– Могу ли я вам быть в чем-либо полезен? – Спросил он Дженни, уезжая.
– Вы слишком добры, – сказала она ему, крепко пожав руку. – Не можете ли вы мне сказать, как мне проехать в Пембюри?
– Вы хотите туда отправиться?
– Это необходимо. Вчера вечером папа уехал в Шесней-Локс и… вы, ведь, знаете, что лорд Окбурн умер?
– Да, я слышал.
– Папа, ведь, уехал в Шесней-Локс. Его отсутствие еще более затрудняет меня.
– Да, вы правы. Конечно, вам самой лучше всего предупредить его, – сказал он и вышел на крыльцо.
Дженни, скрепя сердце, решилась ехать в Шесней-Локс, зная отлично, что ей придется перенести. Помпей приготовил все, чтобы успеть отправиться к первому поезду, и Дженни уехала с ним, оставив Люси на попечении Юдио. Можно себе представить, как показалась ей длинна дорога до Пембюри при одной только мысли о встрече с отцом для передачи столь неприятной новости. Приехавши в Пембюри, Дженни не знала: остановиться ли ей в гостинице или прямо ехать в Шесней-Локс. Боясь встретить в Шесней-Локсе свою старую тетку Окбурн, которой еще труднее было объяснить причину ее приезда, Дженни решила остановиться в гостинице, а Помпея послать в карете за отцом в замок. Послав Помпея туда, она строго запретила ему говорить что-либо об Лоре с отцом. Шесней-Локс представлял собой очень красивый замок с громадным парком, который тянулся до самых стен Пембюри. Дженни с нетерпением ожидала возвращения кареты. Наконец-то она показалась. Сердце Дженни страшно забилось. Но, к ее удивлению, карета остановилась не около гостиницы, а проехала дальше; Дженни думала, что отец хочет пройти пешком, но ошиблась, отец ее вовсе не приехал, и карета была отправлена назад, но уже без Помпея. Вскоре за каретой показался на улице нарядный шорный экипаж, запряженный парою вороных чистокровных рысаков.
Весь вид этого ландо показывал, что он принадлежит очень богатому человеку. Через несколько секунд в дверях Дженни показался напудренный лакей с письмом в руках.
– Это мне? – Спросила Дженни.
– Точно так-с, миледи.
Дженни встревожилась: миледи! Но почему же нет? Конечно, она теперь миледи. Ей показалось странным слышать, что ее, мисс Дженни Шесней, зовут миледи. Распечатав письмо, она прочла следующие строки, написанные карандашом: «Я не могу себе представить причину твоего приезда, Дженни» Приезжай ко мне и объясни все. Помпей с ума сошел, все плачет, а ничего мне не говорит».
– Вы за мной приехали? – Спросила она.
– Да, миледи, лорд просит вас немедленно пожаловать к ним.
– Быть может мне опасно ехать в Шесней-Локс, – сказала она, немного подумав. – Отсюда я поеду к моей маленькой сестре, а вы знаете, как дети легко заражаются такими болезнями, как, например, тиф?
– Не думаю, миледи, чтобы была какая-либо опасность. Лорд поселился в левой половине замка, а тело покойного стоит в правой половине, там, где он и болел, и умер.
– Ну, хорошо, – сказала она, подходя к зеркалу за шляпой, шалью и перчатками.
Хозяин гостиницы, жена его, дети и горничная, увидав у подъезда такое ландо, полюбопытствовали узнать, чьими могут быть такие чудные лошади и с этой целью вышли на крыльцо.
– Кто эта особа? – Спросила хозяйка дома у лакея, провожавшего Дженни.
– Леди Дженни Шесней, дочь нового графа.
Швейцар, с булавой в руках, и все присутствующие при этом имени поклонились Дженни, которая вежливо отвечала на поклоны.
