Животное высвобождает лапу из дыры в сетке и беззвучно спрыгивает на землю под окном. В следующую секунду оно уже несется по освещенной луной лужайке к дому.
Ловко, как паук, взбирается по кривому стволу яблони, что растет позади дома, вонзая бледные когти глубоко в кору. Добравшись до верхних ветвей, пробегает по одной из них и легко перепрыгивает на ближайший подоконник. Окно открыто, внутри в пустой комнате пялятся со стен картинки из детских стишков. Проем закрывает только сетка. С хирургической точностью животное одним движением рассекает ее, проскальзывает внутрь и беззвучно спрыгивает на плетеный половик у кровати.
Иная темнота, новые запахи. Незваный гость тихо крадется по коридору, заглядывает в следующий дверной проем. Спальня. Лунный свет освещает людей, мужчину и женщину, уснувших в объятиях друг друга, и восемь распахнутых глаз; все кошки собрались на постели рядом с хозяевами.
Глубоко в горле рыжего кота зарождается предупреждающий звук – беспокойное и угрожающее ворчание…
Но не успевает он как следует зарычать, а незваный гость уже несется прочь по коридору и вниз по лестнице. Животное отлично помнит дом и знает, куда идти.
Повернув у основания лестницы, оно минует нижний коридор и останавливается перед дверью. Потом спускается по еще одной лестнице и исчезает в темноте погреба.
Двадцать третье июля
Фрайерс уснул только перед самым восходом. Ему приснилось, что он убегает по бесконечному темному коридору от чего-то крошечного, бесшумного и неутомимого, но в то же время громадного, больше него и всего лабиринта, сквозь который он продирался. Вдалеке кто-то звал его по имени. Фрайерс проснулся, – прямо в глаза светило солнце, – и на секунду его охватил ужас. Сквозь дыру в сетке на него кто-то смотрел.
Всего лишь Порот. Фермер стоял снаружи с граблями в руках.
– Уже почти одиннадцать, – негромко сказал он. – Вы просили меня вас разбудить. – Он показал на порванную сетку. – Что случилось? Она снова возвращалась?
Фрайерс сонно кивнул, садясь в постели.
– Она самая. Попыталась попасть внутрь, но потом отчего-то передумала. С тех пор я ее не видел.
Он потер глаза, надел очки и выглянул наружу сквозь сетку, гадая, не прячется ли кошка где-то поблизости. При дневном свете ферма казалась совершенно другой: умиротворяющее тепло, пение птиц, изумрудно-зеленый балдахин танцующих в солнечных лучах кленовых листьев – невозможно вообразить, что здесь может произойти что-то ужасное.
Порот мрачно поглядел на порванную сетку, покачал головой и попытался соединить две порванные половинки.
– Это животное проклято, – пробормотал он. – А может, это я проклят. – Он посмотрел вниз, на Фрайерса. – Ну, может, она прекратит свои безобразия, когда вы уедете. Откуда мне знать, что на уме у демона. – Он закинул грабли на плечо и развернулся, чтобы уйти. – Я пока буду у амбара. Дайте знать, когда будете готовы, и я отвезу вас в город. – Он кивнул на дом. – Дебора приготовит вам завтрак перед отъездом.
Зевая, Фрайерс наблюдал за фермером, который прошел к амбару, пропал за ним, а через несколько секунд вернулся с длинной лестницей. Порот прислонил ее к стене, закинул наверх грабли и начал карабкаться. Пока Фрайерс одевался, Сарр с угрюмым видом сбивал гнезда шелкопрядов, висящие как гамаки под скатом крыши.
Автобус отправляется в четверть первого. Копаться некогда. При мысли об отъезде на него накатила неожиданная волна грусти, но Фрайерс ее подавил. Глупость какая. Неожиданный приступ тоски! Вечно так, когда приходится уезжать откуда-то, куда никогда больше не вернешься. Он набросил на шею полотенце, застегнул рубашку и пошел к дому.
