– Это что?
Приходится объяснять любопытному парнишке, что такое серфинг и с чем его едят. Восхищенный Ванькин взгляд впивается в доску, и парень… потерян для общества. Это явно любовь с первого взгляда. Пионер медленно подходит к доске, осторожно проводит по ее гладкой поверхности, повторяя пальцами плавные очертания корпуса. В глазах сияет восторг сродни религиозному. Кажется, еще секунда – и он упадет перед доской на колени, трепетно прижавшись к ней щекой. Мы с друзьями тихо посмеиваемся, немного удивленные произведенным на парнишку эффектом. Ванька с легким придыханием и надеждой в голосе просит:
– А мне дадите покататься?
В глазах такая мольба, что отказать ему просто невозможно. Обещаем дать. В команде почитателей серфинга пополнение. Лева коварно пользуется моментом и спрашивает:
– Слушай, Вань… нам бы на ужин рыбы наловить. Поможешь?
– Да легче легкого! А у вас какая снасть?
Мы достаем из багажника все наши богатства и раскладываем их на траве. Два складных бамбуковых удилища, спиннинг. Это наша давняя мечта с Димоном – настоящий складной спиннинг в аккуратном матерчатом чехле. Да, с бамбуковым клееным удилищем, да, с большой алюминиевой инерционной катушкой, но ведь спиннинг же! Вещь крайне полезная, можно даже сказать, жизненно необходимая. А еще три закидушки, сделанные под чутким руководством нашего однокурсника из Одессы Сереги Прохоренко, который провел с нами целый ликбез по ловле рыбы на Черном море. Закидушка представляет собой отрезок лески в четверть миллиметра толщиной и длиной двадцать пять метров, на конце которой располагается грузило из свинца, отлитое в столовой ложке, и поводок с крючком. Снасть нехитрая, но, как заверил нас Серега, очень эффективная.
Ванька придирчиво все это осматривает, уделив особое внимание закидушкам и большой жестяной коробке с «запчастями» – крючками разного размера, поплавками и прочей нужной мелочью. Потом с важным видом выносит свой вердикт:
– Годится. Теперь нужно для насадки чего-нибудь наловить – мидий там… или лиманного червя…
Тут уже охотничью стойку делаю я:
– А где вы мидии обычно собираете? Там крупные встречаются?
– Ну… можно на пирсе, а можно на скалы сходить. Чтобы крупных найти, маска нужна.
– Сейчас, подожди…
Из багажника достаем две маски и две пары ласт. Да, подготовились мы неплохо, не зря длинные списки составляли, хотя все предусмотреть, конечно, невозможно.
Ванька одобрительно кивает:
– Ладно, пошли тогда сейчас до пирса прогуляемся. Только ведерко и авоськи не забудьте.
– А авоськи-то зачем? – удивляется Левка.
– А куда мидии будешь складывать – в трусы? – скалится маленькая загорелая ехидна.
Лева смущенно хмыкает и отправляется к Лене с Викой, которые уже приступили к чистке овощей к обеду, чтобы забрать у них сетчатые авоськи. Димон в это время шепчет мне:
– Рус, давай теперь Коган девчонкам поможет, а? Ну, надоело мне без дела здесь сидеть!
– Иди сам с ним договаривайся и догоняй нас.
В результате на пирс идем вчетвером. Добрые девчонки и Леву с нами отпустили. Идти по косе до пирса недалеко, но он в той части поселка, где мы еще не были, на северном берегу бухты. В полуденную жару на пирсе никого из рыбаков нет – для рыбалки слишком жарко. А вот понырять с маской – самое оно. Вижу, как Кузнецу не терпится бултыхнуться первым, и уступаю ему это право. Прошу их с Ванькой выбирать только самые крупные мидии, мелкие вообще не трогать. Ребята, вооружившись ножами и авоськами, скрываются под водой, а мы с Левой оглядываем окрестности.
