Я уже способен поверить во что угодно. Только этим вечером закончил читать «Белого волка» Фредерика Марриета, и теперь готов подозревать и волка, и даже оборотня. Согласно моему «Определителю североамериканских млекопитающих», в Нью-Джерси до сих пор водятся рыжие и серые лисы и даже койоты. Авторы утверждают, что волков здесь больше не осталось, но они, разумеется, могут ошибаться.
С чего вообще животному, будь то Бвада, волк или горностай, забирать только головы? Исключительно из вредности? По-моему, это противоестественно.
И, как будто задавшись целью продемонстрировать, какой она может быть отвратительной, мать-природа подготовила для меня еще один сюрприз. Проболтав весь вечер с Сарром и Деборой, я вернулся к себе, взялся за дверную ручку – и раздавил трех жирных зеленых гусениц. На руке осталась зловонная беловатая жидкость.
* * *
– Угадайте, что у меня в руке. – Рози держал что-то за спиной и широко улыбался. На другом конце комнаты кондиционер продолжал шумную битву с ночной духотой.
– Подарок для меня?
Старик улыбнулся еще шире.
– Ну разумеется, дорогая моя. Когда я приходил к вам с пустыми руками?
– Его можно носить?
Старик покачал головой.
– Нет уж, никаких новых нарядов, дорогая моя! Впредь вам придется выбирать их самостоятельно.
– Его можно читать?
– В некотором смысле. Но не торопитесь, это не книга, – он помедлил. – Сдаетесь? Вот. Вы можете в него играть.
Старик протянул девушке предмет, завернутый в коричневую бумагу. Кэрол сорвала ее и увидела небольшую картонную коробку со знакомым зелено-золотым рисунком. На обложке красовались вычурные буквы среди ветвей и роз: Д-И-Н-Н-О-Д.
– Ну конечно! Такие же карты я отвезла Джереми. Надо же, спасибо, Рози. Они замечательные!
Но на самом деле девушка была разочарована. Она надеялась, что старик принес ей какое-нибудь украшение. Еще она смутно припомнила, что эти карты были ей отчего-то неприятны.
– Но вы так и не объяснили, как в них играть, – сказала Кэрол. Она вынула карты из упаковки и снова попыталась отыскать правила. – С их помощью можно предсказывать будущее, верно?
Рози кивнул.
– Только это делается во время игры, – сказал он, – и у победителя в награду исполняются все его желания. – Он подмигнул. – Или ее. А ну-ка, садитесь. Я вас научу.
Правила были путанными. В колоде было всего двадцать две карты, но для победы их все следовало запомнить, так как в ходе игры приходилось угадывать, что находится на руках у противника. Взгляд Кэрол раз за разом останавливался на улыбающихся мужчине и женщине на изображении с подписью «Влюбленные», и, хоть девушка и старалась сосредоточиться, мысли все время возвращались к Джереми.
– Будьте внимательнее, Кэрол, – в третий раз повторил Рози. – Вам нужно изучить все карты. Так вот, это дерево называется дафаэ, потому что «даэ» означает «зеленый», а огонь мы называем тиннет, потому что «тинне» означает «красный»…
– Я стараюсь, – сказала девушка. Игра начинала ей надоедать. В ней не было особого смысла: получить очки оказалось трудно, потому что каждая карта имела свою ценность, и все их тоже следовало запомнить. Кроме того, девушка до сих пор не поняла, как определить, когда игра закончилась и кто победил.
– Смотрите на карты, – повторял старик. – Вам надо смотреть на карты.
А примерно через час Рози бросил свои карты на стол и объявил: «Ну вот, вы меня обыграли, дорогая моя», – после чего взялся предсказать будущее Кэрол по картам, которые остались у нее на руках. Вышло довольно скучно – обещание дружбы, усердной работы и новой поездки за город – и даже немного глупо:
– Вам предстоит пройти испытание, – сказал старик, разглядывая карту «Холм».
– Какое испытание?
Рози постучал по карте и широко улыбнулся.
– Испытание воли. Способны ли вы сдвинуть горы?
Нет, подумала Кэрол, в игре определенно нет никакого смысла. Она не стала бы играть в нее снова.
* * *
В комнате пахло потом и розами. Миссис Порот лежала на постели, прикрыв рукой глаза и не обращая внимания на ночные звуки за окном. Она глубоко дышала и позволяла разуму скользить над сном как по поверхности пруда. Вокруг нее на грубых простынях лежало около дюжины Картинок; в свете лампы бесформенные фигуры на них казались изображениями на неровных стенах пещеры. Остальные рассыпались по полу возле кровати.
Постепенно дыхание женщины замедлилось, лицо смягчилось, резкие линии в уголках рта немного разгладились. Она отбросила привычные размышления и позволила себе погрузиться еще глубже во тьму, где вокруг нее тут же возникло, как по призыву, присутствие чего-то иного, неясного, но вполне ощутимого. В этом мраке тоже присутствовал запах роз, но в его сердце женщина различила клацанье зубов. Ее щеки коснулась земля, что-то влажное, потом мех. Где-то медленно билось громадное, тяжкое, как целый континент, сердце, шелестели огромные листья, и нечто червеобразное разыскивало ее во мраке, как будто хотело пробуриться сквозь ее череп…
Женщина ощутила легкое прикосновение сомнения и проснулась, по-прежнему не открывая глаз. Ее внезапно охватил страх, от которого она должна была избавиться давным-давно: страх того, что она чужая в этом мире, даже в этой крохотной комнатке, в четырех каменных стенах, которые она выучила вдоль и поперек за долгие годы своего вдовства. Что она вообще здесь делает? В чем настоящая цель ее существования, и с чего вообще она решила, что Бог избрал ее проводником своей воли?
При мысли о Боге к миссис Порот вернулась былая решимость, черты лица снова ожесточились. Страх – орудие дьявола. В лесу есть нечто, что ей следует уничтожить, и как можно скорее. Остается лишь узнать, где оно находится, – хотя это было нетрудно, – и отразить возможное нападение. Нужна только решимость.
Вновь ее охватили сомнения, ощущение тщетности собственных усилий. Все это напрасно, все так глупо. Я уже не молода, я не должна тащить на себе такой груз.
Но как только эта мысль посетила ее, миссис Порот тут же ее оттолкнула. Она знала, что ей никто не поможет, ведь ни у кого больше нет таких способностей.
Успокоившись, женщина ощутила, что нечто другое повлекло ее внимание, как стрелку компаса, к чему-то рядом с кроватью. Вдова открыла глаза, села и осмотрела комнату. На полу, где остановился ее взгляд, лежала Картинка: нарисованное грубыми неровными линиями дерево, завитки зеленого воскового мелка. Среди нижних толстых ветвей как будто прятались глаза. Несколько секунд миссис Порот смотрела прямо на них, потом внезапно опустила взгляд на свою правую руку. Кончики пальцев покоились на другой Картинке. Женщина смутно припомнила, что видела ее во сне: темный силуэт горбился посреди листа как земляной холм.
Восемнадцатое июля
Утро. Несмотря на жару, Старик отключает кондиционер рядом с кроватью и открывает окно, что выходит на реку. Теплый ветерок касается его лица и приносит аромат роз. В это время воздух еще чист, и Старик может разглядеть человеческие фигурки в окнах кирпично-стеклянного дома на другом берегу, а еще дальше – волнистую череду невысоких зеленых холмов.
