– Ты это чувствуешь? Я тоже!.. Но другие почему-то нет, хотя это вроде бы так ясно… У меня вообще бывает странное ощущение, что все-все, что нас окружает… единое целое. Плотное и твердое пространство, тверже гранитной глыбы, а мы в нем двигаемся лишь потому, что сами бы как призраки, почти из пустоты!
Я чуть наклонил голову:
– И это тоже.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Правда? Ну тогда я не один сумасшедший. Хотя, правда, иногда посещают и другие мысли. Не менее… оригинальные. С другой стороны… квантовый мир… только начали познавать…
Он криво усмехнулся, предлагая свести все как бы к шутке, мы ж нормальные, но оставляя и лазейку, что не совсем шутка, хотя да, мы не сумасшедшие.
Интересно, мелькнула мысль, как бы люди повели себя, увидев мир таким, какой он на самом деле?..
Марианна разочарованно фыркнула, поднялась и пошла с чашкой к мойке, это обязательный ритуал, как я понял. Крякожабер не среагировал, из чего я заключил, что в каких-то случаях так делать можно и на чужой территории, хоть вообще-то нельзя.
Он заметил, что я поглядываю на стену, где две огромные диаграммы, на одной история Вселенной в виде циферблата часов, где в ноль-ночь часов Большой Взрыв, затем в течение первых часов идет образование элементарных частиц, затем атомов, первозвезд, галактик, а на самой последней секунде возникает биологическая жизнь на планете по имени Земля.
На второй диаграмме такие же часы, но там эта самая последняя секунда по меркам Вселенной уже в виде двадцати четырех часов, где в первые часы возникает жизнь в виде простейших, в полдень вылезает из моря на сушу, к вечеру появляются динозавры, за час до полуночи возникают млекопитающие, а на последней секунде уже «разумная жизнь» в виде человека.
Он перехватил мой взгляд, сказал с усмешкой:
– Нужна еще и третья диаграмма. Проследить цивилизацию от каменного века до нынешнего дня!.. Та же картина. Десятки тысяч лет на доисторическое, тысячи на рабовладельческое, сотни лет на феодальное, а затем ускорение по экспоненте!.. Теперь каждый день по десятку изобретений, за одну жизнь человек проживает несколько эпох!.. Даже футурологи осторожничают, никто даже предположить не может что за сингулярностью…
Я пробормотал:
– Возможно, в этом все дело…
– Какое?
– Излишне стремительное появление биологической жизни, – пояснил я. – Вселенная, как говорят люди, не успела глазом моргнуть, как вот-вот наступит эта сингулярность человеков, что грозит изменением всей Вселенной…
Он помолчал, взгляд его застыл. Марианна тоже затихла, говорим о чем-то непонятном, и, хотя заметно, что с трудом подбираю слова, но все же видно, что говорю не как попугай или ученая ворона, а понимаю то, что произношу.
– Да, – произнес Крякожабер, – да, ты прав, человек – такая тварь, что изменит всю Вселенную. Надеюсь, все же к лучшему.
Я ощутил предостерегающий холодок в теле, близкий к абсолютному нулю, спросил медленно:
– А если Вселенная так не считает?
Он двинул плечами.
– Ты о каких-то внеземных цивилизациях?.. Успокойся, их не существует. Мы первые и единственные.
Я кивнул, для меня это не откровение, но поинтересовался:
– Почему так решил?
На его лице заиграла покровительственная улыбка.
– Те, кто говорит про какие-то сверхцивилизации, просто темные люди с тягой к религии, пусть даже сами того не понимают. Дело не в том, что сами себя уничтожили!.. Дело в том, что и возникнуть не могли раньше. Наше Солнце одна из самых первых звезд третьего поколения!.. Не знаешь, что это такое?
Я покачал головой.
– Скажи.
– Первые звезды возникли из легких элементов, – пояснил он. – Металлов в них, к примеру, быть еще не могло по дефолту. После того как догорели и погасли, в их пепле уже обнаружились более тяжелые элементы, но еще не металлы. Со временем сформировались новые звезды, но они тоже за несколько миллиардов лет выгорели, но образовали уже и такие металлы, как железо. Когда погасли и рассеялись в пространстве, из этого пепла со временем возникли новые звезды, а вокруг них планеты, где в изобилии уже все тяжелые металлы, без которых органическая жизнь ни в каком виде невозможна.
– Здорово, – пробормотал я. – Ты хорошо объясняешь. Я это чувствовал, а ты все так звено за звеном.
– Это ты хорош, – сказал он с прежней покровительственной улыбкой.
– Правда?
– Ну да. Большинство даже из умников с учеными степенями докторов цепляется за старомодные идеи насчет инопланетных цивилизаций, часть которых себя погубила, но другие ищут с нами контакты, чтобы решить все наши проблемы и заботливо вытереть носы. А ты чист и ясен, открыт всему новому. У тебя натура исследователя.
– Спасибо, – пробормотал я.
Марианна вошла с подносом в руках, три чашки с кофе уже побольше размерами, как видно издали, горка прежнего печенья, сказала с осуждением:
– Крякожабер, зачем тебе холодильник?.. Там же пусто!.. Шерлок хотя бы пиво держит, а ты же кандидат наук, у тебя жалованье!
Он уточнил с усмешкой:
– Вообще-то уже доктор. Два месяца тому защитил, могу два холодильника купить, но зачем? Пиццу девочка из соседней пиццерии приносит!
– Заодно оказывает еще какие-то услуги? – спросила Марианна. – Неплохо устроился, все с доставкой. Что у тебя за жизнь?
– Прекрасная, – заверил он. – Никто не отвлекает. Вот Крабоид меня понимает.
– Понимаю, – согласился я. – В жизни людей много лишнего.
– Слишком много, – согласился он. – Мы ж совсем недавно слезли с деревьев! Или вышли из пещер, за нами еще те хвосты! Не скоро превратимся в лучистую энергию, как задумала Вселенная, и все лишнее ссыплется, как труха… Хотя по меркам Вселенной это случится скоро.
Я насторожился, посмотрел на него в упор.
– Откуда такая уверенность?
Он двинул плечами.
– Так, экстраполяция. Закон Мура, хотя это не закон, а частное наблюдение, но для простого народа пусть будет закон. Ты так не считаешь?
Я покачал головой, не сводя с него взгляда.
– Вселенная даже не знает о человеке. Правда, появление биологической жизни заметить успела. И, должен сказать, это ей не понравилось.
– Ого, – сказал он с удовольствием. – Ты так чувствуешь?
– Да, – ответил я. – Чувствую. Это угроза, хотя, как мне кажется, преувеличенная. Органика исчезнет так же быстро, как случайно возникла между двумя дуновениями космического ветра. Во Вселенной для нее нет места.
Он широко заулыбался, откинулся на спинку кресла и некоторое время рассматривал меня, как ребенок смотрит на клоуна в цирке, но вдруг посерьезнел, кивнул:
