— Выходит, суть творения Скалигера в том, что он превращал человеческую историю в фата-моргану, — заметил Нос. — Он ее не выдумывал, а «отправлял» в прошлое копии реальных событий, считая настоящие явления лишь закономерным повторением прошедших.
— А в основе этой «закономерности» лежит каббала, — утвердительно отозвался Корень. — Скалигер растиражировал реальные события и рассчитал для них даты, создав некую историческую матрицу, а последующие историки всячески разрисовали и раскрасили эти «ксерокопии» так, что некоторые из них стали ярче и богаче оригиналов. По сути, они подменили «Божественную историю народов» «человеческой», то есть злонамеренно выдуманной ее создателями для своих целей. А цель у них все та же: построение новой вавилонской башни в преддверии прихода антихриста. И таким образом, каббалистическая матрица Скалигера превратилась в общепринятую версию мировой истории.
— Задача, стоявшая перед Скалигером, была неимоверно сложная, это надо признать, — дополнил Велемир. — Ему было необходимо создать целые исторические миры, имея при этом малоинформативные, отрывочные и разрозненные документы, повисшие, как правило, вне времени и пространства. А фактически нужно было сделать из ничего все. И он, надо отдать ему должное, с этой задачей справился блестяще. До сих пор плутаем в этом «зеркальном лабиринте». Но зато мир «обрел» прошлое, властители дум — цели в будущем, а простые люди — спокойное настоящее. Трудно переоценить психотерапевтический и даже нейролингвистический эффект от его деятельности.
Ему было легко и удобно с новыми знакомыми. Они понимали друг друга с полуслова, как старые приятели. И он совсем не ожидал встретить здесь соратников и единомышленников. Вот как бывает! Но, взглянув на часы, Велемир вновь задумался: идти или не идти? После всех этих разговоров о каббале очутиться вдруг по своей собственной воле на кладбище… И еще неизвестно, что там тебя ждет… Врагу не пожелаешь.
Но все-таки ноющее в груди смертельное желание разгадать тайну этого мистического послания от жены «с того света» пересилило все остальное. И он стал прощаться со знатоками древности.
— Все же решились пойти, испытать судьбу? — спросил Клемма. — Возьмите с собой хоть фонарик. Я вам дам, у меня мощный.
— Спасибо, верну… Если вернусь.
Вслед за ним вышла, разумеется, и Катя, не отходившая от него за этот день ни на шаг. А у порога их поджидала Альма. Так, втроем, они и двинулись в сторону оврага. Потом спустились по лестнице к роднику. Там, у журчащей воды, на привычном месте сидели в застывших позах старик со старухой из Иваново. Выглядели еще более живописными мраморными изваяниями, чем вчера.
— Привет вам, дети Луны! — торжественно произнес Велемир, но статуи даже не шелохнулись. Тогда он обратился к Катерине:
— Вот что, дорогуша. Ты за мной не ходи, а сядь рядышком с ними и охраняй пока их покой. Я один.
— Но…
— Не спорить! Кто тут главный?
— Хоть Альму с собой возьми.
— Это можно.
И Велемир, подсвечивая себе фонариком, пошел дальше. Дорогу к сторожке он хорошо запомнил. Да и луна, круглая, как зрелая желтая тыква, светила достаточно ярко. Правда, напоминая отчасти изготовленную для Хэллоуина маску. Но у нас Россия, не Америка, такие номера с играми в нечисть не проходят. Здесь свои законы. И своя нечисть.
Велемир перекрестился, прочитал на память несколько молитв и вскоре оказался возле сторожки. Дверь в нее была распахнута настежь. А внутри — темень. Но такое ощущение, что там притаилось нечто необъяснимое и чудовищное, не поддающееся человеческому разуму. Таится и ждет.
Альма глухо зарычала, прижавшись к его ноге. Велемир постоял так некоторое время, светя фонариком в черный зев сторожки. Готовый поглотить его вместе со всеми потрохами и сумбурными мыслями. Потом он услышал вкрадчивый голос:
— Ну, иди же, чего встал? Заходи, Веля…
Или ему опять послышалось, а белая вдова сказала: «Валя»? Черт, так и не выяснил точно, как же звали ее усопшего мужа… Да это теперь уже и не важно. Главное, он принимает ее за свою Лену, а она — за… Кого? Мужа Валентина-Велемира? А что, если никто из них не ошибается? Мы ведь не всегда живем в реальном мире, по большей части — в вымышленном.
— Заходи же! — уже более требовательным голосом сказала из глубины строжки белая вдова. — Я жду. Я тебя уже тринадцать лет здесь поджидаю. Наконец-то приехал.
— Кто ты? — холодея от ужаса, но все еще не решаясь переступить порог сторожки, спросил Велемир.
— Как «кто»? Твоя жена, Лена.
— Этого не может быть!
— Еще как может. И мы сейчас с тобой любовью займемся. Как прежде. Помнишь?
И тут нервы у Велемира не выдержали. Понимая, что превращается в полубезумное животное, он издал сдавленный крик и бросился бежать, петляя по кладбищу, как трусливый заяц. При этом едва не угодил в чью-то разверстую, приготовленную для покойника могилу. Еще и фонарик потерял.
Альма от него не отставала, хоть собаке спасибо. А белая вдова осталась в сторожке. Не погналась. Тоже — мерси. Прыгал так по могильным плитам Велемир довольно долго, минут пятнадцать. Потом наконец-то остановился, прижавшись всем туловищем и головой к какому-то склепу, и начал успокаиваться. Хорошо, что сумел вырваться из липких лап инсульта с инфарктом. Эта парочка всегда приходит непрошеной. А впрочем, мы сами их и зазываем. По собственной глупости.
— Что теперь? — пробормотал он. — А теперь надо срочно ехать в Москву. С первым же рейсовым автобусом до Иваново, а там — на поезд и — в столицу нашей необъятной родины Эр-эфии. Только меня тут и видели. И обязательно надо встретиться с Гаршиным, все ему рассказать. Он разберется. И не такие мотки шерсти распутывал. А потом вернемся. И поглядим. И надо еще, на всякий случай, с Леной развод оформить…
Наметив, таким образом, план дальнейших действий, Велемир оторвался от благодатной стены старинного склепа, у входа в который застыла скорбная статуя монашенки с крестом, и твердым спокойным шагом двинулся в сторону оврага. Альма бежала впереди, словно указывая дорогу.
«Молодец, псина, — подумал Велемир. — Возьму ее потом с собой в Москву. Буду по Трубной прогуливать».
У родника его поджидали Катя и два изваяния.
— Ну, вот и все, — сказал он. — Сейчас мы пойдем в гостиницу, попьем чайку, а потом ты меня проводишь до первого автобуса. Но через два дня я вернусь. Не надейтесь так легко от меня избавиться. Передашь всем нашим друзьям привет, и очень-то шибко тут не балуйтесь. С винишком. Мне оставьте. Номер в гостинице Люся пусть за мной сохранит. Да еще один, на всякий случай. Береги Альму.
Получив инструкции, Катерина спросила:
— А как же Ирина Сажэ?
— А! — махнул Велемир рукой. — Ферапонтову скажи, чтобы он ее каким-либо образом задержал до моего возвращения. А с ним самим у нас еще разговор не закончен.
