* * *
Шервин Б. Нуланд
Шервин Бернард Нуланд родился в 1930 году в Нью-Йорке в семье российского иммигранта Мейера Нудельмана.
Шервин был профессором клинической хирургии Медицинской школы Йельского университета, где преподавал биоэтику, историю медицины и медицину.
Шервин Б. Нуланд – доктор медицинских наук, хирург и автор известных во всем мире бестселлеров «Как мы живем» и «Как мы умираем. Размышления о финальной главе жизни». Последний в 1994 году был удостоен Национальной книжной премии.
Он опубликовал многочисленные статьи в различных медицинских журналах и таких изданиях как The New Yorker, New York Times, The New Republic, Time и The New York Review of Books (книжное обозрение Нью-Йорка), а также вел постоянную колонку «Неуловимое искусство» блога The American Scholar. Вплоть до своей смерти в 2014 году доктор Нуланд проживал с семьей в штате Коннектикут.
Саре и Сэлу
Эта книга и моя жизнь подарены вами
По существу, история медицины – это история самого человечества со всеми его взлетами и падениями, его дерзким, но тщетным стремлением постичь истину и конечную цель бытия. Историю медицины можно представить в виде бесконечной вереницы книг, характеров, сменяющих друг друга теорий и человеческих заблуждений или совсем иначе – как подлинную квинтэссенцию развития культуры. Как писал Мэтью Арнольд о «Деяниях святых»:
«Вся человеческая жизнь здесь».
Филдинг Гаррисон, 1933
Выражение признательности автора
В мою память навсегда врезалась педагогическая формула, которую я и мои сокурсники биологического отделения медицинского колледжа выучили сорок лет назад: чтобы экзаменационное эссе было оценено достойным количеством баллов, ответ на каждый вопрос должен удовлетворять пяти критериям – быть ясным, последовательным, кратким, полным и правильным. Если эти условия не соблюдены хоть в малейшей степени, работа не может считаться идеальной. Звенящее наставление любителя нематод, заскорузлого мизантропа, не испытывавшего ничего кроме презрения к тем из нас, кто беспокоился о млекопитающих (и, не дай бог, планировал строить карьеру в области клинической медицины), звучит эхом в моей голове каждый раз, когда я собираюсь изложить свои соображения на бумаге. К словам профессора Горация Уэсли Станкарда я отношусь с религиозным почтением, возможно, из-за чувства вины за то, что подвел его, отказавшись от лаборатории в пользу клиники. Хотя, вероятнее всего, ряд его определений мне запомнился потому, что в целом они звучат как здравый совет.
Помня наставления Станкарда, я вынес на суровый суд читателей очень разные главы этой книги. Естественно, предмет моих исследований было невозможно (и даже нежелательно) раскрыть полностью в отличие от темы экзаменационного эссе. Согласно моим требованиям повествование должно быть связным и согласованным. Если читатель решит, что книга удовлетворяет всем критериям Станкарда, то это заслуга тех моих коллег и друзей, которые подзадоривали меня во время работы над ней. Если же обнаружатся какие-то недостатки, то только потому, что иногда я уделял мало внимания их рекомендациям. Недостаточно просто перечислить здесь их имена; я хочу выразить им свою признательность не только за вклад в эту книгу, но и за их умелое понукание.
Моя жена Сара Петерсон всегда была первым и самым суровым редактором моих работ. Она большой специалист по поиску плохо согласованных и трудно читаемых предложений. Поистине счастлив автор, если тот, кто выполняет первоначальную вычитку его рукописи, умеет точно формулировать мысли и уверен в том, что делает. Мне хотелось бы гораздо больше написать о заслугах этого конкретного редактора, но она все равно запретила бы мне, считая это слишком сентиментальным и слащавым.
После тщательной проработки материала Сарой некоторые главы отправлялись коллегам, обладающим более глубоким знанием определенных тем и периодов. Каждая часть возвращалась с весьма полезными комментариями или предложениями. Выражаю свою глубокую признательность всем и перечисляю их имена в алфавитном порядке: Марк Лорбер, Роберт Массей, Джереми Норман, Джон Харли Уорнер, Рут Уитемор и Раймонд Эдвардс.
Особую благодарность заслуживают четверо моих товарищей за квалифицированное рецензирование книги в целом: учитель литературы Джон Бехар, историк медицины Томас Форбес, ученый в области биомедицинских наук Ион Грессер и директор библиотеки медицинской истории Ференц Гьергей. Не могу не отметить отдельно участие Ференца. Без наших бесконечных дискуссий, его обширных знаний литературы по истории медицины и щедрости, с которой он позволил мне пользоваться всеми сокровищами его уникальной библиотеки, эта книга умерла бы не родившись; без нашего вдохновляющего содружества я никогда не задумал бы этот проект – Koszonom kedves baratom!
[1]
Написать серию биографий врачей мне предложил Лесли Б. Адамс младший, лет пять назад. В разделе Classics of Medicine Library он опубликовал пятнадцать моих монографий и книг, среди которых была и «История анестезии». Он и его издательство Gryphon Editions (теперь филиал компании Macmillan) всегда поддерживали меня и любезно позволяли использовать значительную часть материалов из перечисленных выше публикаций. Части глав, посвященных Гиппократу, Паре, Морганьи, Хантеру и Холстеду, как и отрывок из работы об анестезии, сначала вышли в свет в форме эссе, которые я написал по заказу Леса Адамса.
Большая часть материала об Игнаце Земмельвейсе взята из моего эссе, напечатанного в 1979 году в «Журнале истории медицины и смежных наук». Фрагменты из главы о Листере были представлены в 32-й ежегодной лекции по истории хирургии Самуэля К. Харви в Йеле в 1987 году.
За те несколько лет, которые я вынашивал идею о создании этой книги, у меня появилось два новых друга: Роберт Готлиб, поверивший в мой проект с самого начала и ставший капитаном моей команды поддержки; его участие и интеллект были топливом для костра моего энтузиазма. Уйдя из Knopf, он не оставил меня.
И, наконец, Корона Мачемер. Она влилась в наш коллектив, когда работа над рукописью была уже в самом разгаре, но проявила поистине материнское участие в проекте. Отличный специалист в английском языке, преданный своей работе, она чудесным образом поняла цель, которую я хотел достичь своей книгой. Имея тридцатилетний опыт работы хирургом, я полагал, что знаю толк в заботливой опеке, пока она не присоединилась к команде врачей и не начала делиться со мной своими озарениями. Когда Боб Готлиб унес свои кроссовки и синий карандаш с собой в The New Yorker, он заверил меня, что нашел «абсолютно идеального редактора» на свое место. К его восторженному отзыву могу добавить только: «Да, и аминь».
