Она поняла, что он ревнует.
Она подумала, как прекрасно было бы, если бы он любил ее так же, как она его.
Затем Алета сказала себе, что хочет слишком многого.
Разве могла она ожидать, что влюбится в первого же красивого мужчину, которого встретит?
И разве могла она ожидать от него тех же чувств?
«Венгры очень романтичны, – повторяла она про себя. – Романтичны!»
Это, по ее мнению, означало, что они могут влюбляться в каждую симпатичную женщину на своем пути, хотя на самом деле она не будет ничего для них значить.
И, разумеется, так они и пропорхают всю жизнь, как бабочки – от цветка к цветку!
Они всегда будут надеяться, что завтра найдут женщину еще прекраснее, чем та, которая повстречалась сегодня.
«Я не должна забывать об этом», – сказала себе Алета.
В то же время она наслаждалась каждым мигом обеда.
Она обнаружила, что почти все мужчины за столом по очереди поднимали свой бокал в ее честь.
Прочие молодые женщины смотрели на Алету без особого восторга.
Алета знала, что в Лондоне на дебютанток обращают внимание только в одном случае – когда их представляют в Букингемском дворце.
Они посещают балы, куда их приглашают только потому, что их отцы что-то значат в обществе.
Но, как правило, их затмевают искушенные замужние красавицы, которых знает не только высший свет, но и все общество, и которых замечает принц Уэльский.
«Это мой звездный час, – сказала себе Алета, – значит, я должна наслаждаться каждым его мигом».
Как и обещал князь, в огромном бело-золотом бальном зале играл цыганский оркестр.
Именно в этом зале Гайдн дирижировал на первом исполнении своей «Прощальной симфонии».
Алета никогда не видела зала красивее.
Украшавшие стены цветы были белыми, как ее платье. Высокие окна выходили в прекрасный сад.
В фонтанах были спрятаны лампы, и в их блеске вода взлетала к небу, к россыпи звезд.
Цыганский оркестр был в точности таким, как Алета и представляла.
Цыганки были одеты в яркие платья. В ушах у них были большие кольца, а на руках звенели многочисленные браслеты.
В красивые прически были вплетены красные ленты, украшенные золотом и драгоценными камнями, которые блестели и мерцали при каждом движении.
Музыка начиналась со звяканья цимбал, и колокольного позванивая тамбуринов. Потом она становилась все громче, и вот уже мелодия цыганского танца взлетала к небу.
В центре комнаты молодые девушки и юноши рука об руку танцевали цыганские танцы.
Затем музыка изменилась, стала мягче и нежнее.
Князь обнял Алету за талию и провел ее в центр зала.
Все вокруг начали танцевать под музыку, ставшую вдруг такой красивой и романтичной.
Через некоторое время в ней снова появилось буйство, присущее цыганским мелодиям.
Танцующие двигались все быстрее и быстрее.
Алета обнаружила, что танцует с несколькими мужчинами сразу, но внезапно осталась с одним князем.
Он прижал ее ближе.
К своему удивлению, Алета обнаружила, что без труда повторяет его движения, хотя никогда прежде она не танцевала ничего подобного.
Все быстрее и быстрее становился ритм, все убыстрялись и убыстрялись движения танцоров.
Наконец танец стал еще быстрее, чем был, и Алета почувствовала себя так, словно они с князем возносятся в небо.
Их ноги больше не касались земли, и они парили, словно птицы.
Танец был стремительным и веселым, и когда музыка, наконец, смолкла, у Алеты захватило дух.
Она чувствовала себя так, словно только, что упала с огромной высоты обратно на землю.
Рука князя Миклоша все еще лежала на ее талии.
Когда Алета подняла лицо и посмотрела на него, князь заметил, как бурно вздымается ее грудь под тонким шифоном платья.
Девушка увидела в глазах князя огонь, но сказала себе, что это наверняка от пристрастия к цыганской музыке.
Гости аплодировали исполнителям, которые заставили их позабыть обо всем на свете.
Алета подумала, что только что все танцевали душой.
Князь увел Алету из бального зала в сад.
Она глубоко вдохнула ночной воздух, словно он мог унять сумятицу, царившую в ее мыслях.
Князь взял Алету под руку и повел мимо фонтанов по зеленому лугу с шелковистой травой. Они оказались у цветущих кустов. Пройдя сквозь них, они внезапно оказались у стеклянного домика, сверкавшего среди деревьев. Князь открыл дверь.
Войдя, Алета увидела, что домик заполнен орхидеями – белыми, сиреневыми, зелеными, розовыми и другими любого мыслимого цвета.
Каким-то образом в полу домика были скрыты светильники, освещавшие цветы.
Все это выглядело так прекрасно, что Алета, как зачарованная, замерла, глядя на цветы. Князь закрыл дверь. Он произнес:
– Я подумал, что ваше место именно здесь. Мне показалось, что вы сможете раствориться среди цветов, на которые вы так похожи. Тогда я никогда не потеряю вас!
Медленно, чувствуя смущение, Алета повернулась и посмотрела на него.
Она подумала, что ни один человек на земле не может быть красивее и великолепнее князя.
Его вечерний костюм прекрасно сидел на его худощавом атлетическом теле.
Воротник его белоснежной сорочки был заколот булавкой с большой жемчужиной.
Алета поняла, что в более торжественной обстановке, например, в присутствии членов королевской семьи, на одежде князя было бы гораздо больше украшений.
Их глаза встретились, и Алета с князем замерли, глядя друг на друга.
Наконец он произнес:
– Ты так умопомрачительно красива, так прекрасна, что навсегда останешься в моем сердце!
Алета хотела ответить, что и он навсегда останется в ее сердце, но князь добавил:
– Я привел тебя сюда, чтобы попрощаться.
– Попрощаться? – переспросила Алета. – Я… я не знала, что завтра… мы уезжаем.
– Вы не уезжаете, – ответил князь. – Уезжаю я!
Алета смотрела на него, широко открыв глаза от изумления.
Князь сердито сказал:
– Я только терзаю себя, но я не могу более мучиться!
– Я… я не понимаю! – пробормотала Алета.
– Я знаю, – ответил князь. – Я вижу каждую мысль в твоей прелестной головке, каждый вдох, который ты делаешь, каждое биение твоего сердца!
