— Да.
— Не показалось ли Вам тогда… не приходило ли Вам в голову… что описание очень подходит к одному человеку?
— Каким образом, Барбара? — спросил он после небольшой паузы. — Оно соответствовало описанию, которое Ричард неизменно давал этому человеку, Торну.
— Ричард упоминал характерное движение, которым тот отбрасывал волосы со лба — вот так. Не показалось ли это Вам знакомым, особенно в сочетании с белой рукой и перстнем с бриллиантом?
— У многих людей есть такая привычка — отбрасывать назад волосы: думаю, я и сам делаю это иногда. Что ты имеешь в виду? Ты кого-то подозреваешь?
— А Вы? — ответила она вопросом на вопрос.
— Я — нет. С тех пор, как мы отбросили кандидатуру капитана Торна, я более никого конкретно не подозреваю.
Этот ответ заставил Барбару сдержаться и не высказывать своих собственных подозрений, еще неясных, но наводивших на размышления. Ей казалось порой, что м-ра Карлайла могут посетить те же самые сомнения, но теперь она увидела, что ошибалась. Ужасное личное несчастье, происшедшее с мистером Карлайлом в ту самую ночь, когда Ричард заявил, что видел Торна, удержало Барбару от обсуждения этой темы как в то время, так и позднее. О Ричарде не было никаких известий, и в этом деле по-прежнему налицо была полная неопределенность.
— Я начинаю терять надежду на то, что это преступление когда-либо будет раскрыто, — заметила она. — Что станется с бедным Ричардом?
— Мы получили шах и мат, когда выяснилось, что Торн не был тем самым Торном, — сказал м-р Карлайл.
— Это было бы именно так, если бы Ричард не увидел того, другого.
— Я не могу для себя решить, не было ли это, в конечном итоге, игрой воображения. Право, это настолько невероятно, что он встретил этого человека под луной, и больше никто его не видел, ни до, ни после этого, Ричард неотступно думал о Торне, образ которого занимал все его воображение, и фантазия могла сыграть с ним злую шутку, заставив увидеть этого злодея в самом обычном прохожем.
— Никогда! — воскликнула Барбара. — Я лично верю в это так же свято, как в Бога. В тот момент Вы тоже не сомневались, что Ричард видел Торна.
— Да, его убежденность произвела на меня сильное впечатление. Но у меня тогда не было времени осмыслить все факты. Ни в то время, ни позже, в Вест-Линне, не было никого, к кому подходило бы описание, которое дал Ричард, за исключением капитана Торна.
— В Вест-Линне — да, — сказала Барбара.
— Нам остается лишь ждать и надеяться, что время само все разъяснит, — сказал в заключение м-р Карлайл.
— Ах, — вздохнула Барбара, — но это же такое томительное, томительное ожидание!
— Как это ты умудрилось вызвать родительское неудовольствие? — снова заговорил он, уже веселее.
Она заметно покраснела и ничего не ответила.
— Майор Торн, о котором упомянул твой папа — наш старый знакомый, как я полагаю?
Барбара кивнула.
— Весьма приятный человек, Барбара. Многие девушки гордились бы, если бы он выбрал их.
— Да, он очень приятный человек, — спокойно ответила Барбара таким тоном, который яснее ясного говорил о нежелании обсуждать эту тему.
Капитан Торн, который посетил Гербертов в те, ныне минувшие, дни, просто обезумел, увидев Барбару. Уже тогда, если бы ему позволили его личные обстоятельства, он умолял бы ее стать его женой. Однако недавно он получил наследство, равно как и повышение по службе. Он сразу же написал Барбаре и ее отцу. Барбара отказала ему, как вы знаете, и можно было не сомневаться, что г-н судья долго не даст ей забыть об этом.
— Сделайте все, чтобы развеять эти слухи о Ричарде, — сказала она м-ру Карлайлу.
— В этом можешь не сомневаться. Чем меньше произносят имя Ричарда в Вест-Линне, тем лучше. Но я ума не приложу, как они возникли.
Наступила тишина, которую первой нарушила Барбара. Она заговорила, не глядя на м-ра Карлайла:
— А что касается другого слуха? Он верен?
— Какой слух?
— Что Вы женитесь на Луизе Доубид.
— Это неправда. Я не собираюсь на ком-либо жениться. Нет, скажу более: я вообще ни на ком не собираюсь жениться; я останусь в моем теперешнем положении.
Барбара удивленно подняла на него глаза.
— Ты, кажется, удивлена, Барбара. Да. Она… та, что была моей женой, еще жива.
— Что с того, — наивно спросила Барбара.
Он ответил не сразу. Возвышаясь над столом, за которым сидела Барбара, и глядя на нее сверху вниз, он тихо сказал:
— И тот, кто отринет жену свою и женится на другой, виновен будет в измене.
И прежде, чем Барбара смогла ответить — если бы, конечно, она нашлась, что отвечать — и прежде, чем она пришла в себя от изумления, он взял свою шапку и вышел.
Глава 14
КРУШЕНИЕ ПОЕЗДА
Теперь вернемся ненадолго к леди Изабель. Она постепенно окрепла и к концу лета занялась приготовлениями к отъезду из Гренобля, сама еще не зная, где поселится и что станет делать. Она сделалась несчастной и беспокойной, и ее совершенно не волновало, что станется с ней в будущем. Более всего ей хотелось попасть в самый отдаленный уголок земли, где не ступала нога цивилизованного человека. Но где искать его? Она занялась поисками, выехав вместе с ребенком и молодой крестьянкой, которую наняла в качестве няни; Сюзанна, у которой в Гренобле был кавалер, наотрез отказалась уехать из города. Весь свой багаж, за исключением самых необходимых вещей, леди Изабель отправила на хранение в Париж до тех пор, пока он ей не потребуется. Они выехали из Гренобля в чудесное утро, казалось, благополучно прибыли поездом в местечко под названием Каммер, когда день уже клонился к закату, и леди Изабель предложила остановиться там на денек-другой. Во Франции крушения поездов случаются реже, нежели у нас, но, если уж они происходят, это бывают настоящие катастрофы, о которых долго помнят.
Поезд уже подъезжал к станции, когда пассажиры почувствовали удар, и раздался такой треск, словно наступил конец света; паровоз, вагоны и пассажиры сплошной бесформенной грудой лежали у крутой железнодорожной насыпи, а подступающая темнота лишь добавила ужасной неразберихи.
Вагон, в котором вместе с ребенком и бонной ехала леди Изабель, оказался под грудой обломков: их извлекли оттуда в числе самых последних пассажиров. Бонна и ребенок были уже мертвы. Леди Изабель была жива и даже находилась в сознании, однако она так сильно пострадала, что спешно доставленные к месту происшествия врачи оставили ее, с тем, чтобы оказать помощь другим пострадавшим, чье положение представлялось менее безнадежным — она услышала, что не переживет ампутации, а больше ничего сделать нельзя; она умрет независимо от того, сделают ей операцию или же нет. У нее была изуродована нога и нижняя часть лица. Она не была готова умереть вот так: смерть в ужасных страданиях оказалась вовсе не тем абстрактным освобождением от несчастий, которым представлялась в те мгновения, когда она желала ее. Она была не в силах пошевелиться, но боли еще не чувствовала из-за шока, и на короткое время разум ее сделался сверхъестественно ясным и сильным. К носилкам, на которых она лежала, подошла сестра милосердия и предложила ей воды, которую Изабель жадно выпила.
