Минут через сорок все стихло, а еще через десять к нам вышла измочаленная Бартон, практически синяя. Пот струился по лбу, ее руки дрожали, губы были сухими, глаза лихорадочно блестели.
Она подошла к замершим на диване родителям Анны.
- С ней все хорошо, и с ребенком тоже, - прохрипела Эмили, садясь на стул. – Анна сейчас под капельницей, завтра я пропишу кое-какие препараты, все объясню. А сейчас никаких нагрузок и волнений, ей надо оставаться в постели. Минут через десять ее переведут в палату. Нат и Стефани за ней сегодня присмотрят.
- Что… - начала было Луиза, но Эм лишь головой покачала, достала из кармана халата какую-то ампулу и шприц.
- Я сделаю вам укол успокоительного. Поверьте, с вашей дочерью и будущим внуком все хорошо. Стивен сможет ее увидеть, как только успокоится. Никаких стрессов, никаких лишних эмоций. Сейчас ей нужен отдых.
Луиза быстро закивала, ее губы дрожали, женщина крепко стискивала руку мужа, кусала губы. Бартон ловко поставила укол, выкинула шприц, ампулу и перчатки в мусорку. С каждой секундой бледнея все больше.
- Эмили, спасибо тебе, детка, - обнял едва держащуюся на ногах Эм здоровяк Лиам. – Спасибо.
- Это моя работа, - едва слышно отозвалась Бартон. – Я рада, что удалось помочь. Действительно рада.
Я буквально вытащил полуживую заучку из лапищ отца Анны и повел на выход. Девушка почти повисла на мне, была невероятно горячей, одежда пропиталась потом. Его запах ощущался даже сквозь медицинский халат.
- Ты молодец, Бартон, - пробасил нам вслед отец.
- Спасибо, альфа, - прохрипела Эмили, и мне все-таки удалось вытащить ее на улицу.
- Ты как?
- Еще хуже, чем выгляжу и пахну, - попробовала пошутить она, но тут же все испортила, поморщившись. – У Анны открылось кровотечение. Она не послушала меня в прошлый раз, если не послушает и в этот, потеряет ребенка! – со злостью прорычала девушка.
А в следующий миг согнулась пополам.
- Эмили…
Она сидела на корточках на дорожке, держась руками за живот и стонала.
- Черт! Давай отведем тебя назад. Может какой-то укол…
- Только… если усыпить, - проскулила она. – Мне никто не поможет… - дыхание было сбившимся, теперь зазнайка шептала. – Просто… отведи домой…
- Черт!
Я подхватил зануду на руки и рванул к ее дому, стараясь особо не трясти девушку. Открыл пинком дверь, уложил на диван. Бартон горела.
- Чем тебе помочь?
- Воды и шоколад. В верхнем ящике, в столе…
И Эмили выгнулась дугой, вцепившись начавшими изменяться руками в диван.
Твою мать!
Я вернулся к ней через несколько минут, поставил миску с ледяной водой и тряпкой на столик, бросил туда же шоколадку, приподнял голову.
- Пей.
Эмили в два глотка опустошила стакан. Я положил ее голову к себе на колени и опустил мокрое полотенце на лоб, укрыл ноги пледом. Девушку била крупная дрожь, она стискивала мои руки, так что когти рвали кожу, и стонала.
- Поговори со мной, - хныкнула зануда. – Отвлеки.
На секунду пришлось закрыть глаза, чтобы собраться с мыслями, успокоить собственное дыхание, найти тему, которая действительно ее отвлечет.
- Я помню, как ты с родителями только приехала к нам, - улыбнулся, снимая полотенце и макая его в воду. – Ты тащила за собой огромный рюкзак, дурацкий, с Белоснежкой. Он был неподъемный и весь розовый. Ты волокла его по земле, потому что не могла поднять, и пыхтела, но помочь не разрешила.
Я опустил полотенце на все еще горячий лоб, а Эм вдруг перехватила мою руку, провела мокрой тканью по лицу, подбородку, опустилась к шее.
Я сглотнул.
Желание шарахнуло неожиданно. Сбило с толку и перекрыло на миг кислород.
У Эмили, оказывается, очень тонкая, очень нежная кожа. Горячая. Запах пота и самой Бартон начал туманить мозг, разбудил зверя внутри. Волк порыкивал, принюхивался. Он в буквальном смысле почти охреневал от того, что я ничего не делаю, хотя давно мог бы.
- Мне было пять, - прохрипела Эмили. – И я была очень самостоятельной.
- Да. А еще помню твои косички, шорты ниже колена и кепку с Чикаго Булз. Я ненавидел Чикаго Булз.
- Ага, ты болел за Элэй Клиперс.
- Конечно, я болел за Клиперс, это лучшая команда за все время существования игры.
Я говорил, а сам старался не замечать движений руки Эмили. Ворот халата был не очень широким, он едва открывал ключицы, и тем не менее… Я чувствовал, как бешено бьется пульс Бартон, нос забивал терпкий запах, я… хотел Бартон. Волк хотел Бартон. И насрать ему было на все остальное. В штанах стало тесно. Почти каменный стояк. Мне бы встать и уйти, но Эмили я оставить не мог. Не в том состоянии, в котором она сейчас была.
Надо успокоиться, надо расслабиться.
Господи, это же Бартон, какого черта со мной происходит? Это синий-чулок, мисс-главная-зануда-стаи-Бартон!
У меня давно никого не было, вот и одичал.
- Конечно… - пробормотала зубрила, ее рука наконец-то отпустила мое запястье, и я с облегчением снова намочил полотенце и положил его на все еще горячий лоб. Жар вроде бы понемногу спадал.
- А еще я помню, как ты распекала меня, когда мы в очередной раз подрались с Артом у вас дома. Вечеринка в честь вашего приезда. Стая приветствовала новую семью. А ты стояла, такая грозная, в своих шортах, хмурилась, уперев руки в бока, и отчитывала меня, всунув перед этим пакет со льдом Колдеру… А я ведь старше тебя.
- Только не говори, что тебе было стыдно, - едва-едва улыбнулась Эм.
- Стыдно? Да я был в ярости и шоке, - хохотнул в ответ. – Меня распекает какая-то мелкая заноза, с смешными черными косичками. Серьезная такая, деловая. Очень строгая.
- Ты обозвал меня крыской, - Бартон тихо застонала, подтянув коленки ближе к груди, повернувшись на бок.
- Прости. Я был дурной.
- Ты и сейчас… - она снова застонала, опять перевернулась, уткнувшись носом мне в бедро, цепляясь руками за футболку.
Черт!
- Эм, может все-таки Нат позвать или кого-то…
- Они мне не помогут… - прохрипела Бартон. – Совет прав… Мне надо уехать…
- При чем тут совет? - тут же нахмурился я, стараясь заглушить в себе желания зверя, свои собственные желания, не обращать внимания на обжигающее дыхание Эмили, которое чувствовал через джинсы.
- Я… очень сильна, поэтому многое могу, гораздо больше… - она опять застонала, съежилась совсем в комок. – Но я не умею этим правильно управлять…
- Поэтому тебя сейчас корчит?
- Да… Я же… объясняла… - шумный, рваный выдох. – Все отражается на мне. Надо просто научиться закрываться, - она зажмурилась, стиснула зубы. – А я не умею. Точнее умею, но плохо. Неправильно.
