И Лили, с оговорками, сделала так, как велела ей мать.
* * *
Одна минута перетекала в другую, растягиваясь в бесконечность до никак не наступавшего рассвета. Барабанная дробь дождя наконец поутихла. В постели рядом с кроватью Лили одеяло на груди Сэмюэла поднималось и опускалось в такт его дыханию. Сладкий ребячий запах сына щекотал ей ноздри, и Лили невольно позавидовала его способности так сладко спать.
В полумраке комнаты она попробовала сосчитать белые и зеленовато-синие полоски на обоях, как делала это ребенком. Но даже чашка теплого молока не помогла бы ей сейчас заснуть.
А потом ее уши уловили шум. Лили приподняла голову с подушки и сосредоточенно прислушалась.
Еще один скрип. Кто-то ступал по полу внизу. Ее родители никогда не вставали посреди ночи. Похоже, мысли Эллиса, как и ее, продолжали занимать двое ребятишек, которых не должны были продать.
Разве мог Эллис – да и она, если на то пошло, – обрести покой, не выяснив все до конца?
А потом ей в голову пришла идея. Она требовала ла пожертвовать несколькими часами общения с сыном, но лучшего варианта не было. «Я должна сказать Эллису! Прямо сейчас! – решила Лили. – А то вдруг он уедет на рассвете, и я его пропущу».
С предельной осторожностью она выскользнула из постели и подвязала халат. Медленно приоткрыла дверь и аккуратно закрыла за собой. Спустилась по лестнице вниз, вошла в гостиную и увидела Эллиса. Он стоял у наполовину расшторенного окна, вглядываясь в ночь. Лунный свет смягчил его черты. И хотя он все еще был в брюках, подтяжки свободно свисали по бедрам. Торс прикрывала только майка, и мышцы его рук и груди эффектно очерчивались тенями.
Лили внезапно взволновалась: встреча в такое неподходящее время, и под халатом у нее только ночная сорочка! Но половица под ее босыми ногами предательски скрипнула, и Эллис обернулся.
– Я вас разбудил? – На его лице проступила обеспокоенность; голос прозвучал мягко и хрипло.
Лили помотала головой. Теперь отступать было глупо.
Приблизившись к Эллису лишь настолько, чтобы он ее услышал, Лили прошептала:
– Я считаю, что нам надо съездить завтра в округ Ланкастер.
– Лили… – В тоне Эллиса послышался протест. Возможно, он решил, что и так узнал уже многое. Но он должен был ее выслушать.
– Тот разнорабочий из депо… по совместительству таксист… Он же видел, как все случилось. Ему явно известно больше: куда увезли детей, почему их мать сделала то, что сделала. Вы же сами говорили – она не походила на…
– Лили, я ценю ваше предложение. И сам собираюсь копнуть эту историю. Но я не хочу, чтобы вы в нее впутывались. На самом деле не в этом причина. Дело в другом. Вы не причастны к тому, что случилось. А я причастен. И вина за это на мне.
– Вы ошибаетесь!
Эллис медленно повернулся к ней лицом.
Лили сглотнула, пытаясь подавить эмоции, то чувство вины, что терзало ее весь вечер.
– Это я… Я показала боссу ваш первый снимок. Я нашла его в фотолаборатории. И когда увидела то, как мать… Ну, в общем, он меня задел за живое. – Лили предпочла все упростить, не желая без нужды углубляться в прошлое, как свое, так и Сэмюэла.
Бровь Эллиса слегка приподнялась. На лице отобразилось удовлетворение: недостающий фрагмент пазла нашелся! На секунду Лили растревожилась – а вдруг он разозлится или обидится на нее за то, что она задала импульс всей этой ужасной истории? Или просто от отчаяния захочет переложить на нее всю вину.
Но Эллис только вздохнул и кивнул:
– Тогда поедем вместе.
На сердце у Лили немного отлегло – теперь у них был план.
– Хорошо!
В темноте пространство между ними стало слишком маленьким, слишком тихим. И все-таки Лили заколебалась перед уходом. Она кинула взгляд на софу – расстеленные простыни, неиспользованные. Впереди их обоих ждала беспокойная ночь. И, возможно, не по единственной причине…
Лили отбросила мысль, как скомканный листок, и постаралась сосредоточиться на главном. На том, что им предстояло узнать.
– Знаете, скорее всего, мы напрасно беспокоимся. Что такого, если богатый банкир взял этих ребятишек на воспитание? Возможно, мы скоро убедимся, что все обернулось только к лучшему!
– Возможно, – согласился Эллис и вернул ей улыбку.
Вместе они почти что сумели себя убедить.
Глава 17
Утро наступило в мгновение ока. Сквозь туманную дымку просочился аромат кофе и выпекаемого хлеба. На мгновение Эллис почувствовал себя так, словно проснулся в родительском доме, под аромат теста маминых булочек.
После того злополучного похода в ресторан с неделю назад он больше не контактировал с родителями. И дело было не в недостатке мужества. Эллис просто не знал, что им сказать и как держаться. То ли вести себя так, словно ничего не случилось, то ли принимать на себя вину и просить прощения. И тот и другой путь был стандартным в общении с отцом. Но, по правде говоря, Эллис слишком устал накладывать все новые примочки и повязки на гнойник неодобрения этого человека.
А, кроме того, как он мог требовать чего-то еще, пока тайна детей Диллардов оставалась нераскрытой?
Пара маленьких глаз заглянула в комнату из коридора, вернув Эллиса в окружавшую его действительность.
– Привет, Сэмюэл, – прошептал он, не желая никого разбудить.
Мальчик помахал ему в ответ ручкой.
Ребенок у Лили явился, безусловно, для него сюрпризом. Но зато и Лили ему стала понятней. Эллис давно уже увидел, какой умной и сведущей она была в работе. Теперь он убедился, насколько сильной она к тому же была.
Сев на постели, Эллис распрямил свою спину. После стольких лет сна на шаткой кровати в Филадельфии софа с подушками показалась ему чертовски удобной. Хотя он все равно проборолся полночи с бессонницей.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени?
Сэмюэл помотал головой.
По свету от затянутого тучами неба, пробивавшемуся сквозь щель между шторами, понять, который час, было сложно. А карманные часы Эллиса лежали в его пиджаке, висевшем на кресле-качалке. Когда Эллис встал, чтобы их достать, Сэмюэл приблизился к нему. В руке мальчик держал для него свой подарок – льняную салфетку, завязанную в узел. Эллис склонил голову набок.
– Это улитка, – гордо пояснил Сэмюэл.
– А, точно! Улитка, вижу! Настоящая, раздувшаяся улитка!
На личике Сэмюэла расцвела улыбка, обнажившая отличные детские зубки. Но он тут же убежал, и в памяти Эллиса всплыл портрет другого мальчика – брата Руби. Круглое личико, большие глаза, густые ресницы. Образ Келвина подстегнул Эллиса.
В считаные секунды он натянул на себя одежду. Но выйдя в коридор, он с удивлением увидел за обеденным столом всю семью – уже одетую и доедавшую завтрак. Говорили все очень тихо – видимо, чтобы не потревожить сон их случайного гостя. Но когда Эллис произнес «Доброе утро!», разговор оборвался.
