За такие мысли хочется себе как следует врезать, но я действительно не знаю, что произошло. Не так давно мне казалось, что я могу представить, как бы Лэйс повела себя в той или иной ситуации, но одним словом «Ныряльщица» Вартас разрушил эту уверенность раз и навсегда.
Опустившись на холодную скамейку, вытягиваю ноги и закрываю глаза. Мне надо подняться, идти в Кэйпдор, но я медлю. При одной только мысли о том, что что-то может случиться с Митри и Тай, бросает сначала в жар, а после в холодный пот. Там, в участке, мне казалось, что я поступаю правильно, но что если я ошибаюсь?
Не знаю, сколько я так сижу, пока на щеки не падает несколько холодных капель, и я открываю глаза. Дождь мелкий, но от этого не менее холодный.
Что я могу противопоставить авторитету главного судьи?
Поднимаюсь и направляюсь в Кэйпдор, который встречает меня относительной тишиной. Когда идут занятия, не так шумно: те, кто свободен, предпочитают зависать в столовой, которая по размерам больше напоминает ресторан, либо отдыхать в парке, но на улице сейчас слишком промозгло. На Ландорхорн надвигается туман, который пронизывает сыростью до костей, если ты не успеешь от него спрятаться.
Зависаю у интерактивного стенда: мне нужно найти свою аудиторию, но вместо этого я ищу совершенно другое.
«Про сестер тебе надо было думать раньше», — в воспоминаниях отчетливо звучит голос Д’ерри.
Она сказала это перед тем, как сбросить меня в океан.
Не думаю, что Ромина или ее отец подошлют кого-то к Митри и Тай сразу, это слишком опасно. Особенно учитывая тот факт, что показания вместе со мной давал К’ярд, а Диггхард К’ярд — фигура помощнее. Мне нужно что-то придумать, нужно защитить сестер, пусть даже ради этого мне придется сделать возможное и невозможное. Пожалуй, это скорее относится к числу невозможного, потому что мне нужно поддерживать иллюзию видимости хороших отношений с Лайтнером К’ярдом.
Кажется, мы пришли к тому, от чего ушли.
Жую губы и изучаю расписание второго курса факультета юриспруденции. На экране чуть повыше перечня занятий крутится планета, над которой распростерта рука закона. Забавно, что Ромина учится именно на этом факультете.
У К’ярда сейчас занятия в главном корпусе, занятия, которые скоро закончатся, и мне нужно успеть поговорить с ним, пока его не перехватил кто-то еще. В ту минуту, когда я уже почти готова шагнуть в нужный мне коридор, на тапет падает сообщение:
«Жду тебя сегодня вечером, за два часа до открытия. Дж».
Дж. Это Дженна?
Номер незнакомый, но за два часа до открытия — это может значить только одно.
Впрочем, сейчас это может значить все, что угодно, но прежде чем я успеваю испытать весь спектр эмоций — от холодеющих пальцев рук до невозможности нормально вдохнуть, за спиной раздается насмешливый голос:
— Соскучилась, синеглазка?
Ну супер. Отлично. Стоило ему появиться за моей спиной, как меня уже всю потряхивает. Как же бесит это его «синеглазка»!
— Привет, огнеглазик, — ответила я, поворачиваясь к нему. — С чего ты взял?
Глаза у него сейчас были обычные, как у всех въерхов. Ну вот и отлично, значит, с ним все хорошо. Хотя какая мне разница, что там с ним хорошо, а что нет?
— Не знаю, — К’ярд обошел меня и коснулся стенда. — Возможно, потому что у тебя открыто мое расписание?
Едхова жесть.
— Кстати, я тоже собирался тебе напомнить, что у нас грядет общая практика на занятиях полезного ископаемого.
— Чего?
Это прозвучало так неожиданно, что я даже не сразу отвисла. Голограмма с расписанием тоже: она несколько раз мигнула, прежде чем снова уйти в спящий режим.
— Старье, — вздохнул К’ярд и снова повернулся ко мне. — Полезное ископаемое — это наш препод по подводной зоологии. Хотя… нет, он скорее антиквариат, но это к делу не относится. Практика сама себя не зачтет.
— А… да, — сказала я, вспомнив, что нас и правда поставили в пару.
Удивительно, что он свернул именно на эту тему и не стал издеваться по поводу расписания, но на этой мысли я решила не задерживаться.
— Что ты предлагаешь? — спросила, глядя на него и испытывая желание отодвинуться.
Близко. Он подошел слишком близко, и меня это нервировало.
— Предлагаю сегодня после твоих пар встретиться в библиотеке. Для начала. Наметим программу, а потом разберемся, сколько занятий нам потребуется в океанариуме, где брать дополнительные материалы, и все такое.
— Угу, — сказала я.
— Это понимать как да?
— Да.
— Ну вот и чудесно. Тогда до встречи, напарница.
Прежде чем я успела отпрыгнуть, он прошел мимо. По-прежнему недопустимо близко, из-за чего меня ударило ароматом туалетной воды, холодной, как морские глубины. Хорошо, что ударило, потому что именно он напомнил мне нашу первую встречу, сломанное перо и его взгляд сверху вниз. Впрочем, сейчас, минуту назад он смотрел на меня совершенно иначе, и что это вообще было?!
Я смотрела ему вслед, пока К’ярд не скрылся за поворотом, и только после этого глубоко вздохнула.
Кажется, я собиралась с ним поговорить.
Кажется, мне пришло сообщение от Дженны, которая хочет меня видеть сегодня вечером. И судя по тону ее приглашения, эта встреча будет не то чтобы особо официальной.
Я перекинула рюкзак на другое плечо и направилась в сторону раздевалок. За последнее время в моей жизни столько всего случилось, что я уже с трудом успевала за происходящим. Первоочередными оставались Лэйс, Митри и Тай, все остальное было вторично, но… К’ярд, кажется, не стеснялся отодвигать все в сторону. Иначе как объяснить, какого едха я сейчас думаю о том, что будет у нас на совместной практике? А заодно о том, чем вчера закончилась их встреча с Кьяной М’эль?
Да не думаю я об этом!
Я вскинула голову как раз в тот момент, когда из раздевалок вышли Ромина с подружками. Подружки заметили меня раньше нее, одна из них даже как-то слегка побледнела, вторую перекосило от злобы. Ромина же, когда повернулась, даже не изменилась в лице и не сбавила шага. Ее свита, почувствовав настроение главной, приободрилась. Их лица снова приобрели холеный девичий лоск, эмоции стерлись. Они шли рядом с ней, и я шла им навстречу, испытывая подсознательное желание свернуть в ближайшую кишку коридора.
Нельзя.
Сейчас нельзя.
На самом деле нельзя никогда, но сейчас — особенно.
Осталось пройти всего несколько шагов, и мы вполне могли бы разминуться, если бы Ромина не остановилась:
— Что ты чувствуешь, когда портишь всем жизнь, калейдоскопница?
Она смотрела на меня сверху вниз, уверенная в своей безнаказанности, как всегда идеальная: длинные волосы стекают по плечам и спине шелковистым каскадом, форма сидит как влитая, и даже пару расстегнутых верхних пуговиц ей наверняка простят. С зубами у нее все в порядке, видимо, у семьи Д’ерри отличные стоматологи.
