Лариса была хитра, изворотлива и хитра, но в такие моменты не могла себя контролировать.
- Ненавижу тебя! Ненавижу! - взорвалась она.
Он сжал пальцами переносицу и сказал со странным сожалением: - Лариса, успокойся. Если так дальше пойдет, ты сама угодишь в клинику. Подумай сама, сколько лет ты уже на антидепрессантах?
Женщина вдруг осеклась, шагнула к нему ближе, прищуриваясь и сжимая кулаки.
- Думала, я не узнаю? Я же за это все плачу.
- Деньги. Ты только о них и думаешь! - выплевывала она слова.
- А ты нет?
- Ты только ради денег на мне женился!
- Так ведь я и сам был не нищий.
- Проклятые деньги. Всегда только деньги, - говорила она как в бреду.
- Ничего человеческого от тебя не видела. Холодный сукин сын!
- Лариса, - помедлил он, делая шаг к ней.
- Я ведь исправно трахал тебя. Спал каждую ночь в твоей постели. Что тебе нужно было еще?
- Ты! Не любил меня!
- И потому ты решила сделать мне больно? Молодец. Сделала.
Он кивнул и отошел к окну.
- И очень хорошо, - сейчас её взгляд был направлен вглубь себя, и что за мысли отражались в глазах, понять невозможно.
- Да, и я жил с этим, - проговорил Феликс. - Все равно продолжал жить с тобой. Но тебе же было мало. Ты хотела лишить меня глотка воздуха.
- Это ты про свою малолетнюю шалашовку? Я рада, что убрала её тогда. Жалею, что не навсегда!
- Да, верно, - он кивнул снова. - Но если что-то делаешь, милая, имей задницу делать это до конца. Или не берись вовсе. Потому что больного надо иметь в постели, иначе он встанет и поимеет тебя. И можешь поверить, тебе не понравится.
- Ты пальцем ко мне прикоснуться не посмеешь. Даже не думай!
- Зачем? Ты и так все делаешь сама.
Она снова взорвалась криком и проклятиями, вспоминая все его грехи с первого дня их совместной жизни. Серов слушал, слушал. Потом просто сказал:
- Давай ты успокоишься и подумаешь над моим предложением решить все мирно.
- Не дождешься.
- Зря ты так, Лариса, - мягко проговорил он. - Я же тебя в бараний рог скручу.
- Раньше твоя раковая подстилка сдохнет! - выдала она и пошла к двери.
Он негромко рассмеялся ей вслед, а потом вдруг спросил: - Ну что, нашла то, что искала в моем сейфе?
Женщина только сплюнула и не останавливаясь, вышла из кабинета. Дверь за ней оглушительно хлопнула. Все еще продолжая тихо посмеиваться, Феликс Серов подошел к столу. Открыл папку, лежавшую в центре, и бегло просмотрел содержимое.
Удивительное правило - хочешь спрятать что-то надежнее, оставь это на самом видном месте. И ведь сколько раз убеждался - работает. Подхватил папку и вышел из кабинета, его охрана пошла тенями за ним следом.
Больше ему в этом доме делать было нечего.
Глава 69
Второе утро после второй ночи тоже было чуточку не таким, отличалось. Марк спал, Лиза проснулась раньше него. И теперь осторожно, не дыша, чтобы не разбудить, разглядывала мужчину.
А он раскинулся на подушке, которую подтянул почти под спину, одна рука откинута назад, а другая лежала на животе поперек туловища. Словно протянута к ней. Как будто он спал, обнимая её одной рукой, положив другую под голову, а потом во сне повернулся на спину, но порыв обнять остался.
Разглядывала его едва прикрытое тело с интересом. Что и говорить, он ей нравился. Еще когда в первый раз увидела Марка с голым торсом там, в кухне его пентхауса, чуть не ослепла. Так и пялилась потом на него исподтишка, понимая, что ведет себя как идиотка, но ничего не могла с собой поделать.
Красивый. Сильный. Упругая и гладкая смуглая кожа, аккуратная поросль мягких черных волос на груди спускается узенькой полоской к пупку и потом немного расширяется книзу. Вот же... Ей еще тогда подумалось, что все эти Савельевы какие-то элитные самцы. Как на подбор.
Потому что Марк был хорош от природы. Весь четкий. Не перекачанный, но мускулистый. И эти кубики...
Ну да, тренажер у него есть, стало быть, он все-таки следит за спортивной формой и подкачивает пресс. И ноги, сильные, высокие, крепкие, с развитыми мышцами. Руки у Марка были красивой формы, кстати, почти голые, а на ногах немного темных волос. Но все гармонично, в меру.
Даже запах пота. Она готова была уткнуться носом в его подмышку, урча как мартовская кошка. Правая рука закинута за голову, а левая сейчас лежала так, что маленькую синюю татуировку на предплечье у самого локтя сейчас было не рассмотреть, а тревожить его не хотелось.
Лиза стала разглядывать его пальцы, такие умелые, нежные. И... неловко было смотреть на то, что было пониже кисти его левой руки. На его стоячий член.
Черт... Она натурально покраснела. Такой... Красивый, смуглый, гладкий. И сильный. Очень.
Лиза знала, что мужчины часто говорят о нем, как о одушевленном разумном существе, и вообще, как только не называют. Ой, она не знала, насколько член у Марка был одушевленный, но разумный точно. Потому что стоило ей опустить на него взгляд, он немедленно дернулся в её сторону. И Лиза смутилась.
Потому что вслед за малым Марком, пробудился и Марк большой.
По сонному лицу скользнула улыбка.
- Иди сюда, - притянул он её к себе и мягко прижал, целуя в губы.
- Марк, совсем рано еще, поспи, - шепнула Лиза между поцелуями.
На часах высвечивалось время - половина шестого. А заснули они, когда было уже около двух. Устал же, шутка ли ехать в город и обратно, дорога не менее трех с половиной часов в один конец.
- Нет, - улыбнулся он, не открывая глаз. - Успею выспаться потом.
И мягко подмял её под себя.
***
Ему бы сейчас из постели не вылезать. Не оставлять свою девочку ни на минуту. Медовый месяц все-таки. А он вынужден мотаться в город.
Но это было необходимо. Марку нужно было защитить их будущее. Будущее сына, брата. Он старший, он самый сильный мужик в семье.
А еще он втайне надеялся, что будет пополнение.
Это заставляло Марка довольно жмуриться, когда он смотрел на Лизу и думал, что она не видит. А она больше не морозила его холодом. Слушалась, как будто разом признала его право мужчины и мужа. И это было... Офффигенно!
Никогда еще Марк не чувствовал себя таким богатым и сильным. И жизнь никогда еще не была такой полной. Вот что значит, найти правильную женщину.
Подруга, жена, соратник. Да, его маленькая Лиза была бойцом, это так умиляло Марка и переполняло гордостью, что внутри все подрагивало, когда слушал здравые мысли и смотрел при этом на её ясный лоб.
