Кохер и Бильрот оказали большое влияние на Уильяма Холстеда в отношении принципов хирургии в целом, но особенно в области исследования физиологии и оперативного лечения щитовидной железы. Он начал изучать структуру железы в начале своей карьеры в Вене в 1879–1880 годах. Во время последующих визитов в немецкие клиники у него была возможность оценить прогресс, достигнутый в данном направлении там и в Берне. Пребывание в Швейцарии принесло ему особое удовольствие, так как он нашел в Кохере единомышленника, так же как и он сам ставившего во главу угла точные техники, обеспечивающие минимальные кровопотери и деликатное обращение с тканями, что полностью отличало их от Бильрота, быстрые, радикальные хирургические методы которого не позволяли уделять достаточного внимания мелким деталям.
Каждый из этих гигантов хирургии сталкивался с характерным для его операционной техники лечения щитовидной железы осложнением, которое удручало их и заставляло размышлять о причинах его развития, которые они не могли понять. Кохер боролся с микседемой. Это состояние физического и умственного оцепенения, которое возникает, когда у пациента вырабатывается мало или вообще нет гормона щитовидной железы. А Бильрот сражался с низким уровнем кальция в крови из-за нефункционирующих крошечных желез, называемых паращитовидными и расположенных в непосредственной близости к щитовидной железе. Со временем причина обеих проблем стала очевидной. Холстед позже писал:
Я много размышлял над данным вопросом и пришел к выводу, что объяснение, вероятно, заключается в особенностях оперативных методов этих выдающихся хирургов. Кохер, аккуратный и точный, скрупулезно, относительно бескровно удаляет всю щитовидную железу, нанося небольшие повреждения за пределами ее капсулы. Бильрот действует быстрее и, насколько я помню его манеру (1879 и 1880), уделяет меньше внимания окружающим тканям и кровотечению, вследствие чего он мог легко оставить часть щитовидной железы и удалить паращитовидные железы или, по крайней мере, нарушить их кровоснабжение.
Очевидно, Холстед в силу своих взглядов отдавал предпочтение хирургической технике Кохера, которая была почти идентична оперативным методикам швейцарских хирургов и могла даже показаться их копированием. Неудивительно, что среди предшественников Холстеда и Кохера был лишь один выдающийся адепт такого тщательного подхода. Речь идет о Листере, хотя даже он казался слишком стремительным по сравнению с этими двумя въедливыми представителями грядущих поколений медиков. Подчеркивая максимальную деликатность и аккуратность, которую Холстед и Кохер проповедовали среди своих учеников, один из ведущих хирургов, пришедших им на смену, Харви Кушинг сказал на собрании Международного медицинского конгресса в Лондоне в 1913 году:
Ясные и подробно проработанные методики, сторонниками которых так долго были блестящие мастера своего дела Кохер и Холстед, распространились по всем клиникам; по крайней мере, они применялись там, где вы или я решились бы сделать себе операцию. Наблюдатели больше не опасались испытать потрясение в операционной; эффектные публичные представления прошлого больше не приветствовались. Им на смену пришли тихие, довольно утомительные операции, на которых могли присутствовать немногие, кроме самого хирурга, его ассистентов и непосредственного наблюдателя, изучающего процесс. Пациент на столе, как и пассажир в автомобиле, подвергается большему риску, если его водитель болтлив, срезает углы, превышает скорость или стремится вызвать восхищение своей лихостью.
Хирургия шагнула далеко вперед от впечатляющих спектаклей знаменитых специалистов, таких как Джеймс Сайм и Роберт Листон (последний проводил ампутацию за тридцать секунд). Исповедуя принципы абсолютно свободного от крови оперативного поля, анатомически точного рассечения каждой структуры, жесткую стерильность и максимально близкое стягивание каждого слоя ткани посредством тонких стежков шелковой нитью, Холстед разработал технику тиреоидэктомии, которая была тогда и остается сегодня вершиной хирургического искусства. Описанные им шестьсот пятьдесят случаев лечения гипертиреоза положили начало эффективной терапии этого заболевания в Соединенных Штатах. А такие лидеры американской хирургии, как Чарльз Майо, Джордж Крил и Фрэнк Лейхи с успехом продолжили развитие прогрессивных клинических методов лечения.
В работах Холстеда редко, но встречаются краткие эпизоды, позволяющие получить некоторое представление о его личной жизни. В 1881 году, тогда двадцатидевятилетний хирург, проходивший второй курс практики в Нью-Йорке, он сделал операцию своей матери:
Однажды вечером меня вызвали в Олбани навестить мою мать, которая уже более двух лет страдала от неизвестной болезни… Я нашел ее в очень плохом состоянии, со слегка пожелтевшей кожей, опухолью и болями в области желчного пузыря. Итак, в два часа ночи я провел операцию по удалению наполненного гноем желчного пузыря и извлек семь камней. Думаю, это была одна из первых операций по удалению желчных камней в нашей стране. Моя мать умерла примерно два года спустя после этого.
Другую личную историю, оказавшую гораздо более продолжительное воздействие на мир хирургии, он рассказал в опубликованной в 1913 году статье, которую посвятил обзору одной хирургической техники. В следующем абзаце, где упоминается раздражающее влияние стерилизующих растворов, неожиданно звучит глубоко интимный мотив:
Зимой 1889–1890 годов, я не могу припомнить месяц, дежурившая в моей операционной медсестра пожаловалась на то, что раствор хлорида ртути вызвал дерматит у нее на руках. Поскольку она была чрезвычайно квалифицированной женщиной, я отнесся серьезно к этой проблеме и, оказавшись в Нью-Йорке, обратился в компанию Goodyear Rubber Company с просьбой изготовить в качестве эксперимента две пары тонких резиновых перчаток. Их использование принесло более чем удовлетворительные результаты, поэтому я сделал дополнительный заказ. Осенью, по возвращении в город, я снабдил перчатками ассистента, который передавал мне инструменты и иглы с нитками во время операции. Сначала он надевал их, только когда вместе со мной выполнял первые разрезы. Со временем помощники настолько привыкли работать в перчатках, что стали носить их постоянно, как хирурги, считая, что без них они выглядят менее солидно.
Это, весьма вероятно, самая известная цитата из вышедших когда-либо в свет работ по хирургии. Дело в том, что она содержит не только рассказ о событии, благодаря которому во время операций стали использоваться резиновые перчатки, но и лишь однажды опубликованный в медицинском журнале случай начала истории любви исследователя. Той «чрезвычайно квалифицированной женщиной», химическое раздражение на коже которой привело к использованию хирургических перчаток, была Кэролайн Хэмптон, которая 4 июня 1890 года стала миссис Уильям Стюарт Холстед. Это был крепкий счастливый брак двух любящих друг друга людей. Ослер с живостью, отличавшей многие его работы, позже описал, как впервые заметил, что между этими двумя проскользнула искра. Однажды он вошел в лабораторию патологической анатомии и стал свидетелем того, как обычно сдержанный хирург демонстрирует анатомию сухой малоберцовой кости старшей операционной сестре. Через неделю они объявили о помолвке. В книге «Вся история больницы Джонса Хопкинса» Ослер писал о браке своего коллеги: «Он женился, следуя велению собственного сердца на женщине такой же необычной, как и он сам. Им не было дела ни до кого, кроме своих собак и лошадей».
