Затянутые в черные одинаковые костюмы своей неподвижностью напоминали манекены в магазине мужской одежды. Девять телохранителей против нее одной. Какие у нее шансы? Да никаких! Никто ее тут даже не найдет на этой заброшенной стройке. Да и верить в то, что ее так просто отпустят после, как теперь обещают, тоже глупо.
Было так тихо, что слышно было, как ветер гонит прошлогоднюю листву по заброшенной территории завода.
— Одна подпись, Оля, и мы в расчете. Я верну себе деньги, а ты останешься в живых. И получишь свою долю. Ты ведь без работы осталась, а деньги нужны, правда? Я хорошо заплачу, Оля.
Разумеется, он знал ее имя. Наверное, он знал о ней вообще все, что только можно. Может быть, он и «помог» тому, чтобы ее уволили.
Со стороны трассы донесся визг шин. Наверное, Вова драпает из последних сил. Она не могла его винить, друзьями они, судя по всему, не были, а храбрости ему хватило только на то, чтобы дать ей шанс сбежать. Но шанс вышел так себе. Вова хотя бы жив останется, вряд ли Антон успел сделать с ним что-то серьезное, ведь он тут же бросился за Олей.
Рев мотора приближался.
Оля повернулась на звук, как и мужчина. И похолодев, узнала приближающуюся машину. Серебристый «Лексус» промчался по траве и затормозил напротив трех черных внедорожников.
Оля едва устояла на ногах от шока, а мужчина в очках громко выругался, когда из машины стали выходить люди.
Последним из машины вышел Константин Иванович Романенко.
— Сядь в машину, Оля, — сказал отец.
Оля моргнула и не сдвинулась с места. Покосилась на мужчину в черном и спросила:
— Вы его тоже видите, правда? — Оля снова посмотрела на отца.
Такой же дорогой костюм, как и у этого, только не черный, а не цвета мокрого асфальта. Те же люди в черных очках, только меньше, всего двое. И одна машина.
Одинаковые. Как под копирку. Безжалостные представители власти, в игре которых Оля всего лишь пешка. Они перекидывались ею, как воланом через сетку.
И вдруг стало плевать. Перегорела. Сил бояться, нервничать больше не осталось. В последний раз глянув на отца, Оля развернулся и пошла прочь, придерживая под мышками туфли на каблуках, сначала по разбитому асфальту, а после по заросшему жесткой травой холму.
Она слышала, как заворчали моторы и взвизгнули шины. Краем глаза заглянула в чужой для нее мир, который она не понимала, как и отца, с которым ее роднила только общая фамилия. Больше ничего. Теперь она хорошо это понимала.
— Оля.
Она не стала останавливаться. Не стала оборачиваться.
Она ведь плакала, когда он умер. Знает ли он об этом? Думал ли о ее чувствах, когда решил провернуть такое дело? Вряд ли. А ведь после его мнимой смерти она часто думала, что у них могли бы сложиться совсем другие отношения друг с другом, представься ей еще один шанс все исправить.
И вот он, этот шанс. Вторая попытка. Повернутое вспять время. А Оля как никогда четко понимает, как же сильно ошибалась.
— Прости, Оля. Я должен был исчезнуть, и ради себя и ради твоей безопасности в том числе.
Оля продолжала идти.
— Да остановись же ты, — отец схватил ее за руку. — Послушай, я знаю, что Воронцов тебя рассчитал. Ну и плевать! Посмотрим правде в глаза? Клуб без тебя все равно загнется, а у меня наметились другие сделки, на этот раз дело точно выгорит. Ты мне нужна.
— Даже без поминок обойдемся на этот раз?
— Ну, прости, Оля, прости. Обстоятельства были такими. Политик, который их всех кормил, теперь в немилости, слышала, наверное? Этот скандал с кандидатом в президенты, Лазоревым?* Так что я снова на волне, дела в гору пойдут, пойдешь снова ко мне работать. Все будет хорошо.
Оля ждала, но нет. Он даже не спрашивал, он был уверен. А она больше не хотела тешить себя обманом.
Отцу нужна не дочь, ему нужен хороший администратор. Вот только Оле не нужен ди?ректор. Ей нужен отец.
— Нет, папа, не пойду, — сказала она, стряхнула его ладонь и снова пошла в сторону трассы.
— Ой, да хватит обижаться! Если бы я не исчез, вы бы меня по-настоящему похоронили! Знаю, как ты клуб любила, но…
— Да не клуб я любила! Как ты этого до сих пор не понял?!
С трассы на бездорожье свернула еще одна машина. Вишневая «Хонда» лихо развернулась, поднимая столб пыли, и затормозила. У Оли не осталось сил удивляться. У нее вообще не осталось сил ни на что. Равнодушным взглядом скользнула по вдавленному бамперу, капоту, сложенному гармошкой, и разрисованному трещинами лобовому стеклу.
Выпрыгнув из разбитой машины, к ней помчался Воронцов, как вдруг даже споткнулся от неожиданности при виде живого Иваныча рядом с ней.
Воронцова она знала без малого неделю, а роднее его уже не было, а того мужчину, что стоял рядом, знала всю жизнь, а он так и оставался чужим.
Воронцов сжал ее в своих объятиях, и она уткнулась лбом в его грудь, так сильно вцепившись в его одежду, что пальцам было больно, но Оля не могла заставить себя снова отпустить его.
— А ты, я смотрю, времени зря не терял, Алексей, — произнес отец.
— Наоборот, я потерял его слишком много, — ответил Воронцов.
— Оля, не понимаю, ты кого выбираешь? Послушай, дочка, я ведь все оставил тебе, ты это понимаешь?
— Оставил все в фальшивом завещании? — встрял Воронцов. — Как мило с твоей стороны, Иваныч.
— Так в этом все дело? — набычился Романенко. — Злитесь, что я не сдох на самом деле и что теперь вам ничего не достанется? Мало тебе клуба, Воронцов, на халяву? Решил и остальное тоже к рукам прибрать? Задурил девчонке голову! Оля, одумайся!..
— Не отвечай, — прошептала Оля, вынуждая Воронцова глядеть только на себя. — Просто увези меня отсюда, пожалуйста.
Воронцов провел пальцем по ее щеке и прошептал:
— Только давай на руки тебя возьму. Там острые камни, а ты босиком.
Глава 32. Спасибо, что уволил
Вовчик никуда не сбежал.
Так и остался стоять посреди дороги возле брошенной Антоном машины. Вырулив на трасу, Воронцов вышел из машины, не заглушив мотора. Вова с пристыженным видом вернул Олину сумочку и телефон. Похоже, он и набрал Воронцова и объяснил, где их найти.
После Воронцов знаками объяснил мужчине, который сидел на пассажирском, чтобы тот сел за руль вместо него. Оля этого мужчину не знала, а сил не было даже на то, чтобы познакомиться, не говоря уже о том, чтобы поддержать хотя бы видимость светской беседы.
Пока мужчина перебирался за руль, Воронцов забрался на заднее сидение и крепко обнял Олю. Только тогда она смогла дышать нормально. Ее колотило, как от холода, и она по-прежнему цеплялась за него так, будто висела над пропастью.
