– Пойдешь, – холодно парировал ее ответ я. – Тебе Полоз что велел, помнишь? Вот и давай, соответствуй. Как хочешь выкручивайся, но обеспечь нам безопасность в данной операции. Я, конечно же, раньше или позже окажусь там в качестве трупа, но до того мне бы хотелось еще лет сорок-пятьдесят небо покоптить.
– Если мы попробуем раскопать могилу, то нас там порвут, – очень тихо сообщила мне Стелла. – Даже хуже того, не просто порвут, а наизнанку вывернут, причем не только тела, но и души. Мне такая смерть нафиг не нужна. Лучше тогда уж поехали ко мне, трахнемся напоследок, а после устроим двойное ритуальное самоубийство. Это более разумный и доступный вариант.
– Оптимистично звучит, – мрачно заметил я. – Но созвучно тому, о чем я и сам думал. Кстати, помимо Хозяина Кладбища у нас еще одна головная боль есть. Если мы сработаем криво, что практически неизбежно, нас потом за горло муж покойной возьмет. Я его знаю немного, он жуткий перфекционист, потому наверняка заметит, что могилу вскрывали. Потом он непременно доберется до нас, и… Короче, вариант с сексом и самоубийством и в этом случае будет уместен.
– Ну, человек смертен, – задумчиво глянула на меня ведьма. – И потом – если он так переживает по поводу ухода жены, так, может, им имеет смысл воссоединиться? Я могу такое устроить. Дай мне его данные, и…
– Нет. Не хочу зряшной крови, – покачал головой я. – К тому же Эдуард Георгиевич мужик хоть и жесткий, но при этом достойный. Отец несколько раз говорил, что если бы все вели дела так, как он, то жизнь в стране повернулась бы к лучшему. Так что наши проблемы – это наши проблемы, его жизнь к ним отношения не имеет.
– Да плевать мне на его жизнь, – фыркнула Воронецкая. – Скажу честно – если бы это решило вопрос, я бы убила его не задумываясь. Другое дело, что толку от этого никакого. Даже если мы не ночью, а среди белого дня начнем потрошить могилу его женушки, Хозяин Кладбища до нас как-нибудь да доберется. Не знаю как, но это случится. И в том случае если мы сами на кладбище не сунемся, а пошлем каких-нибудь «синяков», то и тогда его гнева не избежать, раньше или позже он нам глаз на задницу натянет. Знаю я эту публику, поверь. Так что надо договариваться, Валера. Надо договариваться.
– Свежая и оригинальная мысль, – язвительно заметил я. – Хорошо. Как? Ты знаешь? Я вот нет.
– Есть одна мыслишка. – Ведьма поковырялась вилкой в тарелке. – Так, из разряда «редкая ахинея».
– Ну и? – сделал я приглашающий жест рукой. – Солнышко, у нас тут мозговой штурм, можно накидывать любые идеи.
– Никогда бы не подумала, что такое скажу, но тебе надо попросить помощи у отдельских. У того же Михеева, он из них самый внятный. Нифонтов, конечно, пополезней был бы, у него хорошие связи в кладбищенской сфере, недаром же он со Смолиным столько времени отирался, но тебе дел с этим человеком иметь нельзя, слишком он хитровыдуманный. У него характер, у тебя характер, как бы вы не подрались. А вот Михеев – самое то. Да и знакомы вы более-менее.
– Ну ради дела я характер могу на время и усмирить, но вот насчет знакомства – это верно подмечено. Одно дело договариваться с тем, кого знаешь, другое – что-то просить у незнакомого человека. Тем более если речь идет о не самой простой услуге.
– Только сразу будь готов к тому, что они на тебя попробуют ошейник надеть, – предупредила меня ведьма. – У нас всегда услугой за услугу расплачиваются, но, как правило, одно другого стоит, не берет никто больше, чем дал изначально. Покон не велит. А эти дадут рубль, а заберут после сто, особенно если чуют, что деваться потенциальному должнику больше некуда.
