Эллис посмотрел мужчине в глаза:
– А что случилось с ними… с детьми?
– Ну, мне это известно лишь с чужих слов…
– Но вам же что-то известно?
Почтальон бросил взгляд через свое плечо. Словно желал убедиться, что никто не услышит, как он разносит местные слухи.
– Я знаю лишь то, что слыхал от Уолтера Гейла… Уолт работает в железнодорожном депо. Разнорабочим. А на самом деле кем только не придется. Даже водителем, когда бывает нужно. Так вот, со слов Уолта, какой-то чудак-банкир приехал сюда на поезде. Привез с собой фотографию из газеты, с вот этим самым домом, и заплатил за то, чтобы Уолт его довез прямо до крыльца. И в тот же день уехал назад, с мальцами.
При этих словах Эллис, опасавшийся худшего, испытал облегчение. Но оно быстро рассеялось.
– Значит, их усыновили…
– Усыновили? Нет-нет, насколько я понял, – ответил почтальон. И в тот же миг догадка о том, что он сейчас услышит и чему стал причиной, поразила Эллиса со всей силой несущегося локомотива. Еще до того, как почтальон договорил: – Их продали.
Часть вторая
Тысяча слов оставит меньший след, чем память об одном поступке.
Генрих Ибсен
Глава 16
Убогий черный автомобиль стоял, припаркованный около их гастронома, уже довольно долго. Но лица его водителя в затененном салоне было не разглядеть.
Лили посматривала на автомобиль сквозь стеклянную витрину магазина, но, слишком занятая покупателями, не особо им заморачивалась. Был субботний день – самый оживленный на неделе. Дело шло к закрытию, и припозднившиеся посетители активно затоваривались к воскресенью.
Их давний и постоянный клиент, приятный мистер Уилсон, вышел, шаркая, за порог со своими недельными запасами (в их число неизменно входили салями и проволоне). И, как всегда, мистер Уилсон забыл свою сдачу. Лили схватила монетки с прилавка и, даже не сняв фартук, побежала за ним следом. Капли дождя окропили ей руки под короткими рукавами хлопчатобумажной блузки. Воздух раннего вечера пропитывал электрический запах. Лили догнала мистера Уилсона через несколько дверей, у галантерейного магазина «Мэлс». И он, по обыкновению, одарил ее в благодарность лучистой улыбкой.
По дороге назад Лили убрала с глаз пряди волос, выбившиеся из ее низкого пучка. Она уже почти миновала старую черную «Модель-Т», когда ее водитель открыл дверцу и вышел на улицу.
– Мисс Палмер, подождите…
Потрясенная, Лили застыла при виде Эллиса Рида.
Он стянул с головы свою шляпу и неловко стиснул ее поля обеими руками:
– Извините, что напугал вас своим появлением.
Зубы Лили сжались, сердце тоже. После их неприятной встречи в Нью-Йорке прошла уже неделя, но колкие слова Эллиса, осевшие в ее душе горьким осадком, быстро напомнили о себе.
До чего же она была глупа, игнорируя Клейтона ради стоявшего перед ней человека! Осознав это, Лили отложила принятие каких-либо решений касаемо их отношений (тем более, что и Клейтон всю неделю был чрезвычайно занят в газете). За исключением одного: Лили твердо решила, что никогда больше не позволит себе поддаваться эмоциям. Даже рискуя остаться одной.
– Что вы хотите?
– Принести вам извинения за свое поведение в тот вечер. За те гадости, что я наговорил. Я собирался попросить у вас прощения еще несколько дней назад, но… кое-что случилось и… – Мысли Эллиса спутались окончательно, а потом он вскинул на нее свои глаза, и Лили прочитала в них искренность. Пренебречь ею она не смогла. И не оценить его усилий тоже.
– Дорога из Бруклина, должно быть, заняла более трех часов, – пробормотала Лили.
Эллис едва заметно пожал плечами:
– Письма было бы недостаточно.
Лили уже простила его, но на вид осталась неприступно-холодной.
– Поэтому я и приехал сюда, – продолжил робко Эллис. – Чтобы извиниться перед вами лично.
Прежде чем Лили смягчилась, мимо них – с извинениями за прерванный разговор – прошествовали две дамы, местная библиотекарша и органистка из хора. И Лили сразу вспомнила о людях вокруг.
Каким-то образом Эллис (наверняка без помощи Клейтона) смог ее найти. Здесь, в Мэривилле. Как много было еще известно ему да и всем остальным?
Подойдя ближе, Лили спросила:
– Как вы узнали, где меня искать?
Эллис указал шляпой на гастроном:
– Вы упоминали, что приезжаете сюда каждые выходные. Помочь родителям.
– Ах, да! Я забыла. – Лили немного расслабилась, но постаралась сохранить защитную дистанцию. Для тех, кто не заслуживал ее доверия. Хотя бы с помощью слов: – Что ж, мистер Рид, я принимаю ваши извинения. И ценю ваши усилия. Но боюсь, и мне придется извиниться перед вами.
Лили начала отходить, но Эллис снова заговорил:
– Кстати, вы были правы. Насчет того очерка, что я написал. И того, на что я пошел… ради продвижения…
Эллис замолчал, и Лили докончила за него:
– Как с теми детьми, со второй фотографии. – Лили хотелось услышать признание от него самого, но Эллис только уставился на нее, гадая, что она знала. – Мне известно, что вы сфотографировали других детей, Эллис, – не стала лукавить Лили.
Его лицо исказило сожаление, гораздо более сильное, чем ожидала Лили.
И все же – памятуя о людях, глазевших на них на улице, – она предпочла закончить беседу:
– Почему бы нам не обсудить все это в другой раз? Когда вы снова приедете в Филадельфию, например? А сейчас мне надобно помочь родителям закрыть магазин.
– Да, конечно, – тихо проронил Эллис. Его костюм был смятым, челюсть небрита. Он выглядел так, словно не спал несколько дней. Только вряд ли виной тому была их последняя встреча, пусть и не задавшаяся.
– Мамочка, – раздался тоненький голосок.
Лили резко обернулась:
– Да?
И только тогда вздрогнула. Сэмюэл – ее сокровенная тайна – стоял у входа в гастроном с половинкой булочки в руке. Его рубашка была сплошь обсыпана мукой (он помогал бабушке печь).
– Можно мне ее съесть? Она лишняя и разломанная. Но бабушка велела мне спросить у тебя разрешения.
По лицу Эллиса, замершего позади Лили, пробежало удивление.
– Мамочка, пожалуйста!
Лили кивнула, даже не подумав. В этот момент Сэмюэл мог попросить у нее полную коробку ножей, и она бы согласилась.
Сэмюэл обрадованно заулыбался. И исчез в магазине прежде, чем Лили, собрав всю свою решимость, призналась Эллису:
– Босс никогда бы не взял меня на работу. И комнату в пансионе мне бы не выделили, если бы об этом кто-нибудь узнал.
