Сам портной и его двенадцатилетний сын заболели в первые же часы эпидемии и к субботе умерли. Сноу нашел их адрес в списке смертей, полученном от Фарра. На Кроссстрит умерли и еще несколько человек. Это место привлекло внимание Сноу, когда он впервые вернулся к колонке, чтобы осмотреть окружающие улицы, вооружившись адресами умерших. Почти половина всех умерших жила неподалеку от Брод-стрит, а другая половина – в шаговой доступности от нее. Но вот смерти на Кросс-стрит были необычными: чтобы добраться до колонки на Брод-стрит оттуда, нужно пройти два небольших переулка, потом свернуть направо на Маршалл-стрит, потом снова налево и пройти целый квартал по Брод-стрит. А вот чтобы дойти до колонки Литтл-Мальборо, достаточно было просто пройти вниз по улице, потом – два квартала на север, и все. Уже повернув с Кросс-стрит, вы видели ее.
Сноу заметил и еще кое-что, просматривая записи Фарра: смерти на Кросс-стрит были намного менее равномерно распределены, чем те, что случились в непосредственной близости к колонке. На Брод-стрит кто-то умер практически в каждом доме, но вот на Кросс-стрит было лишь несколько изолированных случаев. Это-то Сноу и требовалось. Он с первого взгляда понял, что сможет легко доказать, что основная масса смертей сгруппирована вокруг колонки, но по опыту знал, что такие доказательства сами по себе не убедят миазматистов. Они легко смогут списать это на скопления отравленного воздуха, висящие над этой частью Сохо, на что-то, что выделяется из дренажных колодцев, выгребных ям или даже самой колонки. Сноу понимал, что доказательства придется строить на исключениях. Ему требовались аберрации, отклонения от нормы. Места, где люди выжили, хотя, по идее, должны были умереть, или умерли, хотя должны были выжить. Кросс-стрит была ближе к Литтл-Мальборо-стрит и, соответственно, согласно теории Сноу, не должна была так сильно пострадать от эпидемии. Так и вышло – за исключением четырех случаев, о которых сообщил Фарр. Могли ли эти случаи иметь какое-то отношение к Брод-стрит?
К сожалению, когда Сноу пришел к дому 10 по Кроссстрит, чтобы опросить выживших детей портного, было уже слишком поздно. Сосед рассказал ему, что вся семья – пятеро детей и их отец – умерли за четыре дня. Ночные походы за водой на Брод-стрит убили их всех.
Медики в викторианской Англии делились на три основные категории – доктора, хирурги и аптекари. Доктора считались джентльменами, а их жены могли быть представлены при королевском дворе. Получить врачебную лицензию было не так уж сложно: их выдавали не только университеты и медицинские общества, но даже архиепископ Кентерберийский по собственному усмотрению. А многие хирурги и аптекари приходили в профессию вовсе без лицензии.
В своем воображении Сноу уже рисовал карты. Ему представлялся вид сверху на район Голден-сквер с наложенной на него извилистой окружностью с центром возле колонки на Брод-стрит. Все люди внутри этой границы жили ближе всего к отравленному колодцу; все, кто жили снаружи, скорее всего, набирали воду где-то в другом месте. Изучив первичные данные Фарра, Сноу нашел десять смертельных случаев, лежащих вне границы. Двое из них – портной и его сын с Кросс-стрит. Через несколько часов Сноу узнал, что еще три смерти на Кросс-стрит – это дети, ходившие в школу на Брод-стрит; скорбящие родители рассказали ему, что дети часто пили из колонки на пути в школу и обратно. Родственники подтвердили, что еще три жертвы регулярно набирали воду из колонки на Брод-стрит, хотя жили ближе к другому источнику. Два оставшихся случая вне границы привязать к Брод-стрит не удалось, но Сноу знал, что две смерти от холеры за три дня – это среднестатистический показатель для лондонского района того времени. Умершие вполне могли заразиться холерой в совершенно другом месте.
