– Правильно. Во всяком случае, он не оставил их на крыше.
– Кстати о крыше. А мы проверили, можно ли с крыши банка попасть прямо в магазин, из которого он вышел? – спросил Фабиан. Он, наконец, поддался искушению съесть сладкое и потянулся за венской булочкой.
Муландер кивнул.
– В принципе надо просто перебраться на соседнюю крышу и идти дальше до самого дальнего просвета, который в свою очередь ведет к подъезду, где находится служебный вход в «Тайник» или как там называется этот магазин.
– Значит, с одинаковым успехом он мог переодеться там или наверху, – заметила Тувессон. – Мы опросим сотрудников магазина, а ты, Ингвар, пошлешь человека, чтобы он еще раз прочесал магазин.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – Муландер попробовал кофе. – Трое моих ребят выше головы заняты в банке, а мы еще даже не начали осматривать дом Криса Дауна.
– Я говорила с Мальмё. Они согласились направить сюда двоих плюс кинолога. А что касается Дауна, то с этой минуты осмотр его дома стоит на первом месте.
Муландер кивнул.
– И еще один момент, пока мы не закончили. – Тувессон повернулась к Утесу. – Что тебе удалось узнать о Рольфе Стенсетере? – Она показала на только что сделанный фотопортрет преступника. – Его тоже где-то заморозили или на самом деле он не существует?
– Хороший вопрос, – ответил Утес. – Собираюсь поехать посмотреть, как только мы закончим. Сейчас могу сказать только одно: по моим сведениям пока все, что он рассказал Фабиану на допросах, соответствует действительности. Место жительства, соседи, работа, время получения водительского удостоверения. Все, к сожалению, совпадает. Да, кстати, я распечатал несколько фотографий, которые нашел в сети, и подумал, что как только у тебя появится время, было бы неплохо проанализировать их в компьютере. – Он достал три распечатанных фото из папки и передал их Муландеру.
Одно изображало преступника перед белой «Шкодой», а на двух других он точил газонокосилку.
– Тут не нужен никакой компьютер, чтобы удостоверить, что это он. – Муландер вернул Утесу снимки.
– Ты считаешь, что он действительно тот, за кого себя выдает? – спросила Тувессон.
– Или да, или он выложил в сеть недавние снимки самого себя.
– Но… – Тувессон тяжело вздохнула. – О’кей, он крайне хорошо подготовлен. С этим я могу согласиться. Но ведь есть предел тому, что он может делать? Насколько глубоко он может вникнуть в каждую маленькую деталь? Я не права?
Вопрос остался висеть в воздухе без ответа, но с каждый секундой тишины ответ становился все очевиднее. Похоже, именно предела у преступника и не было. Вероятно, он не знал, что они выследили его и ждали в банке. И, тем не менее, он так хорошо подготовил план бегства, что тот почти удался.
Тишину нарушила открывшаяся дверь – вернулась Лилья, которая остановилась на пороге.
– Я только что связывалась с авиакомпанией Norwegian. Жанетта Даун и двое ее мальчиков Суне и Виктор должны были приземлиться в Каструпе еще в воскресенье.
61
Это обсуждали везде. В очереди в кассу в универмаге «Супер-Бруксен», в Фейсбуке и в столовой во время обеда. Словно все находились под гипнозом и не могли думать ни о чем другом, кроме как о ночном происшествии на автостраде в Хельсингёре.
Кима Слейзнера это раздражало. Раздражало до такой степени, что ему хотелось забраться на стул и крикнуть в мегафон, чтобы все заткнулись.
А еще больше ему хотелось кого-нибудь избить. Кого угодно, это не играло никакой роли, только бы ему дали бить и пинать, пока его не покинут последние силы.
Как сегодня утром. Стоило ему выйти из квартиры и спуститься в спортзал в подвале жилищного кооператива, как чертов сосед в шутку спросил его, откуда у него время на тренировки, когда преступники по-прежнему находятся на свободе. Или пожилая пара, мимо которой он шел к машине. Естественно, они обсуждали, куда катится страна, которую они строили, если дело дошло до того, что нападают на бездомных.
Слейзнер хладнокровно просчитал, что целое утро это будет новостью номер один, но изумился, когда дело полностью затмило все остальное. ТВ, радио и каждая газета придали такое значение этой истории, что она заняла все их пространство, а некоторые журналисты еще вели в прямом эфире репортажи с оцепленного отрезка дороги, где можно было видеть, как некомпетентные полицейские в форме из Хельсингёра ищут следы за лентой оцепления.
Новость, конечно, распространилась за пределами Дании. В первую очередь ее подхватили шведские СМИ, но и «Гардиан», и «Нью-Йорк Таймс» раздули это так, словно речь идет о новой бойне в школе.
THE WORLD’S HAPPIEST PEOPLE IN CHOCK
[22]
Странно, что нигде не упомянули ни Дуню Хоугор, ни ее анемичного коллегу Магнуса Равна. А ведь Слейзнер просмотрел каждую газетную колонку и прослушал все новости, начиная с пяти утра.
Но он не даст себя обмануть. Понятно, она тут замешана. Эта история слишком лакомый кусочек, чтобы наша маленькая шлюшка не залезла туда своими ручонками. Иб Свейструп может сколько угодно заверять, что она не имеет к расследованию никакого отношения, что просто болеет и лежит дома. Болеет… Наивная деревенщина.
Проблема в том, что никто не знает, чем она там занимается. То, что Свейструп не в курсе, его мало удивляет, но то же самое касалось всех остальных, с которыми он связывался. Никто не видел ее ни в здании полиции, ни рядом с местом преступления. Дома ее тоже не было, Слейзнер знал это наверняка. Она словно сознательно ушла в подполье, и ее никак нельзя было запеленговать. В результате никто понятия не имел, какие следы она разнюхала, нашла ли подозреваемых или насколько близко подошла к прорыву.
При самом худшем раскладе ей чудом удастся довести следствие до конца. Тогда все его аргументы против нее окажутся несостоятельными. Что, в свою очередь, означает, что он больше не сможет препятствовать ее возвращению в Копенгаген.
Ким ни при каких обстоятельствах не даст делу зайти так далеко. Поэтому после тщательных размышлений он решил послать смс, над которым работал свыше четверти часа.
Успел подумать над моим предложением? Если нет, советую тебе сделать это до того, как все покатится, как с горы.
Есть риск, что это ударит по нему самому. Но он был готов пойти на этот риск, даже если все складывается не в его пользу. Особенно учитывая, что он уже получил вежливый, но решительный отказ, когда несколько дней назад позвонил ему.
Тогда основной целью было представиться и заронить зернышко. Теперь зернышко надо полить и дать предложению вырасти, пока оно не пустит корни так глубоко, что согласие станет единственной возможностью. Слейзнер стал сочинять следующее сообщение. Там будет угроза, но между строк. Словно он желает добра и только искренне волнуется за последствия. Но не успел он дописать текст до конца, как в его руке завибрировал мобильный.
