– Э… а может, теперь уже на море? За нормальной волной? – интересуется Лева. – Я как бы готов!
Коган шутливо салютует мне пионерским приветствием.
– Во-первых, нормальной волны сегодня нет, – я спускаю ребят с небес на землю. – Во-вторых, пока не освоим прыжок на земле – никто никуда не поплывет. Рано.
– Что за прыжок? – интересуется Димон.
– Первое, чему учат опытные серфингисты новичков, – это правильно вставать на доску. От того, насколько быстро, но при этом сбалансированно, вы встанете на нее, зависит, поедете ли вы по волне. Обычно новички встают слишком медленно и к тому же в несколько движений. И поэтому они сразу же, теряя равновесие, падают в воду. Но со временем мышцы адаптируются и запоминают нужные движения, а вставание на доску сводится к одному резкому, слитному прыжку. Только так и можно поехать на волне.
– Откуда ты все это знаешь, Русин? – с подозрением интересуется Юля.
Ребята тоже уставились на меня с любопытством.
– Прочитал статью в одном зарубежном журнале, – отмахнулся я. – Так что, будем тренировать прыжок? Учтите, я и сам пока не знаю, как точно его делать. Видел только изображение финальной позы на картинке.
– Будем! – дружно отвечают новооленевцы.
Мы кладем доску на песок, и я пытаюсь поточнее вспомнить движения своего друга из прошлой жизни. Постепенно у нас начинает получаться.
– Подожди! – машет рукой Лева. – Я сейчас камеру принесу. Я же взял с собой папин «Лантан»! Заснимем все для истории.
Камера – это хорошо, будет что потом показать космонавтам, а главное – зиловцам. Я ведь только передал им сделанный на скорую руку чертеж, и меня сразу быстренько оттеснили в сторонку. А уж когда со слов отца мужики узнали, что сам Гагарин заинтересовался этой доской, от желающих поучаствовать в новом проекте отбоя не было. Даже директор ЗИЛа Павел Дмитриевич Бородин с Александром Ивановичем из Первого отдела пришли посмотреть на это чудо. Сделать нечто совершенно новое для зиловцев стало делом чести. Но доска явно получилась чуть шире и длиннее, чем на моем чертеже. И о том, как мы потом привязывали эту дурынду к багажнику на крыше «Победы», нужен отдельный рассказ.
Наконец Коган-младший приносит свою ручную кинокамеру, заводит ее пружиной. Камера начинает стрекотать, я делаю прыжок. Выглядит это комично, но вот когда на доску запрыгивают наши девушки… У парней конкретно начинают течь слюнки. А Левка, гад такой, еще и со стороны пятой точки пытается зайти, чтобы в кадр попали самые лучшие ракурсы. Пихаю его в бок, Коган показывает мне язык, но снимать не перестает.
Нет! Это точно первая советская эротика! Колышущиеся груди девушек, белоснежные попки под сбившимися купальниками и длинные стройные ноги. Наши дамы просто не понимают, какой божественный компромат снимает на них Лева. Оглядываюсь на застывшего Димона. У того просто остекленевший взгляд, которым он пожирает Юлю на доске. Да… Трудно ему будет с «принцессой», если он так западает на ее прелести. Веревки она будет вить из него.
– Так, стоп! – я останавливаю тренировку. – Теперь мальчики. Девочки снимают.
Эх! Нам бы еще тренажер какой на координацию и баланс. И тут мне приходит в голову совсем простая мысль. Ставим круглое бревно или цилиндр от какого-нибудь старого мотора – наверняка можно у механиков в поселке выпросить или купить списанное, на него кладем обычную доску. И вуаля – у нас есть первый советский тренажер для отработки удержания равновесия. Балансируй до посинения!
