Ей так ловко удалось обвести всех вокруг пальца, что почти не верилось. У меня под носом психованная волчица создала целую сеть из наркош и барыг. И сделала это настолько ловко, что никто ничего не заподозрил.
«Бедная Сэм», «забитая, сломанная волчица»…
Единственное, что было сломано у этой конченной – кукушка.
Мне казалось, что никогда я еще не испытывал подобной ярости. Она кипела и взрывалась во мне каждый миг, каждую долю секунды, начиная со вчерашнего вечера. С того момента, как я увидел, как Холден целует в губы бессознательную Кристин, ухватив ее голову за подбородок напротив камеры у лифта. И взревела с новой силой возле того убогого трейлера, когда Саманта держала на мушке Крис. Абсолютно, мать ее, съехавшая Саманта.
Сучка хорошо маскировалась. Слишком хорошо.
И сейчас вгрызаясь в глотку очередного урода из ее шайки, я представлял на месте подыхающего волка Холден.
Чувство вины выкручивало кишки.
Я должен был быть сейчас дома, вместе с Кристин, я должен был быть рядом с ней, чтобы все объяснить, чтобы выслушать, чтобы изгнать страх, притаившийся на дне серых глаз. Но… Но ярость приставила к моему виску дуло, воняющее железом и кровью, натянула поводок, нашептывая на ухо, заставляя подчиняться.
И все сопротивление ей, все мои попытки успокоится одним движением разбила маленькая Крис. Господи, если я еще раз от кого-нибудь услышу, что Хэнсон – самая слабая волчица, кровью заставлю харкать, вобью эти слова в глотку вместе с зубами.
Мои челюсти в очередной раз сомкнулись на чьем-то горле. С боку одобрительно рыкнул Джереми. Он прижимал лапой к полу какого-то полуживого придурка, смотрел на него почти также снисходительно, как мамаша на трехмесячного щенка.
Парни из «Берлоги» оклемались достаточно быстро, быстрее, чем можно было бы ожидать. И к тому моменту, как я присоединился к волкам, нашли очень и очень многих. Основной костяк.
Я понимал, что неплохо бы сохранить хоть кому-то жизнь, чтобы выследить оставшихся, но… Но остановится… Я оставлю кого-нибудь. Обязательно оставлю. Покалечу, но убивать не буду.
Зубы впились в очередную глотку.
Та самая лаборатория.
Одноэтажный сарай, с узкими окнами под самым потолком. Обшарпанная, старая. Здесь воняло канализацией и даже чертов отбеливатель не мог этот запах забить. А теперь воняло еще и страхом. И кровью. Крови было много.
Джефферсоны тоже приперлись. Их стражи сейчас рыскали по городу также, как и мои парни: выслеживали, вынюхивали, собирали остатки, чтобы добить.
Вокруг царил хаос: перевернутые столы, битое стекло и жестянки под лапами, разлитые химикаты, едкая пыль необработанной до конца дури в воздухе и трупы. Оборотни в волчьей шкуре, оборотни, утратившие способность перекидываться, просто люди.
Жалкие, слабые, тошнотворно убогие.
Они вызывали отвращение, сродни брезгливости. Ломались слишком быстро, умирали слишком быстро, почти без сопротивления. Только скулили и хрипели.
Первую пятерку мы убили во сне. Они так и не проснулись, не успели ничего понять. Трое попробовали убежать, но не смогли добраться даже до дороги, что уж говорить о лесе.
А через пол часа я стоял перед зданием. Стоял на своих двоих, по шею в крови и ждал, когда Дилан наконец-то уберется оттуда и закроет дверь.
Чертов педант собирал остатки записей и образцов. Единственный из всех, кто решил не перекидываться, кого мало интересовала драка.
Джефферсон-уже-чуть-меньше-придурок-младший и его волки поливали дверь и ближайшие стены бензином. Сосредоточенно, старательно, с удовольствием. У парня нога все еще была сломана. В гипсе он смотрелся странно.
Наконец на улицу вышел волк из совета, остановился рядом со мной. Вышел не торопясь, оглядываясь, словно проверяя ничего ли не забыл. Из карманов джинсов торчали сложенные кое-как бумаги, в руках он держал стопку блокнотов. Смотрелось странно… Сейчас, когда мозги немного прочистились реагировать на окружающую действительность стало проще. Дилан напоминал криво сделанное чучело. Только шляпы и не хватало.
- Зажигалку не одолжишь? – повернул голову к оборотню.
- Держи, - вместо Дилана зажигалку мне протянул Джереми. Он уже успел обернуться и даже переодеться.
Тихо щелкнула крышка, задрожало в утренних сумерках пламя.
Джефферсон поставил на землю пустую канистру, сверху оторванную голову Холден. Это частично результат работы Кристин. Отважная, дикая девочка.
Скальп с левой стороны лица Сэм был полностью снят. Кожа болталась, как тяжелая ткань, виднелись розоватые от крови кости, начавшее гнить мясо.
Я стрелял с очень близкого расстояния. Если бы мог, запихнул бы дуло сучке в глотку.
Но… как уж вышло.
Огонек продолжал подрагивать на ветру. Пришлось дожидаться пока остальные волки из Джефферсонов закончат с бензином. Воняло страшно. А мне хотелось поскорее закончить тут и убраться домой. К Крис. Туда, где я по идее сейчас и должен быть.
Ладно, еще чуть-чуть. Совсем немного.
Когда последний волк отошел от здания, я хрустнул шеей и швырнул зажигалку. Она с тихим стуком ударилась о дверь, а потом вздохнул огонь. Здание вспыхнуло в один миг. Волки горючего не пожалели, будто цистерну опустошили, а не несколько канистр. Голое тело обдало жаром. Яркие языки взметнулись в воздух, облизали небо. Повалил дым, завоняло паленым пластиком, деревом, чем-то химическим, затрещало стекло.
Кто-то протянул мне спортивные штаны и кроссовки.
- Найдите всех, - приказал я Нику. – Каждую тварь, каждого заползшего под землю червя. Выбейте из тех, кто остался все. Если надо подключите парней со стройки, кого угодно.
- Сделаем. – кивнул волк. – И по поводу стройки, Конард… - Ник странно потупился, будто не решаясь попросить о чем-то.
- Мы тоже хотим… поучаствовать, - продолжил вместо него Август, заставив меня замереть, так и не завязав шнурки. Выпрямиться. – Многие хотят, Конард.
Я провел рукой по слипшимся от крови волосам и с шумом захлопнул пасть.
Территорию я выкупил большую, огромную если уж совсем точно и…
- Ближайший дом на расстоянии в милю от моего, никаких сраных посиделок под окнами, никаких «его забор на моем газоне», никаких «Конард у нас сортир прорвало и дерьмо по дому плавает», - ответил, все еще стараясь прийти в себя, наблюдая за тем, как пламя пожирает здание, уничтожая трупы, и все что было внутри. Сзади раздался гогот, перекрывающий хлопки, треск, скрежет из лаборатории.
Я понимал последствия своего решения. И какая-то часть меня по старой привычке все еще пыталась сопротивляться. Но… Кристин и тут оказалась права.
Она вообще хоть когда-нибудь ошибается?
- С таким дерьмом мы справимся сами, - улыбнулся Ник, а я снова вернулся к шнуркам.