По словам Ваньки, со спиннингом или закидушкой здесь вполне можно ловить кефаль и лобань прямо с песчаного берега, если знать уловистые места. Ставрида отлично клюет на закате, но за ней лучше отправиться на скалы и ловить оттуда. Или с лодки. Зато клюет так, что потом не знаешь, куда рыбу девать. Причем ловят ее, как правило, без наживки, на «самодур» – снасть, где ряд крючков привязан на леску на расстоянии 15–20 сантиметров. А вот мидии местные аборигены отчего-то совсем не жалуют, а туристы так и вовсе ими брезгуют. Съесть, конечно, съедят, но без особого удовольствия – деликатесом их здесь вообще не считают. Как и рапанов. Да что говорить, если даже креветки в 60-е годы покупатель обходит стороной. Рыба – да, крабы – да, все остальное – фу-у… Нет у нас культуры потребления морских гадов, а жевать живых устриц в народе вообще считается буржуйским извращением. Они же скользкие, слизистые, словно сопли. То ли дело такая простая и понятная всем рыба!
Выныривает Димон. Закидывает на пирс авоську с довольно крупными мидиями и стаскивает с лица маску. Морщится. На его левой ладони видна кровь, соленая вода попала на порез. Вот так я и знал! Кузнец умудрился поранить руку об острую кромку раковины. Предупреждал же его. Уже буквально на каждый чих провожу инструктаж, – и все равно народ предпочитает самостоятельно набивать шишки. Димон гребет к берегу, эстафету перехватываю я. Прыгаю в воду, надеваю маску и подныриваю под пирс. Когда глаза привыкают к ярким бликам на воде, начинаю осматриваться, отыскивая колонии мидий, гроздьями прилепившиеся к деревянным опорам. Где-то неподалеку мелькает под водой Ванька.
Через час гордо возвращаемся в лагерь с добычей – две авоськи мидий. Ванька сияет, как начищенный пятак. Нырял парнишка до посинения, отвел душу. Бабушка не разрешает, а Русин – пожалуйста. Даже штук пять рапанов на дне нашел. А наши хозяюшки уже приготовили обед и зовут к столу. Ванька пытается скромно отнекиваться, но Димон силком усаживает его на складной стул. Щи девчонкам удались на славу, пятилитровый котелок смели, словно его и не было. Ваньку отправляем домой, чтобы баба Ганя не беспокоилась, в подарок даем банку сгущенки. Договариваемся встретиться часиков в шесть, чтобы вместе отправиться на вечернюю рыбалку. Лева кричит вдогонку, чтобы он притащил с собой чеснок и пучок трав для мидий. Все… а теперь тихий час…
* * *
Подремав часок после обеда на расстеленных в теньке покрывалах, мы, как только жара немного спадает, снова приступаем к тренировкам. Темп снижать нельзя. Снова плаваем на лимане, лежа на доске, вновь на берегу учимся быстро вставать в прыжке с колен. Балансируем на тренажере, сделанном из куска бревна и доски, взятых у бабы Гани напрокат. Потом впервые переходим на море. Там небольшие волны, и мы по очереди, лежа на доске, качаемся на них, привыкая к новым ощущениям.
Я первым встаю на волну. Огребаю порцию приветственных криков, аплодисментов и… первые синяки – разумеется, я почти сразу слетел в воду. А падать с доски по большей части неприятно и больно, падать тоже надо учиться. Хорошо хоть под загаром синяки не очень будут заметны.
Вслед за мной это упражнение осваивают парни. И снова подбадривающие крики и хлопки. Затем приходит очередь девчонок. Последние падают в воду еще и с громким визгом, что привлекает внимание отдыхающих по соседству. На берегу постепенно начинает скапливаться народ. Пока не много, человек десять. Наблюдая за друзьями, думаю, что такими темпами мы скоро поймаем волну. При нашем-то энтузиазме и серьезном подходе к тренировкам.