* * *
На рынок мы едем вчетвером. Юля утомилась, хочет отдохнуть до обеда, поплавать и позагорать. Димон остается охранять покой своей «прынцессы», а заодно и проследит за сохранностью имущества. Если честно, нас такой расклад очень даже устроил, захотелось немного передохнуть от Юльки – слишком уж ее много стало в последнее время. Чересчур много. А чаша нашего терпения переполнилась, когда Юля, оценив когановскую камеру, возомнила вдруг себя кинозвездой и, вместо того чтобы нормально тренироваться, как все остальные, устроила на лимане фотосессию. И так ее Лева сними, и эдак. «Нет, подожди, сейчас меня не снимай – я должна сначала прическу поправить». Но Коган молодец. Скандалить не стал, просто у него в камере как-то вдруг быстро пленка «закончилась».
Перед рынком заезжаем на почту. Позвонить в Москву – это сейчас наиглавнейшее дело. Мне нужно сообщить Мезенцеву, где мы остановились, а Леве срочно отчитаться перед мамой, как мы добрались и как устроились. Междугородний звонок в 64-м – это целый геморрой, потому что его нужно сначала заказывать, а потом ждать. Сколько ждать? А неизвестно. Как повезет. Перед нами небольшая очередь из таких же страждущих, а кабина для междугородних переговоров на местной почте всего одна, и скажите спасибо, что она вообще здесь есть.
Принимаем решение закинуть Лену с Викой на рынок, чтобы всем не куковать на почте и не терять зря времени. Пока мы будем звонить в Москву, девчонки успеют купить хотя бы фрукты и овощи. Высаживаю их перед входом на небольшой сельский базарчик и возвращаюсь к Леве, который остался сторожить нашу очередь на почте.
К большому удивлению, Москву нам дают довольно быстро. Правило «в порядке живой очереди» здесь не работает: с каким городом быстрее соединили, тот человек и идет первым звонить. Какая-то пожилая тетка громко жалуется, что сидит здесь уже битый час, а линию с Барнаулом все никак не дают. Первым в кабину отправляюсь я, и мой разговор выходит по-армейски быстрым. Трубку поднимает секретарь Мезенцева – лейтенант Фомин. Коротко представляюсь, он меня сразу узнает. Видно, насчет моей персоны ему дано особое распоряжение. Лейтенант сообщает, что генерала на месте нет, обещает обязательно передать ему мои координаты.
А вот у Левы поговорить с Мирой Изольдовной так быстро не получается – там уже целый допрос начался. Через стекло все хорошо слышно: Коган-младший подробно отчитывается перед строгой мамой, как мы добрались. А потом – и как мы устроились. Отдельная тема – и для еврейской мамы самая важная – чем ее сын питается. Приходится бедному Леве выслушивать массу рекомендаций и советов. Из кабины только и доносится его: «Да, мам… обязательно, мам… конечно, мы так и сделаем…»
Мужик рядом со мной насмешливо хмыкает в усы. Слышимость здесь хорошая, да и дверь в переговорную кабину плотно не закроешь – сразу задохнешься там от жары. Поэтому вскоре все посетители почты начинают с сочувствием поглядывать на Когана-младшего, уже порядком взмокшего в душной переговорной. Наконец оплаченное время разговора с Москвой истекает, и пытка материнской заботой заканчивается. А это ведь она еще не знает про Лену!
Взмыленный и смущенный Лева вырывается на свободу. Ура!
За время нашего отсутствия девчонки обошли весь местный небольшой рынок и купили больше половины продуктов из списка. Но нарисовалась и серьезная проблема: овощей с фруктами здесь завались, утром можно купить свежевыловленную рыбу, а вот с мясом конкретная напряженка. Это вам не любимый Дорогомиловский рынок. Коров здесь практически не держат, потому что с кормами туго. Свиней многие откармливают, но режут только осенью, ближе к ноябрьским праздникам. Баранину добыть в принципе можно, но нужно заранее договариваться, и главный вопрос: где ее потом хранить, ведь барашка, из-за небольшого куска, нам никто забивать не будет. Засада… Вот как-то не готов я так сразу на вегетарианскую диету переходить. А тушенка начинает потихоньку надоедать, да и запасы ее не безграничны. Ну ладно – на обед девчонки сегодня сварят на ней щи из свежей капусты, а что с ужином делать?
