— Похоже, у тебя большой опыт в том, как чистить яблоки.
Воронцов хмыкнул.
— Это точно. Натереть на терке?
Он читает мысли? Господи, она же не переживет, если он еще и готовить умеет.
— На терке. Только вон там, на столе.
Воронцов покосился на кухонный стол напротив раковины.
— И почему я должен делать это там… Агафья? — смакуя каждое слово, процедил он ее имя.
Врать. Срочно врать и не краснеть.
— Эээ… Ну, я масло буду греть на сковороде, а оно… ну знаешь, бывает стреляет. А ты тут… не одетый. В общем, вдруг… обожжешь. Самое важное.
Воронцов прищурился, но ничего не сказал. Отошел. Наверное аргумент про самое важное все-таки сработал.
Ох, без него аж дышать стало легче.
Но быстро управившись с яблоком, Воронцов снова встал за ее спиной. Оля чувствовала его, даже не оборачиваясь.
— Ты слесаря откуда вызвала?
От воспоминаний о слесаре Олю передернуло.
— Из ЖЭКа.
— Так и думал. Мне дали номер частной конторы, занимаются замками. Пойду наберу их.
И замолчал. Как будто ждет, что Оля скажет, нет, не надо открывать замок, давай останемся взаперти навечно.
— Конечно, иди, — кивнула Оля, глядя только на сковородку, как если бы та грелась исключительно от силы ее мысли.
Да что же это вообще такое?! Она даже мыслить логично не может рядом с этим мужчиной. А уж в глаза смотреть и подавно!
Когда он ушел в комнату, Оля покосилась на содержимое мусорного ведра. Под яблочной кожурой смотрела с укором истраченная за ночь упаковка презервативов. И надо же было случиться так, что этим гигантом оказался именно ее бывший босс, с кем у нее нет вообще никакого будущего.
— Я вызвал кого надо, — Воронцов вернулся, вырывая ее из воспоминаний. — А пока они едут, схожу в душ.
И снова пауза. Как будто созданная для того, чтобы она сказала: «Подожди, я с тобой!»
— Ага, иди.
Оладушки. Ее должны интересовать только оладушки, а не то, как выглядит Воронцов в душе. И что он там будет делать. Хорошо хоть оладьи получались румяные и ароматные. Жаль, никакого варенья к ним не было…
За стеной зашумела вода. Оля открыла окно, чтобы впустить прохладный воздух. Покосилась на трусы на асфальте. Они так никуда и не делись. Интересно, что подумал Воронцов, когда их увидел? Рубашку валялась серой тряпкой на обочине, а вот брюк видно не было. Ох, Оля, Оля, нельзя тебе даже кефир пить, раз такие сумасшедшие идеи в пьяную голову приходят.
Скоро приедут мастера и освободят их. Вернее, освободят Воронцова, она-то у себя дома, ее-то как раз спасать не надо. И вот уйдет он, а она останется сама, в тишине. И без работы.
И тут Оля застыла с лопаткой в руке.
Подождите-ка… А как он вызвал мастеров, если адреса у нее даже не спросил?!
Глава 10. Вместо тысячи слов
Сначала Воронцов встал под душем под горячую воду, но после выкрутил кран на минимум. Ледяная вода, вот что ему сейчас поможет.
Зажмурился до ярких пятен перед глазами, а все равно только ее и видит. Агафья, как же. Так и поверил. Называть настоящее имя не хочет, потому что боится, что узнает. Вот только все угрозы, которые вертелись на языке, куда-то подевались после этого ублюдка слесаря.
В больших карих глазах девушки плескался чистый ужас, когда Воронцов ворвался в гостиную. Он бы убил, честное слово, убил голыми руками, если бы этот пьяный мужик успел что-нибудь с ней сделать.
Выражение ее лица, вот этот шок, смешанный с обидой, в ее глазах… Все это резануло узнаванием. Она из клуба, а в клубе вчера лично Воронцов уволил только одного человека. Администратора. И времени, чтобы спланировать похищение, у нее хватало.
Стоя под душем, Воронов попробовал вспомнить ту девушка. Бесцветная, непримечательная, затянутая в строгие пиджак и юбку, с собранными в узел, как у бабушки, волосами… И тут же воспоминание-всышкка, как яркая комета, как разгоряченное жерло вулкана, опаляющее жаром от макушки до пят, воспоминания о том, как она выгибается в пояснице, сидя на нем.
Нет. Дело не только в алкоголе. Иначе, протрезвев, он бы выломал эту дверь плечом, оставил бы ей денег на новый замок и свалил бы так быстро, как только мог. И плевать, что голый.
Основная проблема была в том, что ему не хотелось уходить. Воронцов опустил глаза.
И не только ему.
Если бы она утром, на трезвую голову, ему не понравилась, не запала в душу этими глазищами, не стоял бы у него сейчас так. Да и не настолько сильно он вчера набрался, если по-честному. Девушку, может, он и споил, а для него-то — тьфу. С Филимоном бывало и больше.
Прошлой ночью Воронцов не собирался ее разглядывать, было не до того. Просто безудержно хотел во всех позах, потому что для него существовало только здесь и сейчас. Другое дело сегодня. После «Хлопушки» на ее голове он действительно был готов ко всему, хотя тело под бесформенным халатом и удалось спрятать, вот только тело-то Воронцов отлично изучил, а вот лицо до поры до времени оставалось тайной.
Вот бы увидеть ее лицо, когда он снова войдет в нее. Какими тогда глазищами тогда будет смотреть на него.
Черт! Да не об этом ему думать надо, до задницы эта ледяная вода при таких мыслях.
Что с ним? Не с дальнего же плавания вернулся, были и до этого женщины. Взять ту же Снежану. По-всякому он ее брал за последнюю пару недель, и прошлая ночь должна была закончиться тем же.
Ближе к полуночи, как и во все прошлые ночи, он оделся бы и вызвал такси. И не звонил бы теще сегодня, оправдываясь, как подросток, который впервые не вернулся домой ночевать, что дверь-де у друга заклинило, а телефон сел. Лариса Петровна сама недавно ключи потеряла, пришлось обращаться в фирму и, слава богу, что не додумалась в ЖЭК позвонить. Полезный номер теща сразу сохранила, на всякий случай. Вот Воронцову он и пригодился.
Только он им не воспользовался. Покрутил диск, помычал для видимости, послушал гудки и положил трубку.
Боялся, что эта… сразу раскусит его обман. Но кажется, ее интересовал только завтрак.
Вот язык не поворачивается ее чужим именем звать. Если это администратор, то она ведь называла свое имя… Хорошо запомнился окрик: «Алексей Сергеевич, СТОЯТЬ!». Вот где силища, Снежана аж подпрыгнула на месте. Алла? Аля? Поля?
Вот бы сегодня добиться, чтобы стонала она также громко, прямо на том кухонном столе, куда яблоко послала чистить.
Да что ж такое!
Воронцов ударил кулаком по стене и выключил воду. Бесполезно тут стоять. Проморозит только член и тот отвалится сосулькой, а желание никуда не денется.
Еще и находка эта в бумажнике… Вот чего, спрашивается, полез проверять именно это первым делом? Как будто нет других забот.