Сноу знал, что не менее важна для его «дела о холере» и обратная ситуация: обитатели района, которые жили недалеко от колонки, но выжили, потому что по той или иной причине не пили воду из отравленного колодца. Он еще раз просмотрел список Фарра, на этот раз в поисках отсутствующих данных. По адресу Поланд-стрит, 50 умерло несколько человек. Сама по себе цифра была предсказуемой: Поланд-стрит лежала к северу от колонки, внутри воображаемой границы Сноу. Но, просмотрев список, Сноу понял, что цифра поразительно низкая, потому что Поланд-стрит, 50 – это адрес работного дома Св. Иакова, где жили 535 человек. В разгар эпидемии в домах, расположенных недалеко от Брод-стрит, умирали двое из каждых десяти жильцов. Соответственно, в доме, где жили пятьсот человек, должны были наблюдаться десятки смертей. Как Уайтхед уже узнал из своих ежедневных обходов, работный дом – несмотря на то что был населен нищими и морально неустойчивыми личностями – стал настоящим спасением от эпидемии. Опросив руководство, Сноу сразу понял, в чем дело: в работный дом вода поставлялась по частной трубе от водопроводной компании «Гранд-Джанкшн», которая, как уже знал Сноу из ранних исследований, отличалась хорошим качеством воды. Кроме того, на территории работного дома был еще и собственный колодец. У них не было причин ходить за водой на Брод-стрит, хотя колонка стояла буквально в пятидесяти ярдах от входа.
Сноу заметил и еще один адрес, отсутствующий в списке Фарра32. Пивоварня «Лев» по адресу Брод-стрит, 50 была вторым крупнейшим производством в непосредственной близости от колонки. Тем не менее в списке Фарра по этому адресу не было отмечено ни одной смерти. Конечно, работники вполне могли умереть и дома, а не на работе, так что Сноу нанес визит владельцам «Льва» Эдварду и Джону Хаггинсам, и те с немалым удивлением сообщили, что болезнь обошла их заведение стороной. Двое рабочих заявили о легкой диарее, но тяжелых симптомов не было вообще ни у кого. Когда Сноу спросил, где они берут воду, Хаггинсы ответили ему, что, как и у работного дома, у пивоварни имеется частная водопроводная труба и собственный колодец. Но, объяснили они к радости врача-трезвенника, их рабочие вообще редко пьют воду. Ежедневный паек из солодового ликера вполне удовлетворяет их жажду.
Позже Сноу побывал на фабрике братьев Или, и там ситуация оказалась куда более печальной. Владельцы сообщили, что заболели десятки рабочих, многие из них умерли в собственных домах в первые несколько дней эпидемии. Когда Сноу заметил две большие цистерны с водой, которые братья Или держали на территории, чтобы их рабочие могли утолить жажду, ему даже не пришлось спрашивать, откуда эта вода.
До Сноу уже дошли слухи, что мать и кузина братьев Или тоже недавно умерли от холеры, хотя они жили очень далеко от Голден-сквер. Совпадение, должно быть, сразу бросилось Сноу в глаза; может быть, он даже вспомнил тот самый experimentum crucis, когда-то предложенный ему London Medical Gazette. Учитывая осторожность Сноу, он, несомненно, задал вопрос как можно более деликатно: не пила ли, случаем, Сюзанна Или воды из колонки на Брод-стрит? Этот момент, скорее всего, был для Сноу мучительным: как получить нужную информацию, при этом не дав братьям понять, что именно их забота стала причиной смерти матери? Бесстрастность Сноу, должно быть, помогла ему, когда братья рассказали о регулярных поставках воды из колонки в Хэмпстед; более эмоциональный следователь, скорее всего, довольно бурно отреагировал бы на эту ключевую улику. Но, какие бы эмоции он не выказал перед братьями Или, выходя с фабрики обратно на ярко освещенную Брод-стрит, он наверняка не без удовольствия думал, что дело складывается просто отлично. У миазматистов наконец-то появился равный соперник.
