицом. — Полюбить меня должна не простая девушка.
— Дай-ка угадаю, особенная? — не смогла удержаться от язвительной шпильки, моментально чувствуя раскаяние от своей несдержанности. На этот раз Герт не обиделся, лишь многозначительно хмыкнул.
— В какой-то степени… Да. Полюбить меня должна та, в ком течет кровь той ведьмы.
Я охнула, приложив ладонь ко рту. Чего-чего?! Это он на что сейчас намекает?!
— Поясни, — севшим голосом попросила я.
— Дело в том, Морана, что после того, как ведьма меня прокляла, я… как бы это сказать… слегка обезумел. Став пленником поместья, я отказался от любого общества. Как я позже выяснил, со временем люди начали думать, что я свихнулся от горя и так и умер в поместье. Никто не приходил, чтобы проверить жив ли я, или уже погиб. Поместье отошло ведьме, как единственной ближайшей родственнице Лорелей. У меня же, как ты догадалась, никого не осталось. Ведьма, официально вступив в права наследования, предпочла оставить поместье медленно умирать. Она прекрасно знала, что стоит дому развалиться, как я сгину вместе с ним навсегда.
— Но… Не понимаю, — развела руками. — Если Лорелей умерла, а у вас не было детей, то…
— Удивляешься, откуда могли взяться потомки с ведьминской кровью?
Я кивнула, ожидая новых поразительных подробностей. Правду говорят, настоящая жизнь гараздо интереснее любой книги.
— Дело в том, что у ведьмы была еще одна дочь. После смерти матери Лорелей, поместье отошло к ней, а после — к ее детям.
— Хочешь сказать, что моя бабушка…
— Да, Морана. Твоя бабушка прапра… (или не знаю, сколько раз там "пра". Извини, не скажу точно) внучка ведьмы.
— То есть ты, — до меня начало очень медленно доходить. — Ты должен был соблазнить мою бабушку, или мою прабабушку, или мою прапрабабушку..?
— Не должен был, Морана, — посмеялся маг. — Но мое спасение только в женщинах вашего рода.
— Интересно… — задумалась, осознавая весь — здец ситуации, в которую попала волею своих дальних предков. — И что же, ни с кем не вышло?
— Как видишь, — улыбка Герта снова потеплела. — Да и не всегда мне везло на наследниц. Понимаешь, до Гадрун поместьем владел ее отец. Единственный наследник.
Я хихикнула, представляя расстройство мага, когда он понял, что спасение откладывается на неопределенный срок.
— А почему не вышло с бабушкой? — задала, пожалуй, странный, но вполне закономерный вопрос.
— Потому что к тому времени, как она стала наследницей, Гадрун уже была влюблена в твоего деда.
— Оу, — протянула я, понимая что к чему.
