- Тебе не понравится то, что ты услышишь, - скривилась я.
- Возможно, - тихо усмехнулся он и уже серьёзней добавил: - Но я хочу знать.
Я молчала, наверное, минуту, собираясь с мыслями и чувствуя благодарность от того, что он не торопил. А затем решилась:
- Тётя Света пила. Особенно в последний год жизни. А за полгода до смерти она вышла замуж за собутыльника, не отличавшегося моралью. Он не плохо ко мне относился, нет. Но человеком он был... Он не был человеком. Он не был даже мужчиной. Скорее, его жалкое подобие. И я видела, что ничего хорошего от этого союза тётю не ждёт. Такое часто случается с отчаявшимися женщинами - они не видят правды. Мы часто ругались на этой почве, и, не сумев ей в очередной раз ничего доказать, я сбегала. На два, три дня. Неделю. Я просто была не в силах видеть, как она рушит свою жизнь. И не способность что-то изменить - свою трусость - заменяла злостью, пропадая то у одного, то у другого знакомого. Он был дома, когда я её нашла мёртвой на кухне - дрых без задних ног в комнате. И мою опеку доверили этому ничтожеству. Специализированные службы решили не заморачиваться, ведь до моего совершеннолетия оставалось меньше года. И мой новоявленный опекун заработал не плохой куш, продав мою девственность.
- Что?! - возмутился Данил, отстранившись и скрипнул зубами: - Ублюдок...
- Я ещё не дошла до того момента, когда тебе не понравится, - виновато поджала я губы. Он нахмурился, а я продолжила: - Я ему благодарна за это, Данил.
- Как? Я не понимаю.
- Боюсь, и не поймёшь, - грустно улыбнулась я.
- Объясни, - стягивая кожу на скуле к шее большим пальцем, шепнул он. - Пожалуйста.
- Тот человек, которому он меня продал, был, если не лучшим в моей жизни, то однозначно одним из хороших. Он снял мне квартиру, избавляя от общества меркантильного существа. Заботился так, как умел. В основном финансово. И терпеливо ждал, когда мне исполнится восемнадцать, чтобы получить то, за что он заплатил. И не единожды, учитывая ненасытность моего опекуна. Он многому меня научил, в том числе непроизвольно. Наша связь продолжалась чуть больше двух лет, до того момента, пока я ему не приелась, плюс на его горизонте появилась следующая неприкаянная молоденькая душа. К тому моменту я уже знала, как жить дальше, чтобы не повторить судьбу ни своей мамы, влюбившейся по уши в негодяя, который бросил её при первом же осложнении в виде неожиданной меня, ни тёти, не сумевшей взять от жизни всё, что хотелось.
Данил молчал. Смотрел мне в глаза смешанным взглядом и молчал. Лишь желваки дергались под кожей из-за стиснутой челюсти.
Я нервно дернула плечами, что тут же сняло с него оцепенение и он, со свистом выпустив воздух, медленно приблизился и нежно коснулся своими губами моих.
Сердце ухнуло. Теперь я не чувствовала того напряжения, которое чувствовала в прошлый такой поцелуй. Мне было приятно до порхающих бабочек в животе, как бы заезжено это не звучало. Мягкая власть его горячих, влажных губ наполняла меня свежим воздухом, словно внутри меня, в районе груди, надувался маленький шарик живительного тепла... Я наслаждалась поцелуем... Его поцелуем...
Через чертовски короткое мгновение или невероятно упоительную вечность Данил отстранился и заглянул мне в глаза блестящим надеждой взглядом:
- Каролина, ты сходишь со мной на свидание?
Глава 15
Глава 15
- На свидание? - удивлённо приподняла я одну бровь.
- Просто скажи “да”, - дёрнул он уголком губ.
- Зачем тебе идти со мной на свидание?
- Ты мне нравишься, - пожал он плечами, а затем резко опрокинул на спину, нависая сверху и поглаживая большим пальцем скулу: - Хочешь услышать мою историю? Даш шанс объяснить своё первоначальное отношение?
- Да, - выдохнула я, хотя хотела вовсе не слов.
- Спасибо, - улыбнулся он и, наклонившись, коснулся губами виска. - На кануне твоего приезда я узнал, кто в нашем городе занимается поставкой наркотиков. Я занимался этим делом с самой смерти соседского мальчишки. От передозировки. Ему было шестнадцать лет. Мать, убитая горем, умоляла меня отыскать тех, кто продаёт наркотики совсем ещё детям, чтобы не пострадал ещё чей-то сын или дочь. Но я и сам был готов рыть носом землю, чтобы найти этих ублюдков. Не просто продавцов, а самого поставщика. И когда я вышел на главного, когда узнал кто он... - Данил замолчал, болезненно зажмурившись и скрипнув зумами. - Я сорвался, - выдохнул он, открывая глаза. - Сорвался и чуть не задушил его собственными руками на глазах у переполненного ресторана, вместо того чтобы действовать умней и осторожней. Вполне естественно, что на следующий день меня вызвали к начальству и забрали дело, всучив вместо него опеку над тобой... Я был зол. Я был ужасно зол, Каролина. От меня избавились. Аргументируя это тем, что я стал слишком агрессивен и кидаюсь без доказательств на “уважаемых” людей. И когда я прочитал твоё дело, сделал неправильные выводы. Решил, что мне придётся нянчится со взбалмошной любительницей красивой жизни, которая ходила в любовницах у такого же ублюдка, как того, что мне не дали засадить за решётку. Мне ужасно жаль, Кара, что я срывался на тебе, даже не попытавшись разобраться, что ты за человек. Злость застилала мне глаза, мешая увидеть какая ты необыкновенная, - он сожалеюще улыбнулся и смахнул слезинку, скатившуюся по моему виску. - Сможешь меня простить?
Я мелко закивала, не в силах говорить от сжавшегося в очередной раз горла из-за подступающих слёз.
Невыносимо эмоциональный вечер. И я ужасно боюсь тех чувств, что он во мне вызывает.
- Ты чудо, Кара, - шепнул он, улыбаясь и упоительно нежно поглаживая кожу у уха.
Я прыснула от смеха.
- Чудо-кара? - давясь смехом еле выговорила я. Сочетание слов казалось безумно смешным, или это меня накрыла очередная истерика.
Данил тоже рассмеялся, качая головой, а затем резко замолк, прекращая мою истерику своими горячими губами.
Я прерывисто втянула его дыхание, пальцами зарываясь в волосы на его затылке. Тело подалось навстречу его. И широкая ладонь мгновенно легла мне на лопатки, сильнее прижимая к груди. Втягивая носом воздух, он выдыхал его в мой рот, кружа языком у моего. Пальцы на моей спине сжимались и разжимались, словно в попытке вжать меня в себя. И я не была против. Мне до мозга костей хотелось раствориться в нём, залезть под кожу, спрятаться в тепле, обещавшего душевный покой...
Я, наконец, не одна? У меня появилась возможность не быть единственно сильной?
Боги! Как же хотелось в это верить!
И когда я себя отпустила, когда закинула ногу на его бедро, чувствуя ответное желание, в дверь постучали.
- Данил? - раздался, кажется, голос его сестры. - Вы там? Прости, что беспокою, но мы перебрались во внутренний дворик и жаждем вас там видеть. Лиза уже раз десять напомнила об обещании Марии... И ...у нас гости.
