Мы поднялись на второй этаж, и девушка указала рукой на дверь.
- Вам туда. Много это займет?
- От нескольких минут до нескольких часов, - покачала головой.
- Тогда я спать. Вторые сутки на ногах, кукушка едет. Если понадоблюсь - будите.
- Возможно, сама проснешься, - вздохнула я. – Саманта может кричать.
- Как-то я уснула во время двенадцатичасовых родов, что мне какая-то волчица, - хмыкнула Алисия.
Действительно развернулась и, толкнув дверь напротив, скрылась за ней. Я на несколько секунд застыла. Потом тряхнула головой и все-таки сделала шаг, повернула ручку, вошла в комнату Сэм.
На большой кровати Саманта почти потерялась, сжавшись в болезненный комок под пестрым одеялом, дыхание – неровное, сон - беспокойный и тяжелый. В комнате было очень душно, царил полумрак из-за опущенных штор, воздух казалось пропитался страхом.
Девушка выглядела бледнее обычного, я понимала, что это всего лишь игра света, но… появилось ощущение, что кожа совсем истончилась. Ее внутренний зверь практически не чувствовался.
- Открой окно, - чуть повернула я голову. – И не вмешивайся, что бы ни происходило, понял?
- А, малышка Хэнсон…
- Макклин, если хочешь, чтобы я помогла, - перебила волка, садясь на стул возле кровати. Конард поворачивал щеколду на створке окна, - с этого момента ты молчишь. Даже не дышишь, не моргаешь, – я взяла с тумбочки какой-то листок и карандаш, протянула его оборотню.
- Что это?
- Это на случай, если язык во рту помещаться перестанет от желания вставить пару язвительных комментариев. Записывай.
Волк откинул голову назад и расхохотался. Громко, на весь дом, но бумажку все-таки взял. Я подождала, пока его гогот стихнет, нашла руку Саманты под одеялом, сжала холодные пальцы и закрыла глаза.
Моя волчица встрепенулась в один миг, закрутилась, завертелась, начла скрестись. А я тут же будто заново ощутила страх Сэм, огромный, жадный, голодный страх. Настолько большой, что он вдруг сожрал весь воздух в комнате, сжал гигантскими, сильными лапами горло, врезался в грудь, заставив с шумом вдохнуть.
О, господи…
Все еще не открывая глаз, я залезла на кровать, легла сзади Сэм, прижалась к ней через одеяло, обняв. Девушка казалась совсем маленькой, очень хрупкой: острые локти, позвонки, сплошные выпирающие кости.
Саманта задергалась, тихо всхлипнула, заскулила, как обиженный щенок. Страшно заскулила, жалко заскулила, отрывисто, колюче.
Я же еще раз глубоко вдохнула и полностью ухнула в страх, в ужас, в кошмар волчицы. Я не вижу картинок, у меня не бывает видений о том, что произошло с волком, чьи эмоции я забираю, только кошмары. Они приходят размытыми силуэтами, скрюченными тенями, мучительными детскими чудовищами. Очень редко можно что-то разобрать и действительно понять, чаще просто страх, или боль, или ярость, или ненависть, или все сразу. Иногда один и тот же кошмар может донимать меня несколько дней. Иногда недель. А иногда они возвращаются. Точнее он. За прошедшее время ставший до дрожи правдоподобным, до омерзения.
Я крепче обхватила Саманту, прижалась теснее, полностью открываясь, волчица внутри разинула пасть. Я словно видела, как вокруг меня, нее, клубится зелено-коричневый туман. Грязный, липкий, жуткий, как он охватывает тело, оседает на шерсти, проникает в горло, нос, уши, глаза, просачивается сквозь кожу. Там за этим туманом были еще какие-то чувства. Неприятные чувства – боль, ненависть, страдания, растерянность. Были и светлые, теплые эмоции: радость, облегчение, уверенность. Но все это сейчас заволокло, закутало, оплело ужасом.
Надо что-то…
Что принесет спокойствие, уверенность, ощущение безопасности, просто тепла. Что-то…
Странно, но в памяти вдруг всплыл Макклин. Не тот, каким он стал сейчас, а тот, каким он был когда-то. По сути мальчишка еще. Но он казался мне таким взрослым тогда.
Мне семь, я жду Марка на крыльце дома альфы, мы должны отправиться на наше место, сумерки. У меня в рюкзаке сэндвичи и какао, и я очень переживаю, что какао остынет, потому что неделю назад Маркус случайно уронил и разбил мой термос, и какао сейчас просто в бутылке. Пластиковой, завернутой в полотенце, украдкой утащенное с маминой кухни.
Начинают просыпаться цикады, они стрекочут в траве, меняются окружающие запахи, перетекают словно одна в другую тени, удлиняются, скоро выпадет вечерняя роса.
А я все сижу и жду Маркуса, который вечно опаздывает. И очень волнуюсь, что дурацкое какао все-таки остынет и Джефферсон снова будет меня подкалывать и никогда больше не доверит собирать рюкзак.
Звук шагов вырывает из раздумий. По дорожке к дому шагает мистер Макклин, в руках у него шлем. Шлем отливает серебром и сталью.
Оборотень останавливается у крыльца. Улыбается. Он все еще похож на принца из сказки и кажется почти таким же красивым, как папа.
Я улыбаюсь в ответ.
- Привет, маленькая, ты чего такая невеселая?
- Здравствуйте, - отвечаю я. – Я Маркуса жду, но он задерживается. Уже сильно, а у меня нет термоса, и поэтому бутылка – в полотенце.
- Эй, Крис, - Конард поднимает обе руки вверх, - помедленнее, милая. Что за бутылка? Почему в полотенце?
- Маркус на прошлой неделе уронил мой термос, мы сегодня собирались… в поход. Я сделала какао, но так как термоса нет, налила его в бутылку и завернула в полотенце. Оно, наверное, совсем уже холодное, - я скривилась. – Сегодня моя очередь все готовить. И я не справилась. Марк опять будет говорить, что он – альфа и поэтому у него все получается, а я девчонка – и у меня ничего не получается.
Стало вдруг так обидно. Я даже носом хлюпнула.
- Так, не разводим сырость. Родители на собрании?
- Ага.
- Вставай, пойдем, - Конард протянул мне руку.
- Куда?
- Как куда? Добывать тебе термос, конечно, - улыбнулся мистер Макклин, а я все-таки поднялась и подала ему руку. Ладонь была большой и теплой. От мужчины пахло дорогой, кожей, горячим металлом и совсем чуть-чуть бензином.
Мы остановились у гаража, возле моего дома.
- Я смотрела в гараже, там только большой папин термос, который он берет с собой…
- Нам не понадобится папин термос, - покачал Конард головой. – Сбегай, пожалуйста, в дом, принеси мне фольгу и бумажные полотенца. А это, - мистер Макклин осторожно снял с моих плеч рюкзак, - пока побудет здесь.
Фольгу и полотенца я нашла быстро и так же быстро побежала назад в гараж, пройдя через дверь на кухне. Конард уже зажег свет и достал из моего рюкзака ту самую пластиковую бутылку в полотенце. Рядом, на папином столе, стояла почти такая же, только стеклянная.
