– К ней и другие ходят, – уточнил он, – но этот еще и остается на ночь, скотина. Черт с ними, но если бы ребенка не трогали…
Она сказала со вздохом:
– Пока соседи жалобу не накатают, мы связаны по рукам и ногам. Чтобы лишить мать родительских прав, нужны серьезные основания. А еще долгая бюрократическая волокита.
Он подумал, сдвинул плечами.
– Соседи не хотят связываться. Это на тебя или меня могут жаловаться, а его побоятся. Тут же морды разобьет и зубы вышибет!.. Может, как-то подставить или спровоцировать?.. Тут же явимся и повяжем. Еще и какой-нибудь висяк перекинем для надежности!
Она буркнула:
– Это незаконно.
– Зато правильно, – возразил он. – Сразу восстановим порядок!
Я слушал внимательно, из тех быстро сменяющихся картинок на экране уже слышал подобное, но до конца не уяснил смысл, потому что это стражи порядка, уже знаю, но иногда порядок восстанавливают не совсем прямо, слышал тоже, но не понял.
Глава 7
Некоторое время оба говорили уже на другие темы, там еще непонятнее, я неслышно переместился к ним и спросил:
– Правильно ли, что вы готовы нарушить закон, только бы помочь тому маленькому человечку?
Они обернулись, испуганные и встревоженные. Мужчина ухватился за кобуру с пистолетом, а женщина сказала зло:
– Не смейте подкрадываться!
– Со спины, – уточнил мужчина. – Кто вы, гражданин?
– Опекун, – ответил я.
– Что? – проговорил он с нарастающим раздражением и подозрительностью. – При живых родителях?
– А что, – спросил я, – нельзя?.. Я хочу, чтобы ей было хорошо.
Женщина сказала напарнику неприязненно:
– Проверь, нет ли этого типа среди педофилов.
Он хмыкнул.
– Если бы они регились у нас… А у тебя что, на планшете вся база данных?
Она ответила сердито:
– На планшете не поместится, но в участке есть все. Гражданин, вы проедете с нами. Так, для выяснения.
Я ощутил беспокойство, со словом «участок» у местных существ связаны какие-то неприятные ассоциации, отчим девочки вообще произносил это слово с отвращением и ненавистью.
– Я не хочу неприятностей, – ответил я услышанной среди людей фразой.
– Никто не хочет, – ответил самец, – но сами нарываетесь. В машину!..
Женщина ухватила меня за локоть, я не противился, это нельзя, таких обязательно смиряют, а запихиваемые в автомобиль обязательно выкрикивают какие-то угрозы, но я не знал, что кричать, и молча дал запихнуть себя на заднее сиденье.
Женщина села впереди слева и опустила обе руки на руль, хотя это всего лишь так называемая баранка, видимо, потому, что по форме напоминает их распространенное блюдо из размолотой муки.
Мужчина опустился на сиденье с нею рядом, пристегнул ремень, а когда женщина вырулила между кочками и деревьями на ровную дорогу, покрытую асфальтом, бросил мне через плечо:
– И что ты еще слышал?..
Я ответил с заднего сидения:
– Слышал? Да все слышал. И что ваш завхоз ворует, и что ваш начальник полный дурак, вечно пьяный, пытается скрыть, но такое не скрыть…
Женщина что-то прошипела сквозь зубы, а мужчина рявкнул:
– Не знаю, то ли пристрелить тебя по дороге, то ли вывести вон в тот лесок… Не хочется участок таким поганить…
– Не получится, – сказал я.
Он спросил настороженно:
– Чего вдруг?
– Я пуленепробиваемый, – сказал я.
Женщина сказала зло:
– А если я попробую?
– Попробуйте, – согласился я.
Она сказала еще злее:
– Ну да, чтобы нас обвинили в применении оружия?.. Даже за угрозу можно значка лишиться… Шерлок, не кипятись! Что-то в нем странное. Его в участок нужно обязательно. Там этого типа расколют быстро. Хотя он кого-то мне напоминает….
Я промолчал, Шерлок поинтересовалась живо:
– Кого? Может, он тот и есть.
Она покачала головой.
– Может быть… но тот сейчас в тюрьме отбывает за двойное убийство. А этот больше фигурой и даже мордой похож на Крабоида…
Шерлок вздохнул:
– Да, Крабоид… теперь это только легенда. Говорят, он в последнее время стал не то Алексеем Васильевым, не то Василием Алексеевым… это чтобы скрыться от мира, как бы сразу потеряться в общей биомассе…
Она сказала утешающе:
– Ничего, память о великом Крабоиде в наших сердцах осталась!..
Шерлок повернулся ко мне вполоборота.
– Эй, похожий на Крабоида… тебя как зовут?
Я подумал, что здесь у всех есть имена, а у меня до сих пор нет, ответил ровным голосом:
– Крабоид.
Марианна хохотнула, а Шерлок сказал кислым голосом:
– Ну вот, я ж говорил, он под него косит. И мышцы накачал, как у Крабоида.
Он ругнулся, но я понял, что злится не из-за меня, впереди на дороге автомобилей слишком много, замедляют ход, останавливаются. Впереди уже сгрудились, как стадо овец, множество этих странных механизмов с блестящими спинами.
Марианна, шипя от злости, включила сирену и мигалку, ее автомобиль послушно свернул на обочину. Двигаемся по ней медленно, дорогу нам уступают неохотно, но все же сдвигаются, чтобы мы могли проехать.
Я рассмотрел впереди два поврежденных автомобиля. Из одного спасатели в их странной одежде вытаскивают тело залитого кровью человека и передают людям в белом, рядом стоит белая машина побольше, на ней нарисованы большие красные кресты.
– Лихачи, – буркнула Марианна зло. – Считают, что закон им не писан.
– Что такое закон? – поинтересовался я.
Она вздохнула.
– Дураком прикидываешься?
– Я получил контузию, – ответил я. – Все забыл. Сейчас ждем, когда память восстановится.
Шерлок фыркнул, не поверил, уже чувствую по его лицу, фигуре, жестам и даже феромонам, а женщина сказала со вздохом:
– Ты и про закон не помнишь? Все забыть можно, но закон помнить надо.
– Но я забыл…
– Закон, – ответила она раздраженным голосом, – это закон. Это правильность во всем. Автомобилисты должны соблюдать правила дорожного движения, а поезда и самолеты расписание. Закону должны подчиняться все так же, как планеты подчиняются законам небесной механики уже миллиарды лет, как Солнце светит шесть миллиардов, а Вселенная развивается, согласно законам небесной механики… В общем, все должно быть правильно. Это моя работа.