– Странно, – удивился я. – Вроде они на страже закона стоят.
– Закон – что дышло, – криво улыбнулась Воронецкая. – Как повернул – так и вышло. Помню, по весне мы с Нифонтовым, Смолиным и еще одной отдельской истеричкой в переделку попали, одного особо пакостного нежитя упокаивали, так меня там оглушило неслабо. Ты же знаешь, я всегда во все переделки первой лезу, и тут тоже сразу на эту пакость кинулась, пока остальные сопли на кулак наматывали. Ну он мою тушку о стену и шваркнул, да так, что сознание вон вылетело. Так вот кабы не Сашка, прирезали бы меня те двое за милую душу под шумок. А что, война все спишет, даже если это бой местного значения. Покон-то отдельским не писан, как ты понимаешь.
– Сашка – это тот, который Смолин? – уточнил я.
– Он, – кивнула Стелла. – До сих пор не понимаю, отчего он эту парочку остановил? У нас с ведьмаками, как я говорила, дружбы никогда не водилось. Так, вооруженный нейтралитет.
Интересная, видать, жизнь у этого Смолина. То нежить в весьма пестрой компании гоняет, то в переделку с перестрелками ввязывается, то, как допотопный большевик, в эмиграцию сбегает, так сказать – подальше от властей.
Вот еще что любопытно – не тот ли это Александр, о котором в свое время Вагнер упоминал? Имя, конечно, не слишком редкое, но тем не менее?
Впрочем, мое бренное существование теперь тоже особо скучным не назовешь. Причем складывается оно по сказочным канонам – чем дальше, тем страшнее.
Ну да. Я, если честно, кладбища вообще не люблю. Не то чтобы боюсь, просто не люблю. Неуютно мне на них. Помню, меня мама в Лондоне потащила с собой на экскурсию по Хайгейтскому кладбищу, мне там чуть дурно не стало. Столица Англии вообще не сильно веселый и красочный город, а там и вовсе все настолько мрачно выглядело, что моя тогда еще юная и впечатлительная натура не выдержала. Как в обморок не упал – до сих пор не понимаю.
А тут – вон чего от меня требуется. Отрадно, конечно, что в стране родных осин, а не в туманном Альбионе, только данное утешение все же довольно сомнительно.
– Позвони Михееву с утра, – посоветовала мне Стелла, отодвигая от себя тарелку с недоеденным салатом, лицо у нее было не очень довольное. – И если в процессе переговоров он даст свое согласие, то не забудь с ним поторговаться за цену на эту услугу. Ничего зазорного в этом нет, ясно? Пусть знает, что ты тоже не лаптем щи хлебаешь.
– Разберемся. – Я отпил чаю. – В любом случае, это лучше, чем ничего. Пока не получим подвеску, дальше не двинемся, а лето тем временем к концу начинает подходить. Вон на улицах начали развалы бахчевых ставить, значит, осень близко.
– Ценное наблюдение. – Стелла достала из сумочки влажную салфетку, развернула ее и начала протирать руки. – Так, с этим определились. Теперь два других вопроса. Первый – реализация того, что ты мне передал. Купца я нашла, верить ему можно, цену он дал неплохую. Думаю, скоро ты получишь свою долю.
Долю. Это ты, милая, получишь долю, а мне положена основная сумма. Впрочем, с самого начала было ясно, что она меня надует. Да и ладно. Легко пришло, легко ушло, велика ли печаль?
– Это, значит, было раз. А теперь два. – Стелла подперла подбородок ладонью и уставилась на меня. – Швецов, а я новый костюм купила, туфли под него и даже клатч.
– Мои поздравления, Воронецкая, – в тон девушке ответил я. – И что с того? Или ты счет распорядилась отправить на мой адрес? Так я прямо сейчас тебе могу кукиш показать. Здесь и сейчас за еду заплачу, но брать тебя на полное содержание отказываюсь. Ты крайне затратная статья бюджета.
