Князь вышел из неприятной ситуации очень изящно, и Алета оценила это по достоинству.
Не желая ссориться с ним, она улыбнулась со словами:
– Мне просто показалось, что мы с дедушкой излишне назойливы, а я много слышала о гордости и аристократизме венгерских дворян.
Князь засмеялся.
– А теперь вы пытаетесь, сбить с меня спесь, – заметил он. – Прошу вас, мой прекрасный дух, не будьте столь жестоки со мной!
Он говорил так искренне, что Алете оставалось только промолчать.
Спустя мгновение, они присоединились к мистеру Хейвуду и сопровождавшему его Хейвицу.
Конюшни, несомненно, заслуживали то же прозвище, что и замок – Великолепные.
Они совершенно не походили на конюшни барона.
Переходя от стойла к стойлу, Алета во все глаза рассматривала лошадей, понимая, что они нашли именно то, что хотел ее отец.
Каждая лошадь казалась лучше предыдущей, и, осмотрев две дюжины, девушка спросила мистера Хейвуда:
– Мы купим всех?
– Ничего подобного! – ответил князь прежде, чем мистер Хейвуд произнес хоть слово. – Это лошади слишком дороги нам, чтобы мы могли разлучиться с ними. Вы ведь не можете быть так жестоки и заставить меня ходить вместо того, чтобы ездить верхом?
– Я знаю, что наш приезд помешал вам отправиться на прогулку, – вспомнила Алета, – но, может быть, вы позволите нам поехать с вами, если мы быстренько переоденемся.
– Сколько вам для этого нужно времени? – спросил князь.
– Две минуты! – ответила Алета, и он рассмеялся.
– Я дам вам еще восемь, – ответил он, – а после этого мы уедем без вас.
Алета в ужасе вскрикнула. Хевиц предложил:
– Я отведу вас в вашу комнату. Наверняка какая-нибудь горничная уже распаковала ваши вещи.
Они отправились назад во дворец, и Хевиц едва поспевал за Алетой, которая почти бежала по коридору и в один миг взлетела по огромной лестнице.
Лакей уже предупредил эконома, и Алету провели в прекрасную спальню.
Она подумала, что ни за что не получила бы такой красивой комнаты, если бы князь не решил, что мистер Хейвуд покупает лошадей для себя.
Впрочем, у нее не было времени на раздумья. Девушка надела одну их своих красивых амазонок и, даже не посмотрев в зеркало, нахлобучила на голову шляпку с газовой вуалью.
Затем, не ожидая провожатых, она помчалась обратно тем же путем, каким пришла.
Добежав до конюшен, она увидела, что мистер Хейвуд уже сидит верхом на гнедом жеребчике и заставляет его ходить по двору.
Князя ожидал вороной жеребец, а рядом стояла еще одна лошадка, должно быть, для самой Алеты. Она была мышастой масти и великолепно сложена.
При появлении Алеты князь с улыбкой сказал:
– Я же сказал, что вы – настоящий дух. Только духи летают так быстро!
– У меня ведь еще осталось около минуты! – выдохнула Алета.
– Вы же знаете, что я дождался бы вас, – тихо заметил князь.
Алета подумала, что он подставит руки, чтобы помочь ей сесть в седло, но вместо этого князь обхватил ее тонкую талию и поднял девушку.
Князь был так близко к ней, что Алета ощутила странную дрожь, пробежавшую по ее телу, но не поняла причину этого.
Она расправила и уложила юбку на седле.
Когда она закончила, князь поднял глаза и произнес:
– Я знаю, что не буду разочарован, увидев, как вы ездите верхом, но если я, все же разочаруюсь, то застрелюсь!
– Вот теперь вы говорите очень драматично, как настоящий венгр! – не подумав, заметила Алета.
Только услышав его смех, она спохватилась и подумала, не допустила ли грубость.
Хевиц не поехал вместе с остальными.
Князь вывел Алету и мистера Хейвуда из двора конюшен и провел по ухоженным загонам.
Алета, наконец, увидела то, о чем, столько слышала – нетронутую степь без границ, уходившую за далекий горизонт.
Безо всяких понуканий лошади помчались во весь дух.
Когда они скакали по траве, из-под копыт вспархивали разноцветные бабочки, а откуда-то сверху доносилось пение птиц.
Алете казалось, что она в раю, о котором слышала, но который и не чаяла обрести.
Она скакала, чуть прищурив глаза от яркого солнечного света, и видела, что князь скачет вровень с ней.
Казалось, что он составляет единое целое со своей лошадью.
Только проскакав милю, князь и Алета подъехали поближе друг к другу.
– Это было великолепно! – воскликнула Алета. – Это прекраснее всего, о чем я только могла мечтать!
– Я подумал о том же самом, когда впервые увидел вас, – ответил князь.
Девушка удивленно посмотрела на него.
Ей не удалось ответить, потому что в это мгновение их нагнал мистер Хейвуд, немного отставший во время скачки. Он придержал свою лошадь и произнес:
– Могу только сказать, ваше сиятельство, что все похвалы, расточаемые вашим лошадям, полностью подтвердились.
Он сделал паузу, а потом добавил:
– У меня просто нет слов, чтобы описать их великолепие!
Про себя Алета соглашалась с каждым его словом.
– Я хотел, чтобы вы поняли это, – ответил князь. – Но позвольте мне внести ясность в этот вопрос: лошади, на которых вы едете, не продаются.
– Я подозревал это! – огорченно сказал мистер Хейвуд.
– Впрочем, у нас достаточно других лошадей, которые, как я уверен, понравятся вам, – утешил его князь. – Завтра вы сможете прокатиться на тех, которых заберете в Англию, если захотите.
Алета с трудом удержалась от того, чтобы признаться, что любой ценой хочет получить лошадь, которая сейчас под ней. Но она понимала, что вмешиваться в разговор нельзя, и потому промолчала.
Всадники повернули к замку.
Обратно князь повел их другой дорогой.
Вечерело, и по дороге всадники то и дело встречали крестьян, возвращающихся с полей. По пути домой они пели.
Алете очень понравились девичьи голоса, смешивавшиеся с баритонами мужчин.
Заметив, что она слушает, как зачарованная, князь сказал:
– Я знал, что вам понравится. Кстати, раз уж вы приехали в Венгрию, вы непременно должны услышать нашу цыганскую музыку.
– Да, конечно, – согласилась Алета. – А это возможно?
– Для вас нет ничего невозможного, – галантно произнес князь. – Завтра вечером я приглашу цыганский хор. Кстати, завтра у нас будет прием – вернее, небольшая вечеринка.
