Надо… надо ему все объяснить. Надо показать, что именно я ощущаю в нем и его звере. Господи, как же тяжело это будет. Как больно и как страшно, все равно что вырвать сердце...
Надо…
Какой-то шорох сзади, то ли звук сломавшейся ветки, то ли скрежет песка заставил обернуться и насторожиться, всмотреться в пустынную дорогу и обочину. В голове моментально всплыло встревоженно лицо Сэм. Может надо было все-таки поехать с ними?
Никого.
Шишка, что ли, упала?
С другой стороны, это уже территория стаи. Никто не осмелиться сунутся сюда…
А в следующий миг, когда я уже готова была продолжить путь, в кустах снова что-то треснуло. Совсем тихо, если бы не прислушивалась, не услышала, а так…
По этой дороге не так часто кто-то ездит, она огибает поселок и идет дальше на север, она старая и не очень удобная. В трехстах милях к западу трасса куда удобнее, ведет к Оаклейк и там сливается с основным шоссе. А тут… тут всегда тихо. Идеально для стаи. Вот только сегодня, сейчас, эта тишина и пустота почему-то заставили нервничать. Невозможность уловить запахи тоже.
Искушение припасть к земле и зарычать стало почти непреодолимым.
Снова раздался хруст…
Я осторожно сняла со спины рюкзак. Без него будет проще драться.
…и на обочину выбежал еж. Обычный еж, большой правда, но совсем обычный. Он уделил мне всего долю секунды своего внимания, а потом шмыгнул обратно, шевеля носом и сверкая глазами-бусинками. Видимо, учуял во мне волка.
Нервный смешок слетел с губ.
Совсем ты, Хэнсон, из ума выжила. Я пристроила рюкзак на место и, развернувшись, бодрее зашагала по дороге. Еще через какое-то время перешла на бег.
Знакомые метки показались, когда в теле едва-едва начало появляться приятное тянущее чувство, дыхание стало чуть более частым, а волосы окончательно растрепались. Я спустилась в овраг, отошла на достаточное расстояние, чтобы меня не было видно с дороги, и начала стягивать с себя одежду.
Уберу ее в рюкзак и оставлю под деревом, потом вернусь сама или попрошу стражей захватить. Тут никогда никого не бывает, да даже если и заберет какой-нибудь заблудившийся охотник, не велика потеря. Шорты и старые кеды с майкой давно просились на помойку. Буквально молили о ней.
Я размяла шею, потянулась и перекинулась. Затрещали позвонки, кости, дернуло в разные стороны мышцы, лопнула кожа, выпуская мою второю суть.
Вот так.
С четырьмя лапами бегать почему-то всегда выходит быстрее.
Я неслась сквозь лес во весь опор. Зверь придал смелости, увидеть Марка, поговорить с ним, стало жизненно необходимо, я почти поскуливала от нетерпения, лишь краем глаза отмечая метки.
Кстати, не мешало бы подновить свои. Я даже затормозила, до того сильным оказалось это желание, почти подошла к одному из деревьев, когда все же удалось опомниться.
Жаль, но я еще вернусь сюда. С Марком, если повезет, и мы вместе обновим метки. Его тоже подстерлись.
Я бежала вдоль окраины наших территорий, потому что так ближе всего было к дому Джефферсона. Лапы легко продавливали пружинящую влажную подстилку, ерошил шерсть ветер, воздух заполнял легкие со свистом, шумело и гудело в ушах, перекрывая остальные звуки.
Хорошо. Бегать мы любили.
Я еще немного прибавила скорости, уже не обращая внимания на то, что совсем перестала осторожничать, и ветки ломались теперь не под лапами ежа, а под моими.
Было и правда очень здорово.
А потом… Потом что-то врезалось мне в бок, и, взвизгнув, я отлетела в сторону, приложившись о дерево задней частью тела.
Какого…
Я тут же вскочила на лапы, наклонила голову, оскалив пасть, вздыбила шерсть. В десяти шагах от меня стоял волк.
Ничего не делал, просто стоял и смотрел. Не рычал, не нападал, не наступал. Стоял и смотрел. Даже к прыжку не готовился. Только так же, как и я, вздыбил шерсть на загривке. Небольшой, серый, слишком тощий и… чужой. Не из нашей стаи…
Он не боялся, он… был агрессивным и… С ним явно было что-то не то.
Слюна запеклась в уголках пасти, она же стекала вниз с передних клыков, шерсть торчала клоками, висело неестественно правое ухо, глаза были почти оранжевыми, топорщились кости коленей. Слишком сильно топорщились. И ребра… словно ему в бок врезалась машина, выбив позвоночник наверх и оставив вмятину.
Я зарычала, оскалилась еще сильнее, забила хвостом.
Зрачки узкие, глаза темные.
Чужак сделал шаг, заставив меня напрячься еще сильнее, заставив начать рыть лапами подстилку из иголок и коры и землю.
«Кто ты?» - прорычала.
И тишина в ответ. Ничего не промелькнуло в глазах.
«Ты на чужой территории».
«Отвечай мне!»
И снова ничего. Только его злость стала отчетливее. Даже не злость… что-то другое, как безумие. Волк жаждал моей крови, моей смерти. Наказать меня.
«Что тебе нужно?»
Нет. Чужак только пригнулся сильнее к земле, готовясь к прыжку.
«Я позову стаю, и тебя убьют!»
И самец прыгнул, целясь мне в горло, клыки сверкнули на солнце. Я дернулась в сторону, попыталась вцепиться незнакомцу в бок, но он отскочил. И снова бросился, не давая времени на раздумья, не давая времени даже на вдох.
Твердые толстые когти прошлись по левой ноге, почти от бедра. Они не достали до кожи, но заставили быть осторожнее. Теперь уже я нацелилась в горло незнакомцу.
Он злил меня. Злил нас.
Но даже в том состоянии, в котором находился, чужак был сильнее и опаснее, чем я.
Кристин Хэнсон – самая слабая волчица в стае, самая никчемная.
Чужак отбросил меня лапами, клыки клацнули возле задней ноги, заставляя отскочить и опять броситься.
Жесткая, твердая, чем-то перемазанная шерсть в пасти… И я стараюсь перехватить удобнее, чтобы в этот раз достать до кожи, прокусить ее.
Но вместо этого сама визжу от боли. Зубы чужака впились в загривок, он повалил меня на землю, на спину, кровь забрызгала кусты.
Ах ты ж…
Я дернулась, вывернулась, загребая лапами землю, изловчилась и бросилась вперед, чуть пригнувшись, чтобы достать до горла.
Страх клокотал внутри, перед глазами слишком быстро, размытым пятном мелькало его неправильное, будто изломанное тело, желтые, почти оранжевые глаза.
Мне удалось вцепиться чужаку в бок. Вцепиться достаточно глубоко, чтобы ощутить в пасти вкус крови. Но челюсти пришлось тут же разжимать. Кровь была такая же неправильная, как и сам волк, пахла чем-то… гнилыми пластиковыми яблоками, как в моем сне.
Я постаралась отплеваться, постаралась не глотать, но моя секундная заминка обошлась слишком дорого.
