В подтверждение худших мыслей, сосед из многоэтажки напротив напротив поднял руки и показал Воронцову два больших пальца. Мол, молодец мужик! Зрелище сосед явно заценил.
Да уж, молодец.
Воронцов с раздражением задернул занавеску и выключил свет на кухне.
Голым, как и Хлопушка, Воронцов прошел в гостиную. Здесь он посторонних наблюдателей не опасался. Свет горел только в коридоре у входной двери.
Она уже дозвонилась по номеру, который Воронцову продиктовала теща, а он так и не воспользовался, только записал на листе блокнота.
— Да… Адрес правильный… — она говорила сухо и зло, хотя без сомнения оператор была не причем. — Хорошо, жду.
Положила трубку и сказала, не глядя на него:
— Приедут через полчаса. Дождись и заплати им. А я, как ты и сказал, буду в душе.
— Послушай…
— Нет, это ты меня послушай!
Стальной голос, от которого Воронцов ощутил себя провинившимся щенком. Те же нотки, что во вчерашнем властном окрике, от которого на месте подпрыгнула Снежана.
Воронцов был восхищен тем, как она держалась, и что совсем не стеснялась нагого тела и того, что по ногам текло. Даже не пыталась прикрыться. Она была великолепна. И в своей ярости, и в беззащитности, и как пахла после секса. Соски были острыми от возбуждения и холода, и он понял, что снова хочет ее и ничего не может с этим поделать. Он просто не мог устоять перед этой женщиной.
Теперь понятно, как ему вчера удалось выдержать такой секс-марафон.
— Сейчас я уйду в ванную, — продолжала она, не глядя на него, — а когда вернусь, то хочу, чтобы тебя здесь больше не было. Все это было ошибкой.
— Ты сказала, что вышвырнула ключи в окно, а значит, после того, как ее откроют мастера, даже не сможешь запереться на ночь!
— Да плевать мне на эту дверь, Воронцов!
— А мне нет. Это неразумно и опасно. Тебя могут ограбить, не говоря уже о других вариантах… Ты видела слесаря. А еще ты ведь даже выйти из квартиры не сможешь. Или ты так и будешь сидеть здесь вечно?… Как потом домой попадешь, если дверь снова захлопнется, пока тебя не будет?
Она наконец-то посмотрела ему в лицо. Темные глаза прожигали в нем дыру.
— Не понимаю, что ты предлагаешь? — процедила она. — Хочешь остаться, да? Может быть, желаешь повторить? Закрепить, так сказать, эффект?! Еще раз кончить прямо в меня, чтобы уж наверняка не обойтись без последствий?!
Воронцов сглотнул.
Грязные словечки вкупе с ее невинной внешностью были действительно взрывоопасным коктейлем. Если ее внешность говорила о том, что скорей всего эта скромняшка дает только ночью под одеялом в полной темноте, то теперь, когда дело дошло до самого секса, Воронцов хорошо знал, насколько обманчиво это впечатление.
И все же он налажал. И сильно.
— Прости, я ошибся и хочу загладить свою вину. Давай я дождусь мастеров, а когда они уйдут, схожу в аптеку за необходимым. Но после того слесаря, я просто не могу уйти сейчас и снова оставить тебя наедине с посторонними.
— Да что ты? Тебе-то какая разница? Может быть, хотя бы у этих мужчин хватит ума воспользоваться презервативом?!
— Не вали с больной головы на здоровую! — взорвался Воронцов. — Думаешь, у того пьяного мужика из ЖЭКа остановило бы отсутствие защиты?! Да будь ты хоть в парандже, они тут же начнут думать о том, как разложить тебя прямо на ковре в прихожей! Это мужчины, пойми ты!
— Ты только о сексе и думаешь, Воронцов!.. — всхлипнула она. — Вот только не изображай из себя джентльмена, поздно. Ты вчера заплатил за ночь со мной, приняв за шлюху. Теперь-то рыцарем становится не обязательно.
— Я не знал!
— Зато теперь знаешь! Не хочу оставаться здесь ни минуты. Дай мне пройти.
Воронцов медленно отошел в сторону. Хлопушка шмыгнула мимо него в ванну, заперев за собой дверь.
Воронцов сходил на кухню за брошенной простыней, покосился на блестящий пакетик из фольги на столе. Ну вашу ж мать!..
В ванне уже шумела вода. Но он все равно различил тихий сдавленный плач.
Глава 14. Время лечит
Дура. Дура. Дура!! Господи, какая же она дура.
Слезы лились сами собой. Дрожащими пальцами Оля выкрутила душ на полную, чтобы заглушить рыдания, потому что только жалости Воронцова ей и не хватало. А после открыла шкафчик над раковиной.
Где-то тут… Где-то тут должны быть эти таблетки.
Оля была очень дисциплинированной. А вот ее мужчины нет.
Прошлый ее парень постоянно увлекался и, даже если обещал успеть вовремя, все равно иногда кончал в нее. Отношения с ним в первый месяц напоминали хождение по минному полю. После она перешла на оральные контрацептивы, поскольку надежды на реакцию и сознательность Володи не было. Но пила недолго, пока они встречались. Всего три месяца.
А вот экстренные таблетки у нее с тех времен как раз и остались. Ведь оставалась одна. Ведь Ольга делала месяц назад инвентаризацию в аптечке, ведь видела…
О боже, вот она! Срок годности истекает через месяц.
Оля повертела коробочку. Вспомнила день цикла. Технически, овуляция уже прошла и в принципе… можно не травить организм, но…
Но в чем смысл рисковать? Зачем ей повторять участь матери и становится матерью-одиночкой? Ведь мама сразу скажет, что предупреждала — мужчинам от нее только секс и нужен.
Оля вскрыла упаковку и громко всхлипнула. Чересчур громко.
В дверь тут же постучали.
— Открой дверь, — потребовал Воронцов.
— Нет!
Почему все настолько неправильно? Почему не по любви и не в семье, а вот так!
Можно с чистой совестью говорить, что мужчина спать с ней будет, только если она его свяжет и похитит. Кажется, что-то такое говорил ей второй бывший парень, с которым секс был настоящим мучением.
И потом, после этих двух недоразумений, Воронцов. Ходячий тестостерон. Читает ее как раскрытую книгу. И в то же время он и есть тот самый ненавистный бывший босс, который лишил ее любимой работы, а теперь еще и поступил, как законченный эгоист! Ну почему все хорошее в нем переплетается с самым плохим?
— Открой дверь или я ее выломаю!
— Господи! Да просто дождись мастеров и убирайся! Ты ведь этого так хотел утром!
— Теперь не хочу!
— Ты снял меня на ночь! — заорала Оля. — А ночь уже прошла, так что уходи!
— Технически я тебя не снимал! — не отставал Воронцов. — Я отдал деньги неизвестно кому! Так что это ты меня облапошила, когда раздела и связала.
— Скажи еще, что изнасиловала!
За дверью стало тихо. Оле надоело перекрикивать шум воды. Она поднялась и выключила душ. Стало тихо.
