- Принесла?
Я кивнула, вдруг задумавшись о том, почему в стае так не любят мистера Макклина. Ну и что, что он – городской? Он же все равно волк, хороший волк… Взрослые очень часто ведут себя непонятно и глупо. Как будто они и не взрослые совсем.
- Кристин, ты чего застыла? Иди сюда, будешь помогать, - позвал мистер Макклин.
Я снова кивнула и подошла к мужчине, протягивая полотенца и фольгу, с любопытством рассматривая стеклянную бутылку.
- Стекло лучше сохраняет тепло, чем пластик, - пояснил Конард, заметив мой взгляд, - поэтому я и взял одну с полки. Тебе об этом в школе скоро обязательно расскажут. Как, кстати, твои успехи?
- Неплохо в этом триместре, в прошлом было хуже, - вздохнула я.
- А чего так? Ну-ка, подержи вот тут, - мистер Макклин оборачивал бутылку полотенцем. – Надо обернуть раза четыре, очень плотно, а чтобы держалось - закрепить этот конец скотчем, видишь?
- Ага, - я зажала конец бумажного полотенца, пока Конард закреплял скотчем у самого горлышка другой. – Наука в этом году какая-то скучная, проекты неинтересные. А еще я в паре с Бартон, она… мисс идеал…
- Кристин, милая, может, это не так плохо?
Я посмотрела в глаза Конарду, мы как раз начали третий слой, и мне почему-то показалось, что он с трудом сдерживает смех.
- Неплохо, конечно… Наверное, даже хорошо. Эмили хорошая, просто иногда… слишком правильная, командовать любит. «Кристин, нам надо заняться проектом», «Кристин, ты плохо подготовила материал», «Кристин, такой макет обязательно развалится». Она училку напоминает.
- Ладно, понял, больше не буду о скучном. Давай теперь фольгу. Обернуть надо тоже в несколько слоев.
Я протянула волку фольгу.
- Давайте подержу, - ухватилась за край фольги.
- Давай, только прижимай плотнее. Я сейчас сделаю первый слой, а ты остальные два, хорошо?
- Да, - кивнула. - Зато я теперь не путаю метки, - вздернула подбородок вверх, наблюдая, как ловко и быстро мистер Макклин оборачивает бутылку.
- Неужели всех в стае запомнила?
- Всех.
- Точно? Больше не теряешься?
- Нет, ни разу не потерялась, - кивнула утвердительно.
- Это удивительно! – улыбнулся Конард. – Я знал, что у тебя все получится, - и протянул мне будущий термос. – Теперь давай ты, а я буду держать. – оборотень присел на корточки, протягивая мне заготовку.
Я очень старалась все сделать правильно, почему-то было очень важно все сделать правильно. С первого раза, правда, вышло не очень: когда я почти заканчивала, фольга порвалась, и пришлось начинать сначала. Но где-то минут через десять я с гордостью вернула бутылку Конарду.
- Что теперь?
- Теперь надо все хорошенько обернуть скотчем. Справишься?
- Да.
Закончили мы минут через пять. Выглядела получившаяся конструкция странно и смешно. Если уж совсем честно, то стремно. Но, главным ведь был не внешний вид. Совершенно не внешний вид.
А еще через две минуты мистер Макклин стоял на нашей кухне и подогревал в кастрюле какао, мамино полотенце висело на крючке, а ненужную теперь пластиковую бутылку я выкинула. Я болтала ногами и грызла крекеры, очень довольная собой и самодельным термосом.
Когда мы вернулись к дому альфы, дядя Аллен как раз спускался с крыльца, за его спиной топтался Марк.
- Ты опоздал, Макклин, - нахмурился дядя Аллен.
- Извини, было неотложное дело, - легко пожал Конард плечами, выпуская мою руку. – Удачного похода, маленькая, - улыбнулся мужчина, прежде чем скрыться в доме.
А какао оставалось почти горячим весь вечер. И Маркус, который сначала ржал над термосом, все-таки признался, что я – молодец.
Эти воспоминания были теплыми. Такими же теплыми, как тот вечер, как какао в термосе, как смех Конарда тогда. И я отдавала это тепло Саманте, забирая, вытесняя ими холод и страх. Я вспомнила Марка и наш с ним первый поход на ярмарку. Мы ели тимбитсы и масляные кексы, катались на американских горках, а в тире друг выиграл мне страшненькую синюю плюшевую собаку. Я вспомнила родителей и наши походы с папой, палатки, костер, большой рюкзак за спиной.
А страх Сэм все оставался, все еще никуда не исчез, и страшно становилось уже мне. Но я думала и думала, вспоминала и вспоминала, отдавала ей все хорошие эмоции, которые у меня были, прижимаясь к девушке все теснее, ощущая, как острые локти впиваются мне в ребра.
Я не поняла, в какой именно момент Сэм перестала дрожать и всхлипывать, едва не пропустила миг, когда отступил страх, продолжая сжимать руки. Продолжая отдавать, отдавать, отдавать.
А потом волчица внутри меня заскулила, дернулась, взвыла испуганно и словно захлебнулась этим воем, подавилась и замолчала. Туман, тот самый, грязно-зеленый, исчез, полностью впитался в меня.
Я тут же с трудом откатилась в сторону, села, спрятав лицо в ладонях. Тело била дрожь. Нервная, нехорошая дрожь. Дрожь усталости. По вискам и лбу катился пот.
Я согнулась пополам, все еще держа ладони у лица, уткнулась в колени.
Дыши, тупая волчица, дыши.
Клокотало в горле сердце, стучало в висках.
- Кристин? – голос Макклина доносился словно из другой комнаты.
- Принеси воды, - прохрипела.
Страха пока не было, но… я ощущала его внутри. Острый, огромный, не мой. Он давил на хребет, как поваленное дерево, заставляя чувствовать каждый позвонок в теле, мешая вдохнуть полной грудью. Воздуха не хватало. Что же сделали с девушкой нападавшие, что она так боится?
Макклин ушел, а я, с трудом поднявшись, добрела до окна, оперлась руками о подоконник и почти на половину свесилась наружу. И дышала, дышала, дышала. Сейчас главное продышаться, это дерьмо не вылезет еще несколько часов. Так что – продышаться и поскорее свалить. Скулить от страха я предпочитаю исключительно дома.
- Хэнсон, какого хрена ты думаешь, ты делаешь?
- А на что это, по-твоему, похоже? – огрызнулась, поворачиваясь и забирая у Макклина стакан с водой. Пока я пила, мужчина подошел почти вплотную. И только сейчас я поняла, что на нем вчерашний пиджак, щетина сильно отросла, а волосы – растрепаны. Такой Макклин был очень похож на Макклина из моего детства.
- Ты дрожишь.
- Мне холодно, - пожала плечами, вглядываясь в серьезные глаза. – Саманта в порядке и будет в порядке еще несколько дней, но потом страх вернется. Скорее всего, не такой сильный, как был, но вернется обязательно.
- Почему?
