Увидев, что она уже столько знает, он рассказал ей все, как было. Она слушала с замиранием сердца.
— Какой была его цель? — допрашивала она. — Невозможно, чтобы он хотел унести серебро, если только не совсем сошел с ума.
— Конечно, не серебро. Напротив, все открылось, когда он стал защищать это серебро от людей, которые были с ним. Вы забыли кое-что другое, чем желал завладеть Уильфред.
Внезапный свет промелькнул в голове Марии.
— Дарственная запись! Вот что! Достал он ее?
— Достал. Мистер Лестер не подозревает потери, и хорошо, потому что это могло бы помочь ему угадать настоящего виновника.
— Все понимаю, — прошептала Мария, — а вы переносите обвинение, чтобы защитить его! Чем мы сможем вознаградить вас?
Странная улыбка пробежала по его губам.
— Может быть, я попрошу об этом когда-нибудь, сказал он, — а пока позвольте мне просить вас успокоиться. Есть человек, столь же могущественный, как ваш друг, лорд Дэн, который принял интересы Уильфреда к сердцу. Он намерен избавить его от всех неприятностей вообще, включая и это, и, я уверен, что он это исполнит.
— Вы говорите о себе?
— Нет, я только посланник. Верьте мне, все поправится. Мария, я не стану уверять вас в этом легкомысленно.
— Но как же вы оправдаетесь? Нельзя же вас судить за него. Ведь вы только отпущены на поруки.
Уильям Лидни засмеялся.
— Мои дела совершенно в порядке; меня освободили совсем, а не на время. Помните, Мария, одно: до сих пор Уильфреда не подозревают в Дэншельде; будьте осторожны, чтобы не проговориться. Лучше всего забыть об этом вам самим. Как вы думаете, сможете ли? — прибавил он, обернувшись к ней.
— Я хотела бы.
— Но неужели это так трудно, когда вы можете положиться на меня? — тихо шепнул он. — Я надеюсь, что вам придется полагаться на меня в более важных вещах, чем это, когда мы пойдем вместе по жизненному пути.
Эти слова вызвали живой румянец, чувство болезненной грусти. Даже теперь, идя с ним рядом таким образом, она знала очень хорошо о презрительных упреках, которые бросил бы ей Дэншельд, если бы видел. Она не знала, кто он, ею руководило только ее собственное убеждение в его достоинствах и чести. Но Мария Лестер не принадлежала к числу тех, которые открыто пренебрегают мнением света.
— Очень скоро, может быть, через несколько часов, я буду в состоянии говорить с мистером Лестером. Вы позволяете мне?
— Говорить с ним? — спросила Мария, не понимая.
— О вас. Я слышал, что лорд Дэн хочет повторить свое предложение, я должен поспешить и просить, чтобы вам позволили выбирать между нами.
Он взял Марию за руку. Ее сердце, несмотря на сомнение и горесть, забилось от безумного счастья; может быть, это и заставило ее не заметить шаги, раздавшиеся позади них.
Это были шаги лорда Дэна. Его сиятельство ускользнул с обеда неприметно, когда сняли скатерть. Он был не в духе и выбрал уединенную дорогу домой. Обеденная зала, выстроенная недавно, была недалеко от станции новой железной дороги.
Описать его удивление и негодование, когда он увидал, что человек, обернувшийся взглянуть на него, был бывший арестант, а молодая девушка, шедшая возле него, мисс Лестер, потребовалось бы сильное перо. Мария, покраснев от сознания внешнего неприличия, сказала несколько бессвязных объяснений относительно того, что она только что оставила Уильфреда. Лорд Дэн надменно выразил намерение проводить ее домой и сделал движение, чтобы взять ее под руку, но мистер Лидни предупредил его, бесцеремонно сам взяв ее под руку.
— Извините, лорд Дэн, я сам могу проводить мисс Лестер.
— Оставьте мисс Лестер, сэр! — запальчиво закричал лорд Дэн. — Мария, разве вы не знаете, как унижаете себя?
Положение Марии было вовсе неприятно, и она пришла в волнение. Она старалась выдернуть свою руку, но Лидни твердо ее держал. Ей даже стало досадно, когда она увидала беспечную улыбку на его лице. Лорд Дэн обратил свой гнев на Марию.
— Я начну думать, что справедливы неприличные слухи, ходящие по Дэншельду, будто этот человек, этот авантюрист, этот полуночный разбойник сумел пленить мисс Лестер и хочет заставить ее забыть общественные связи и всякое приличие и соединиться с ним.
— Так как ваше сиятельство заговорили об этом, я могу, стало быть, признаться, что главная надежда моей жизни состоит в том, чтобы пленить мисс Лестер и получить ее руку и сердце, — хладнокровно отвечал Лидни. — Если мне удастся, она, по крайней мере, найдет счастье. Может быть, это мне удастся лучше, чем вашему сиятельству.
— Мария! — закричал лорд Дэн, и дыхание его замерло, а глаза сверкнули. — Неужели вы можете переносить его дерзость? Я не могу. Позвольте мне напомнить вам, что для будущей леди Дэн это самое грубое оскорбление.
— Нет, напротив, — возразил Уильям Лидни, между тем, как Мария желала, чтобы земля разверзлась и избавила ее от этого затруднительного положения. — Я искренне желаю, чтобы она сделалась будущей леди Дэн.
Мария вздрогнула; лорд Дэн счел эти слова дерзкой насмешкой и готов был сбить Лидни с ног. Но они дошли до угла. Дом Лестера был под рукою, и Мария, увидев дверь открытою, высвободила свою руку и убежала. Лидни повернул на дорожку в лес, что было ближайшим путем к «Отдыху Моряков», рискуя заставить Уильфреда Лестера ждать, но ему нужно было сказать кое-что своему отцу, а лорд Дэн пошел домой в страшном гневе, давая обещание, что завтра Дэншельд будет освобожден от этого опасного человека.
Глава XXXIII
КАК ПОСЕЕШЬ, ТАК И ПОЖНЕШЬ
Когда Мария опрометью вбежала в Дэншельдский замок, она наткнулась на леди Аделаиду и Эпперли. Стряпчий пришел с убедительной и несколько таинственной просьбой, чтобы ее сиятельство пошла с ним тотчас к одному господину, который лежит больной в «Отдыхе Моряков». Он сказал, что это ее старый друг. Леди Аделаида повиновалась и выходила теперь, наскоро одевшись; в голове ее мелькнуло подозрение, что этот таинственный больной был ее сумасбродный брат, лорд Иркдэль, попавший в какую-нибудь беду.
Она сделала Марии резкий выговор за то, что она пришла так поздно (как она предполагала) от мисс Бордильон, и спросила, кто проводил ее домой. Марии ничего не осталось более, как назвать Лидни, потому что вопрос был повелительным, а Уильфреда назвать она не смела. Леди Аделаида подняла брови с сострадательным презрением и вышла из дома.
— Будь мисс Лестер моя родная дочь, я знала бы, как поступить в этом случае, — заметила она стряпчему. — Теперь же я умываю руки. Если она хочет унижаться, как ее брат, дело ее. Я не могу понять, как вы, стряпчие и полиция, могли выпустить этого человека на поруки.
— Я слышал, что относительно его вины есть большие сомнения, леди Аделаида. Но что касается слухов, то он желает жениться на мисс Лестер…