В кухне пахло выпекающимся хлебом. Настроение у Деборы со вчерашнего дня как будто улучшилось. Она явно все еще была разочарована его отъездом, но сновала по кухне с обычным своим задором, месила желтое тесто на столе и время от времени проверяла стоящий в печи хлеб.
– Если бы у меня было время, – сказала она, – приготовила бы вам здоровенный черничный пирог, чтобы вы могли взять его с собой в город. Вы готовите себе дома?
– Иногда, – ответил Фрайерс. – Чаще всего я ем в каком-нибудь кафе. Но никто не готовит так же вкусно, как вы.
Женщина широко улыбнулась и вытерла руки о передник.
– Жаль, что у меня не было времени приготовить вам на завтрак что-нибудь вкусненькое, уж очень много всего нужно сделать до завтрашнего утра. – Дебора взяла с полки коричневый каравай и отрезала несколько кусков. – Обидно, что вы так и не побываете на нашей службе. – Она пожала плечами. – Но вам, наверное, все равно было бы скучно.
Фрайерс наблюдал, как она наливает молоко в небольшой стакан.
– Я бы налила вам больше, но его не так много осталось. У Вердоков дела идут совсем плохо, особенно после того, что случилось с бедной Лизой, и Сарр говорит, что у брата Матфея этим утром тоже ничего не было на продажу. Какая-то беда с коровами.
Дебора поставила перед Фрайерсом тарелку. Приготовленный ею бутерброд был громадным: ветчина и сыр на толстенных ломтях ржаного хлеба. Фрайерс приступил к еде с легким уколом сожаления. То же самое она приготовила для него, когда он впервые приехал в дом к Поротам.
Выйдя наружу, Фрайерс обнаружил, что Сарр теперь не стоит на лестнице, а устроился прямо на крыше амбара, в опасной близости от края. Джереми поморщился, когда фермер сунул руку под крышу и скинул вниз извивающийся клубок гусениц.
Наконец Порот посмотрел вниз, заметил, что Фрайерс наблюдает за ним, и кивнул в сторону дороги.
– Готовы ехать? – выкрикнул он.
– Еще минутку. Мне нужно собрать вещи.
Несколько насекомых пробрались в комнату сквозь порванную сетку и теперь с жужжанием бились об нее изнутри, пытаясь найти выход. Природа! Фрайерс застегнул чемодан и нацепил часы. Они должны были подзаводиться от движений его запястья, но в этом месяце Джереми надевал их так редко, что теперь пришлось завести их вручную. Он взял с комода бумажник и сунул его в карман в дополнение к непривычному весу ключей от квартиры, горсти мелочи и жетона от нью-йоркской подземки.
Из дома донесся какой-то звук, как будто короткий приглушенный вопль, но он затерялся среди птичьего чириканья. Фрайерс пытался обвязать бечевкой последнюю стопку книг, но тут с другого конца лужайки раздался удар, как будто что-то упало на землю возле амбара. Он выглянул наружу и увидел, как Порот неуверенно поднимается на ноги. В следующую секунду фермер уже бежал к дому. Одним прыжком он преодолел ступени заднего крыльца и пропал внутри, потом изнутри донесся его голос, выкрикивающий имя Деборы. Фрайерс бросил книги и поспешил следом.
Он оказался в доме, как раз когда Сарр протопал вниз по лестнице со второго этажа.
– Она где-то здесь, – сказал Порот. – Я слышал ее крик. – Тут его взгляд остановился на стене, где обычно висел запасной фонарь. Там было пусто. – Погреб! – воскликнул фермер. Он остановился перед лестницей вниз и с тревогой вгляделся в темноту. – В кухне есть еще лампа, – крикнул он через плечо. – Возьмите ее и идите за мной. – И, протянув перед собой руку, он начал спускаться на ощупь.
