— По-моему, тебе стоит признать, что не все крутится вокруг твоей персоны, К’ярд.
— По-моему, тебе стоит признать, что тебе понравилось со мной целоваться, — фыркает он, и прежде чем я успеваю ответить, добивает: — Гораздо больше, чем с парнем твоей сестры.
Сначала во мне кончаются слова. Потом начинаются, но я молчу, потому что все они нецензурные. Потому что помню, что произошло в «Бабочке». Потому что помню, что он меня спас.
— Между мной и Вартасом ничего нет, — говорю я. — А если ты до сих пор этого не уяснил, ты идиот. Хотя с этим фактом мы уже почти разобрались.
— Ну разумеется. — К’ярд издевательски вскидывает брови: откуда только силы взялись. — Осталось только разобраться с тем, что кое-кто полная и безоговорочная трусиха, не умеющая признавать даже самых очевидных вещей.
— Очевидных? — интересуюсь я. — Например?
— Что он на тебя запал.
— Он — что?!
— Бегает за тобой, Мэйс. Пускает на тебя слюни, понимай, как знаешь.
— Он любит мою сестру!
— А я люблю Кьяну, — сообщает К’ярд.
— Ну ты и едх, — цежу я. — Даже без пальто.
— От надры слышу.
— В следующий раз, когда тебе станет плохо, я пройду мимо.
— Даже не сомневаюсь.
Из эйрлата мы выкатываемся растрепанные, злые, и если честно, я готова не просто опрокинуть на него поднос, я готова его пнуть. В самое ценное, потому что просвещенные умы полагают, что боль приводит в гармонию разум и восстанавливает равновесие. Не знаю, что она там куда приводит, но мне правда не помешает это самое равновесие восстановить.
Чтобы это поскорее случилось, я поднимаюсь к сестрам и коротко обрисовываю Мит ситуацию: до того, как Ромина окажется под следствием, им придется пожить здесь. В школе я постараюсь выбить им домашнее обучение, у нас такое допустимо, если, например, в семье не хватает денег на еду и на проезд, но если не получится, придумаю что-нибудь еще. Впрочем, то, что они не будут ходить в школу, вовсе не значит, что им целыми днями не придется ничем заниматься.
— Будешь готовиться к занятиям, как обычно, — говорю я сестре. Мы стоим в коридоре и стараемся говорить тише, чтобы Тай не услышала. Для нее это просто интересное приключение, пусть оно таким и останется. — А заодно помогать Тай освоить программу.
— Тапеты придется отключить от сети, — доносится из-за спины голос К’ярда.
— Что?! — У Мит расширяются глаза, я же принципиально не оборачиваюсь.
— Иначе ваше пребывание здесь теряет всякий смысл.
Понимаю, что он прав, поэтому протягиваю руку.
— Нет! — восклицает сестра.
— Митри.
— Ненавижу, — бурчит она. — Мы же здесь со скуки сдохнем.
— Не сдохнете, — сообщает К’ярд, — Вирна соберет школьную программу на свой тапет и перекинет мне. Я передам ее Зоргу, так что будете учиться.
Он обходит меня и теперь стоит впереди, рядом с сестрой, так что мне волей-неволей приходится на него смотреть. На него и на его губы, чтоб его линария взасос поцеловала!
— А если это затянется на годы? — язвительно интересуется Митри.
— Не затянется, — обещает К’ярд.
После чего возвращается к лестнице, снова оставляя нас одних.
— Поверь, если бы не было серьезной угрозы, я бы ни за что с вами не рассталась, — говорю я, и внутри что-то дергается. Мне страшно представить, каким станет дом без сестер, но еще страшнее представить, что с ними может сделать Ромина.
— Я знаю, — вздыхает Мит. — Иначе едха с два ты бы меня сюда затащила.
— Митри!
— Угу, — она разворачивается, уходит, возвращается с тапетами. Я вырубаю сеть, меняю пароли и отдаю ей.
— Я буду скучать, — говорю тихо.
— Я тоже.
Мы обнимаемся, потом я обнимаю Тай. Она сидит на кровати, гораздо более удобной, чем была у нас дома, и болтает ногами.
— Ты же вернешься? — спрашивает, облизывая леденец.
Откуда он у нее взялся — вопрос, но без Зорга тут точно не обошлось.
— Обязательно.
— Скоро?
— Скоро.
Горло сдавливает, поэтому я быстро отпускаю сестру и выхожу из комнаты. Понимаю, что долгое прощание сейчас лишнее, и что К’ярду сейчас стоит убраться как можно дальше от океана. Стоит мне подумать про него — и губы начинают гореть, я вытираю их тыльной стороной ладони, но не помогает.
— Хидрец, — доносится до меня.
Поворачиваюсь и вижу, что он стоит в дверях, в арке, ведущей на кухню (кажется, именно здесь меня отпаивали чем-то после того, как Ромина швырнула меня в воду). Смотрит, и даже сквозь непроглядную темень в его глазах начинают вспыхивать искры.
— Пошли, — командует резко, разворачивается и выходит.
Я иду за ним, сунув руки в карманы, чувствуя, как сердце ударяется о ребра.
Со стороны это выглядело паршиво, этот жест с губами, но так будет лучше. Для всех.
Я думаю об этом, пока он объясняет мне, как управлять эйрлатом — короткие, рубленые фразы, в которые приходится вслушиваться, чтобы часть не упала мимо. Думаю, когда дрожащими руками первый раз поднимаю эйрлат в воздух, и когда Лайтнер на ходу объясняет, какие сигналы (не считая известных всем) и как трактовать. В городе я прицельно сосредоточена и не повышаю скорости даже тогда, когда вижу, как у него на лбу выступают капельки пота.
— Снижайся здесь, — говорит он. — Я позвоню, и меня заберут.
Мне снова хочется к нему потянуться, убрать налипшую на лоб прядку, но я понимаю, что это лишнее. Это совершенно точно лишнее, как и тот поцелуй, и то, что я в эти мгновения чувствовала.
Поэтому как только платная парковка принимает нас, я выхожу из эйрлата.
И ухожу, не оборачиваясь и не оглядываясь.
Глава 17
Проблемы и способы их решения
Лайтнер К'ярд
Я, конечно, знал, что доктор Э’рер слов на ветер не бросает, и если он сказал, чтобы я держался подальше от океана, значит, сказал не просто так. Но кто же знал, что пробежка за Мэйс по берегу обернется не только слабостью, а и дикой болью. Точнее, сначала все было более чем обычно: меня шатало, но я мог ровно стоять и даже ходить, и даже поцеловать Мэйс… А вот об этом лучше совсем не вспоминать!
Потому что стоило только вспомнить, как мне хотелось крушить все вокруг. Поэтому я отгонял прочь мысли про Вирну, старался не думать о нежной коже, мягких горячих губах и хрупкой фигуре, тесно прижатой к моему телу… А заодно о том, как брезгливо синеглазка вытирала губы после нашего поцелуя.
Это было как удар под дых. Нет! Гораздо ниже. По самому больному. Будто она маруну поцеловала, а не симпатичного парня!