Проехав громадную аллею из старых деревьев, они подъехали к замку, два боковых строения которого составляли прелестные апартаменты. Экипаж не остановился около главного подъезда, а проехал далее, к маленькой двери левой половины. Дженни кто-то встретил и провел в гостиную к графу, который сидел за столом с управляющим и занимался делами.
– Здравствуйте, папа, – сказала войдя Дженни.
– Здравствуй, дочь моя, кто разрешил тебе приехать сюда и зачем приехала? Этот идиот Помпей сказал мне, что не Люси причина твоего приезда. А на вопрос кто же – он молчит и ревет. И что за фантазия была у тебя прислать за мной карету? Отчего ты прямо с вокзала не приехала ко мне в Шесней-Локс? Ведь, теперь это мой дом… и ваш.
– Я не приехала прямо сюда папа, – очень спокойно ответила Дженни, – боясь встретить туг мою старую тетю Окбурн, чего мне очень не хотелось в данную минуту, так как я вам привезла очень неприятное известие. Кроме того, я опасалась тифа, конечно не из-за себя, а из-за Люси.
– Леди Окбурн здесь нет, а что касается тифа, то бояться нечего, так как мы не имеем никакого сообщения с той половиной, где болел и умер граф. Теперь объясни мне причину твоего приезда. Не сгорел ли дом?
Дженни посмотрела на управляющего, который, поняв, что его присутствие здесь лишнее, вышел из комнаты, сказав, что зайдет опять часа через два.
– Что ты молчишь, Дженни? Скажи же, что случилось?
– Я молчу, потому что не знаю, как начать. У меня не хватает храбрости сказать вам… Знайте только, папа, что большое горе постигло нас.
Несмотря на грубое обращение с дочерьми, старый моряк все же очень любил их всех и первое, что пришло ему в голову, была мысль о том, что Люси истекла кровью и уже умерла. Заметив волнение Дженни, он уже больше не сомневался в своем предположении.
– Этот осел ничего мне не сказал, – начал граф, – разве Люси умерла?
– Нет, нет, Люси тут не причем. Она чувствует себя отлично. Это… это Лора.
– Не упала ли и она из окна? – Спросил граф, удивленный ответом Дженни.
– Хуже того, – тихо проговорила она.
– Хуже того! Ну что же? Говори же скорей! – закричал граф, топнув ногой.
– Лора бежала, – едва слышно сказала Дженни.
– Бежала! – Повторил граф, пристально посмотрев на дочь.
– Она покинула дом, по всей вероятности, вчера вечером, именно в то время, когда вы уезжали. Помните вы искали ее, чтобы проститься, а ее уже не было.
– Я ее возвращу. Но где же она была? И зачем ушла?
– Папа, ведь она бежала не одна… Мистер Карлтон с нею.
– Что? – Воскликнул граф.
– Они уехали, чтобы обвенчаться, в этом нет никакого сомнения.
Граф разразился криком и бранью. Дженни заливалась слезами. Для старого честного моряка это известие было большим ударом. Его дочь, красавица, которой он так гордился… и такой случай.
– Папа, простите меня, что я вам сказала, но ведь это мой долг, моя обязанность предупредить вас.
– Дженни, – сказал он, приподняв свое бледное лицо, – прошу тебя никогда не произносить ее имени при мне. Я знать ее не хочу. А теперь пойдем пообедаем, я должен, снова заняться своими делами, – заключил он.
Глава XXIII
Обвенчавшись в Экосе, Карлтон дал знать домой телеграммой, чтобы все было убрано и приготовлено для встречи молодых. В среду вечером прислуга решила выслать за молодыми экипаж, думая, что они приедут шестичасовым поездом. Но с этим поездом их не оказалось. Анна и Бен начинали уже беспокоиться, предполагая, что поезд опоздал или что-нибудь с ним случилось. Чтобы удостовериться, Бен вышел на улицу и спросил первого прохожего: «Вы не знаете, пришел ли поезд?»
