Гарлик прислушался к чему-то внутри себя.
– Ну да, – ответил он. – А как иначе-то?
– А почему ты так в этом уверен?
Гарлик неопределенно махнул рукой.
– Ну… все это. Дома там, машины, шмотки, электричество, заводы, станки всякие. Если бы мы все не думали разом, нам бы такого нипочем не сделать!
– И тем не менее мы построили цивилизацию и без этого. Люди вполне могут работать вместе, и не… не думая разом – так ты сказал? Ты имеешь в виду коллективный разум, как у пчелиного улья?
– Ну да. Ага. Да, как у пчел.
– Поверь мне, с людьми это так не работает. А почему ты вообще считаешь, что у людей когда-то был коллективный разум?
– Так ведь иначе и быть не может! – с непоколебимой уверенностью ответил Гарлик.
Меж звезд начался изумленный обмен мыслями и гипотезами. Аксиома, гласящая, что ни один вид не может достичь технологий высокого уровня, не обладая коллективным разумом, сомнению не подлежала; так что, если доктор не лгал, его невероятным словам имелось лишь одно объяснение. Гарлик услышал это объяснение и очень постарался пересказать.
– Наверное, вот как было: когда-то у нас был один мозг на всех, а потом мы все распались. И все забыли, сечешь? Ни я не помню, ни ты, и никто не помнит, что когда-то все мы были заодно!
– Я бы этому не поверил, – ответил доктор, – даже будь это правдой.
– Да само собой! – закивал Гарлик; он, видно, понял так, что доктор с ним согласен. – Ну и вот, теперь мне надо понять, как всех обратно склеить?
– Извини, но я не знаю. Ничем не могу тебе помочь. Почему бы тебе просто не…
– У тебя есть машина, которая мысли читает? – спросил вдруг Гарлик.
– Машина есть, но делает она совсем не это. А кто тебе вообще обо мне рассказал?
– Покажь мне машину!
– Этого только не хватало! Вот что: было интересно с тобой поболтать, но сейчас я занят, больше говорить не могу. Будь так добр…
– Покажь! – угрожающе прошипел Гарлик.
В его затуманенном разуме снова промелькнули видения (женщина стоит по шею в воде и говорит: «Привет, красавчик!», а он только улыбается во весь рот, и она говорит: «Я выхожу», а он: «Ну, иди, иди!», и она начинает медленно выходить из воды, вот показываются плечи, вот ключицы, а вот и…), и с ними мучительная потребность: он должен, должен получить информацию!
Доктор, слегка обеспокоенный, отодвинулся от стола:
– Вот она, машина. Но тебе она будет бесполезна. Я ничего от тебя не скрываю – просто ты ничего в ней не поймешь.
Гарлик шагнул к прибору, на который указывал доктор. Замер, разглядывая его. То и дело бросал быстрый взгляд искоса на доктора, затем снова на машину.
– Как она называется?
– Электроэнцефалограф. Доволен?
– А как она узнает, о чем мы думаем?
– Она не узнает, о чем мы думаем. Просто улавливает электрические импульсы мозга и преобразует их в волнистые линии на бумажной полоске.
Глядя на Гарлика, доктор все яснее понимал: его странный визитер не обдумывает следующий вопрос – скорее, ждет, пока этот вопрос явится к нему откуда-то извне.
– Открой, – потребовал Гарлик.
– Что?
– Открой машину. Мне надо посмотреть, че там внутри.
И снова это пугающее шипение:
– Открывай, ну!
С тяжелым вздохом доктор открыл ящик стола, достал оттуда инструкцию, полистал и раскрытой шлепнул на стол.
– Вот схема работы этой машины. Если ты вообще что-то в этом смыслишь, то схема скажет тебе больше, чем вид машины изнутри. Надеюсь, ты поймешь, что это слишком сложно для человека без обра…
Гарлик выхватил у него инструкцию и уставился на схему. Глаза его остекленели, затем снова прояснились. Он положил инструкцию на стол и ткнул в картинку.
– Вот эти вот линии – это провода?
– Да.
– А это че?
– Выпрямитель тока. Лампа. Знаешь, что это такое?
– Как в приемнике, что ли? Ага. А в этих проводах электричество?
– Послушай, это не значит…
– А это че?
– Эти черточки? Заземление. Здесь, здесь и здесь ток уходит в землю.
Гарлик ткнул грязным пальцем в символ переходника:
– А тут электричество меняется. Так?
Лэнгли, пораженный, кивнул.
– Значит, постоянный ток идет так, – сказал Гарлик, – а сюда идет какой-то другой. Вот это че?
– Детектор. А это датчики. Их подсоединяют к голове, и они преобразуют электрические сигналы мозга.
– Не, этого мало! – пробормотал Гарлик.
– Да… не так уж много, – слабо откликнулся доктор.
– А эти бумажки с волнистыми линиями у тебя есть?
Без единого слова доктор открыл ящик стола, достал оттуда электроэнцефалограмму, положил поверх инструкции. Гарлик долго на нее смотрел, время от времени переводя взгляд на схему, словно с ней сверялся. И вдруг ее отбросил.
– Ага. Теперь понял!
– Да что ты такое понял?
– Чего хотел.
– Может быть, будешь так любезен и объяснишь мне, что ты понял?
– Блин, – с отвращением проговорил Гарлик, – да мне-то откуда знать!
Лэнгли покачал головой, не понимая, сердиться или смеяться:
– Ну хорошо, раз ты нашел то, что искал, значит, больше тебе нечего здесь…
– Помолчи, – сказал вдруг Гарлик, склонил голову набок и закрыл глаза.
Лэнгли ждал. Больше всего это напоминало телефонный разговор – вот только телефона у Гарлика не имелось.
– Да че ты несешь-то, ну головой подумай, как я такое сделаю?! – воскликнул вдруг Гарлик. После этого еще долго молчал. Потом снова: – Без бабла такое не сварганишь… Да нет же, нет, говорю тебе, не вздумай меня в такой блудняк втягивать! Ты че, совсем? Меня ж посадят!
– С кем ты говоришь? – поинтересовался Лэнгли.
– Понятия не имею, – бросил Гарлик. – Заглохни!
Смотрел он доктору в лицо, но как будто не видел. Однако несколько секунд спустя взгляд его прояснился.
– Мне бабки нужны, – сказал Гарлик.
– Попрошайкам не подаю. Убирайся.
Явно против своей воли Гарлик повторил свое требование и придвинулся к столу. При этом заметил нечто такое, чего не видел раньше: доктор Лэнгли сидел в инвалидной коляске.
А это – для Гарлика – было уже совсем другое дело!
Глава десятая
Генри был высоким для своих пяти лет. Выглядел высоким, и когда стоял, и когда сидел – и лицо у него было на удивление взрослое, даже старообразное. Тем страннее и смешнее было то, что в детском саду он все время ревел.
