Ехали долго, наконец он припарковал автомобиль в стороне от небольшого здания старой постройки.
Мы вышли в звездную ночь, Шерлок старался пройти к входной двери не поднимая головы и не поворачивая лицо в свету уличных фонарей, быстро и умело вставил ключ, повернул.
В двери щелкнуло и она чуть отошла от рамы.
– Входи, – велел он.
Сам вошел следом, дверь закрыл на два поворота ключа.
– Ты здесь живешь? – спросил я в просторной прихожей.
Он посмотрел с неприязнью.
– С ума сошел? Здесь рентгеновский кабинет. Когда-то работал помощником… Мог бы и рентгенологом, но без диплома кто возьмет? Хотя знаю и умею побольше тех, кто дипломы покупает…
Я спросил:
– Но теперь здесь не работаешь?
– Ты знаешь, – буркнул он, – где я работаю, что за дурные вопросы?
– А это законно… вот так в чужое помещение?
Он вздохнул.
– Мы ничего не возьмем, ничего не сломаем. Ты прав, мы как бы нарушители, но вся жизнь из нарушений, так что наказываем только за крупное, понял?.. Давай проходи, вон к той двери, над которой красная лампочка.
– А как различаешь, – спросил я, – нарушения?
Он рыкнул мне в спину.
– Что вредит другим людям! А что не вредит или о чем даже не узнают, то как бы не преступление, хотя осуждаемо. Ну как если налево от жены, понял? Пока она не знает, это как бы не преступление, а вот когда узнает… Это как в квантовой физике! Когда не смотришь – все в порядке, а когда хочешь посмотреть, там все меняется.
Я остановился перед нужной дверью, вздохнул, как делают люди.
– Как сложно….
– Сочувствую, – буркнул он. – Вы как, делением размножаетесь? Или почкованием?..
Я подумал, стараясь вспомнить тот момент, когда, как говорят люди, из одной-единственной точки в пространстве возникли сперва не имеющие массы частицы, но первые ощущения возникли с момента начала андронной эры, а воспринимать происходящее начал не раньше, чем образовались первые звезды и галактики, что сразу побежали во все стороны…
– Не помню, – ответил я искренне. – По-моему, мы не размножаемся. И вообще я один.
– И сколько тебе лет?
– Четырнадцать миллиардов, – ответил я, – по вашему исчислению.
Он хмыкнул.
– Так ты старик?
– По вашим меркам я только-только родился.
Он покачал головой.
– Да, с чувством юмора у тебя тоже не очень. Одно понятно, на люди тебе пока нельзя.
– А ты не людь?
– Еще какой людь, – ответил он с гордостью, – но люди тоже разные. Есть полное говно, а есть вот такие, как я!.. Ладно, это тоже юмор, не бери в голову. Давай заходи, сейчас нацеплю на тебя свинцовый фартук… Хотя нет, мы же тебя всего просветим!.. Стань вот сюда, держи клешни вот так… Замри…
Я послушно делал все, что он говорил, хотел было окончания верхних конечностей сделать красивыми клешнями, как у рака или краба, но Шерлок сказал насчет клешней как-то слишком уж небрежно, и я, не зная, как поступить правильно, сменил только на одной руке.
Шерлок все же увидел сразу, охнул:
– А это что у тебя?
– Ты же сказал…
Он отступил на шаг, лицо стало бледным, но совладел с собой и произнес не своим голосом:
– Верни руку… какой была… Сможешь?
– Конечно, – ответил я. – Вот так?
Он смерил взглядом мою руку, где снова вместо клешни пальцы, сказал с облегчением:
– Да, все правильно. Стой здесь, не двигайся…
Он долго возился с оборудованием, пыхтел, сопел, дважды крепко выругался, слова совсем непонятные, но по голосу и жестам видно, что сердится, наконец сказал мне каким-то не своим голосом:
– Все, выходи оттуда…
Я так же послушно вышел из аппарата и встал в шаге от него. Шерлок как-то посерел лицом, смотрит слегка расширенными глазами.
– Тебе плохо? – спросил я. – Может, водички?
Он огрызнулся:
– Нет, сейчас в пляс пойду!.. Ты знаешь, что у тебя внутри?
– Что? – спросил я с интересом.
– У тебя нет, – проговорил он с заметным усилием, – нет…
– Чего нет?
– Ничего нет, – повторил он. – Даже я не ожидал такого финта ушами!
Мне показалось, что его даже шатнуло, я сделал движение подхватить его под руку, он отшатнулся.
– Не прикасайся своими мерзкими щупальцами!
– Хорошо, – сказал я послушно, – хорошо…
Он тяжело опустился на потертый диванчик, лицо оставалось напряженным, а острый взгляд впился в мое лицо.
– Ты знаешь, что я увидел?
– Н-нет…
– Ничего не увидел, – сообщил он зло. – Полная пустота. Как будто просвечиваю воздух. Ты в самом деле существуешь или это у меня глюки?
– Глюки, – согласился я. – Но я существую. Заявляю как глюк. У тебя просто рентген сломался. Или не умеешь пользоваться. Ты же меня видишь?
– А вдруг это только кажется?
– Вот эта чашка не кажется? – спросил я. – Смотри…
Я поднял чашку и поводил перед его носом.
– Чашка настоящая, ты сам видел!
Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.
– Да? А вот сейчас ни тебя, ни чашки… Хотя все может быть. Аппаратуру закупили, насколько знаю, в Китае, а там много левых фирм. Да и у тех брали, что подешевле, а шефу впаривали, что брали дорогое и качественное… Словом, отмазку для себя придумаю, не эту, так другую, чтобы не кукукнуться. Но что-то мне теперь кажется, ты и не дышишь вовсе!
– А надо? – поинтересовался я. – Извини, забываю делать эти колебательные движение грудной клетки.
– Грудной клетки, – передразнил он. – Нет у тебя никакой грудной клетки!.. И вообще тебя нет.
Он постепенно приходил в себя, даже не постепенно, а достаточно быстро для человека, голос стал прежним, звучным и командным.
Я предложил вежливо:
– Давай еще раз?
Он смерил меня острым взглядом.
– Что-то другое придумал? Ладно, попробую. Буду знать, как с инопланетной угрозой бороться. Правда, вы нападете, как видел в кино, на Лос-Анджелес, а его не жалко, потом на Англию, ту бы я и сам разрушил за Крымскую войну и убийство адмиралов Нахимова и Корнилова, а на Москву вроде бы не нападают, русских боятся даже инопланетники… Хорошо, можем повторить, мы к этому всегда готовы!
Я снова встал на прежнее место, Шерлок вышел в другую комнату, я на этот раз не стал пропускать излучение, которое здесь называют рентгеновским, дождался, когда распахнулась дверь и вошел Шерлок.
