- Джефферсон, твой щенок забывается или ты не научил его правилам поведения на территории другого оборотня? Ты пришел в мой дом, сопляк, и ты все еще здесь только потому, что я хочу решить все раз и навсегда.
- Конард…
- В мой кабинет. Поговорим там.
Снова звук шагов, на этот раз удаляющихся. Я выждала несколько секунд и все-таки, открыв дверь, спустилась вниз, села на диван, поджав под себя ноги.
- Крис останется здесь до своего новолуния. Она выбрала волка, который проведет ее через созревание.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что… - и дверь закрылась, отрезая от меня звуки и голоса. Я зажмурилась и крепче прижала колени к груди.
Что же ты натворила, Кристин Хэнсон? Почему допустила это?
Я ждала долго. Слишком долго для моих и без того взвинченных нервов. Ходила возле камина туда и обратно, теребила в руках дурацкий пояс халата, следила за временем, постоянно включая экран мобильника. Первые минут пятнадцать, пожалуй, все было тихо, но потом мужчины начали спорить на повышенных тонах. Я мало что могла разобрать. Слишком много рычания было в их голосах, слишком натянуты мои нервы.
Когда послышался звон разбитого стекла, я не выдержала.
Хватит.
За дверью… За дверью Макклин держал Маркуса за шею, скалился ему в лицо, что-то тихо рычал. Аллен стоял возле них, но не вмешивался, хотя руки изменились, появился загривок и шерсть на нем стояла дыбом, скрываясь под воротником пиджака.
- Ты идешь с нами, - пророкотал Аллен, не поворачивая головы в мою сторону.
Конард медленно отпустил Марка. Отступил на шаг, тряхнул головой. И пропала желтизна глаз, челюсть вернулась к нормальному размеру, перестала выдаваться вперед. Право отвечать мужчина отдал мне.
- Нет, - покачала головой. – Я выбрала себе волка и до новолуния останусь здесь.
- О, Господи, Крис, только не говори, что поверила в эту чушь про напад… - начал Марк.
- Дело не в нападении, - перебила я друга. – Точнее, не только в нем.
Маркус затряс головой. Затряс так, будто не мог поверить, не мог понять. Лица Аллена я не видела, потому что альфа стоял в тени, зато чувствовала смятение оборотня.
- Крис…
- Послушай меня, Маркус. Пожалуйста, послушай и попытайся понять. Мы с тобой друзья, лучшие друзья, и я все еще знаю, что ближе друга у меня никогда не будет. Но мы с тобой не любовники и никогда ими не станем. Это ошибка. Это то, во что нас заставили поверить.
- Головастик…
- Не перебивай. Ты не хочешь меня, ты не любишь меня так, как мужчина должен люб…
- А он, значит, любит? – проревел Джефферсон, указывая головой в сторону Макклина.
- Я не знаю, - пожала плечами. – Но после новолуния Конард готов меня отпустить, а ты и стая нет.
- Я готов бросить ради тебя стаю!
- Нет. Это ложь. Возможно, ты сам не понимаешь, но это ложь. Ты никогда не бросишь клан, а если бросишь, умрешь. Возненавидишь меня и себя, сойдешь с ума. Знаешь, как сходят с ума альфы, Марк? Альфы, которые с рождения знали, что их долг заботиться о стае, отдавать себя ей? Аллен так и не рассказал? Они теряют способность перекидываться, они превращаются в алкоголиков и наркоманов, они убивают тех, кто рядом.
- Что он наговорил тебе?!
- Конард здесь ни при чем, - я стиснула руки в кулаки, закрыла на миг глаза, собираясь с мыслями и силами, чтобы признаться. Признаться в самой страшной ошибке. - Расскажи мне обо мне, Марк. Расскажи, какой ты видишь меня?
- Ты… Что ты хочешь услышать?
- Хочу понять, - покачала головой.
- Ты светлая и добрая, ты маленькая девочка с хвостиком и ободранными коленками, ты смеешься чаще, чем делаешь вдохи и выдохи. Ты сильная, смелая и упрямая… Ты самая…
- Достаточно, - перебила я грустно. Господи, что же я натворила? – Я не веселая, Маркус, я не светлая. И улыбаюсь я только для того, чтобы манипулировать стаей. Я строю из себя беззаботную девчонку, чтобы вытягивать из таких, как Анна и Сэм, их страхи, чтобы по приказу альфы заставлять их делать то, что нужно стае. Хочешь знать правду? Я транслировала тебе чувства ко мне. Невольно, но транслировала, не в силах сдерживать, не умея сдерживать, потому что, как и ты, верила в навязанное стаей и твоим отцом убеждение о нас, как о паре. Не знаю, почему не поняла этого раньше… Прости… Я, оказывается, не всегда понимаю то, что чувствую сама. Оказывается, в любовь можно просто поверить.
Я говорила, а у Марка было такое лицо, будто ему дали под дых. А через несколько секунд рык, полный ярости, огласил квартиру. Мне было больно, так больно… Так стыдно, мерзко и горько, что хотелось так же, как и Марк, завыть.
Аллен вырос возле меня в следующий миг, схватил за руку.
- Ты, видимо, переутомилась, Крис. Пойдем домой, ты отдохнешь, и все придет в норму.
- Я никуда не пойду, - покачала головой, высвобождая ладонь. – Я не понимаю тебя, Аллен, зачем ты хочешь, чтобы Марк страдал? Зачем делаешь то, что делаешь?
- Пойдем домой, - покачал он головой, подходя ко мне, заставляя отступить. Рука Конарда легла мужчине сзади на плечо, вынуждая остановиться.
- Девушка, по-моему, ясно дала понять, чего хочет, Аллен.
- Отвали, Конард, не лезь. Крис… Не заставляй меня…
- Я не вернусь в стаю, - отчеканила, скрестив руки на груди.
- Как твой альфа, - голос Джфферсона-старшего набрал силу за долю секунды, глаза стали волчьими, Макклин снова начал меняться, - я приказываю тебе. Подчиняйся!
Сжало виски, грудную клетку, сдавило горло. Поплыло все привычно перед глазами, чужая воля давила так сильно, что сопротивляться было невозможно. Остались только его желания… Только его чувства…
- Отец…
- Не лезь! – отрезал Аллен. – Ты. Идешь. В стаю, Кристин. Подчинись!
Слезы брызнули из глаз, я согнулась пополам, выгибая голову и подставляя шею. Сил было мало, чертовски мало, но…
Я собрала все, что есть: злость, боль, страх, ярость, мое нежелание подчиняться. Швырнула всем этим в Аллена, вскрикнув.
- Я никуда не пойду! – прокричала. – И ты примешь это!
Волк согнулся, колени подкосились, и Аллен почти рухнул, хватаясь рукой за дверной косяк. Его колени так и не коснулись пола.
- Головастик, - пробормотал Маркус.
- Теперь ты видишь, на что я способна? Теперь понимаешь? – я плакала. Плакала и никак не могла остановиться, слезы текли по лицу сами собой. Почему не догадалась раньше, почему не поняла? Как же мерзко сейчас было и тошно. Не держали ноги, тело трясло мелкой дрожью. – Прости, Марк… прости…
Знакомые, теплые руки обвились вокруг меня, прижали к широкой груди.
