– Крякожабер, – сказала мне Марианна, – такой же сдвинутый, как и ты, только по-другому.
Бабетта уточнила:
– Он вообще классный, хоть и умный. Что-то у них есть общее, не находишь?
– Крякожабера вроде бы не сбивали? – поинтересовалась Марианна. – Хотя да, он сдвинутый на своих звездах. Потому бывает чаще всего занудным. Или возьмет и правду скажет! Обидно.
– Кому его правда нужна? – спросила Бабетта с женской беспечностью. – Везде одни фейки. Неправда всегда интереснее… А с этим молчаливым красавцем ты что-то надумала?
Марианна насторожилась, даже чашку с кофе опустила и посмотрел на Бабетту в упор.
– А что я могла надумать?.. И с чего бы я надумывала?
Бабетта засмеялась, покачала головой.
– Я тебя знаю не первый год. В детстве подбирала выброшенных котят?
– Ну и что? – возразила Марианна. – А может быть, я просто добрая?
Бабетта кивнула в мою сторону, голос ее прозвучал уже серьезно:
– Этот тебе кажется таким же котеночком. Крепким, но выброшенным из жизни. И в тебе просыпается извечная женская жалость… Материнская даже.
Марианна возразила совсем раздраженным голосом:
– Какое материнство?.. Я вообще, может быть, чайлдфристка!.. Местами.
Бабетта воздела руки, как преступники, что показывают свою безоружность.
– Сдаюсь, сдаюсь. Значит, пока оставишь у себя?
Марианна посмотрела на подругу из-под сердито насупленных бровей.
– С чего ты взяла? И с какой стати?.. А вот и оставлю тебе назло. Не возвращаться же ему к тем наркоманам. Может, за пару ночей придет в себя.
Бабетта сказала очень серьезно:
– Только не устраивай ему эти ночи слишком бурными. А то забудет и то, что знал.
Она ответила с достоинством:
– Это у тебя такой юмор? Что-то он толстеет быстрее тебя.
– Я же общаюсь с копом, – напомнила она, – Какой тут тонкий юмор? Хорошо, я за тебя рада, подруга. Но ты, если что, звони. К счастью, я живу близко, тут же окажусь хоть в вашей спальне.
– У нас нет нашей спальни, – отрезала она. – А он спит на диванчике. Ему вроде бы все равно, на перине или камнях.
– Но тебе-то не все равно?.. Ладно-ладно, не дерись, у меня чисто женские шутки, я же блондинка, не зря же Бабетта?.. Но у тебя точно с ним еще не было секса?
Марианна сказала сердито:
– Ты чего?
– А что, он парень хорош, а сложен как гладиатор.
– Сумасшедшая, – ответила Марианна с негодованием. – Он же вроде инвалида, как можно?.. Это нечестно!
Бабетта засмеялась весело и заливисто.
– Да брось, инвалидство у него в мозгах, а мозги для хорошего доброго секса совсем ни к чему. Даже лучше, когда их у мужчины в это время не наблюдается.
– Нет-нет, – отрезала Марианна, – ни за что.
Бабетта прищурилась.
– Ты что? С какой поры стала такой щепетильной?
– Я и была, – огрызнулась Марианна, – только раньше дурнее была. И доверчивей… Крабоид, допил? Бабетта, мы побежали! Жаль, что ты не с нами.
Бабатта тоже поднялась вслед за нами, глаза ее засмеялись.
– Ну да, жаль… Барабан на шею и попутного ветра!
Когда мы возвращались к автомобилю, Марианна сказала с облегчением:
– Я уж боялась, что отправится с нами! Она так стережет этого Крякожабера, так стережет… Он хоть и малость не от мира сего, но у него высокое жалование, прекраснейшая квартира, шикарный автомобиль…
Я кивнул, сказал нужным голосом:
– Да-да, это очень важно.
Она покосилась на меня, вздохнула.
– И ты так думаешь?.. А я вот девочка старых устоев, мне чтоб человек было хороший.
– А Крякожабер хороший?
– Хороший, – ответила она убежденно, – он любит работать, а шикарная квартира у него от родителей, хотя у него у самого высокое жалование. Но не пьет и по бабам в меру, мы таких ценим.
– В этом мире очень разные существа, – согласился я. – Хоть с виду все одинаковые, но разные.
Дверь нам отворил высокий худой самец, молодой, с короткой редкой шерстью на лице, что именуется бородкой. Оглядел меня с головы до ног, это называется критически, кивнул в сторону раскрытой комнаты:
– Заходите, ребята. Вижу, в самом деле… Бабетта со своим звонком была права.
Мы прошли мимо него в прихожую, он зашел следом и закрыл дверь, а Марианна сказала быстро:
– Она тебе званила? А что сказала?
Крякожабер отмахнулся:
– Да так…
– Ну, а все-таки?
Он указал взглядом в мою сторону:
– Не при нем, ладно?.. Так что именно вы хотите?.. Эй, парень!
Я рассматривал огромные фотографии на всех свободных стенах. Галактики, туманности, звездные скопления… Нужно только постоянно фокусировать зрение, чтобы не смотреть сквозь стены, и тогда ужасающая этих существ красота Вселенной откроется полнее.
– Бесподобно, – проговорил я. – А я думал, только цветочки фотографируете да кошечек.
Он улыбнулся, явно довольный, теперь я отличаю оттенки, подмигнул Марианне, а мне сказал дружески:
– Фоткают все, теперь помешательство на селфи, но у меня никаких кошечек и прочего мимишества. Правда, здорово?
– А почему не в трехмерном?
Он хохотнул.
– Да, в самом деле. Марианна, как тебе?
Марианна сказала наивно:
– А правда, почему? Было бы красивее.
Он сказал в некотором раздражении:
– И почему таких тупых не топят в детстве?.. Чтобы сделать трехмерный снимок даже самой маленькой галактики надо десять миллионов лет на то, чтобы облететь ее со всех сторон!.. Не говоря уже о том, чтобы добраться до нее!.. И то, если двигаться со скоростью света!
– Ой, – сказала Марианна, – я не думала, что так долго… А скорость света… это медленнее или быстрее, чем Вован гоняет на своем «Харлее»?
Крякожабер вздохнул и посмотрел на меня, я решил, что это вопрос ко мне. Ответил монотонным голосом:
– Скорость света это двести девяносто девять тысяч, семьсот девяносто два километра и четыреста пятьдесят восемь метров и шестьдесят пять сантиметров. В секунду.
Крякожабер посмотрел на меня с уважением, а Марианне сказал:
– Даже не пытайся вообразить.
Марианна засияла, как выставленная под лучи солнца новая посуда.
– Я знала, я знала!.. Может быть, ты вообще был ученым?
