— Миледи, вам надо поесть. Это придаст сил.
Несколько тарелок с едой, на одной был большой кусок вареного мяса, на других сыр, хлеб и фрукты. И еще глубокая посуда, нечто среднее между миской и пиалой, в посуде непрозрачная густая жидкость. И никаких приборов, кроме двух небольших кинжалов.
Королева наморщилась. Чувствуя себя беспомощной, обвела взглядом комнату. Служанки стояли по стеночке, опустив голову, но королева постоянно ощущала на себе любопытные взгляды украдкой. Камеристка, казалось, поняла ее состояние и отреагировала по-своему.
— Выйдите, вы мешаете ее величеству, — проговорила Одри, выпроваживая прислугу.
Когда комната опустела, она еще раз взглянула в сторону двери, и настоятельно посоветовала:
— Миледи, выпейте суп, а потом съешьте оленину, это полезно.
Выпить суп? Не хотелось это пить, она взглянула на мясо. Заметив ее взгляд, Одри стала нарезать мясо тонкими ломтиками и выкладывать на плоскую тарелку.
— А мне не дадут вилку?
На лице Одри мелькнуло искреннее удивление, но быстро исчезло. Королева поняла, что спросила что-то не то. Ну не дают вилку и ладно. Можно поесть и с ножа. Тем более что рядом лежал маленький кинжальчик. Но откуда эта мысль про вилку? Эта уверенность, что надо есть вилкой? А еще королева могла поклясться, что никогда не пила суп, она ела его ложкой.
И вообще, она была уверена, что раньше спала и ела совсем не в этом месте. Там все выглядело совсем иначе. В голове вдруг встала картинка, как она держит в руках блестящие металлические приборы — нож и вилку, и режет ими мясо. А потом перед мысленным взором промелькнули картинки до странности родного интерьера. И интерьер тот так разительно отличался от…
— Одри, где я?
У Одри сначала открылся рот. Закрылся, промелькнул странный взгляд, она облизала губы. А потом заговорила:
— Вы пока что в своих покоях. Миледи Линевра, давайте вы будете есть, а я рассказывать все с самого начала.
Короткий рассказ содержал очень важные и интересные сведения. Оказалось, что Линевра стала королевой три года назад. Его величество Гордиан король Аламора, проезжая мимо одного постоялого двора, захотел напиться. Воды ему вынесла женщина. Сорокалетний король, недавно овдовевший в третий раз, искал себе жену. Многие вельможи рассчитывали выдать за него своих дочерей, соседи, присылали портреты принцесс. Но женился Гордиан на той женщине с постоялого двора. На Линевре.
Короче говоря, это был неравный брак, и в свое время вызвал недовольство знати, а также множество сплетен среди простого народа.
Суметь бы еще эти сведения осмыслить и приложить к себе! Потому что Одри рассказывала, а у королевы все больше всплывали в памяти совершенно другие воспоминания о прошедших трех годах.
Получалось, она с постоялого двора? Понятно, что ее тут не любят. Не всю жизнь во дворце жила… Это многое объясняет. Значит, она работала горничной или на кухне?
Но слово работа почему-то вызывало другие ассоциации. Ей представлялось помещение с керамогранитным полом, с покрытой блестящим кафелем стеной, большая белая раковина на стене и белые халаты на вешалке. У другой стены стеклянные шкафчики, а в них лекарства и блестящие медицинские инструменты.
Полный диссонанс с тем, что видят глаза.
Откуда эти воспоминания? Откуда ей известны все слова, эти понятия? Эти белые халаты до колена?! Если на ней сейчас тяжелое фиолетовое платье, декольтированное, многослойное, с волочащимся по полу длинным шлейфом?! Но почему-то и платье воспринималось достаточно органично. Выходит, его она тоже носила?
Кстати о платье. Если она вдова, то почему не черное?
— Одри, а почему я в фиолетовом, почему не в черном?
Камеристка, похоже, перестала удивляться. Легко вздохнула, сказав:
— Фиолетовый цвет — цвет траура королев, миледи. Вы вдовствующая королева.
Вот как. Она вдруг поняла, что нужно непременно увидеть тело мужа. Это поможет ей вспомнить. И почему она не у тела мужа, если вдова?
Ах да, священный источник…
Но где гроб с телом-то? Ей срочно нужно туда.
— Одри, где гроб с телом моего мужа, государя…
— Тело его величества Гордиана в часовне. Уже пятый день.
— Проводи меня туда, пожалуйста.
Та поморщилась, словно она просила что-то неприятное, но склонилась в поклоне:
— Да миледи, — и пошла к двери. Позвала:
— Эрвиг! Передай лорду Балфору, пусть пришлет сопровождение ее величества!
— Зачем сопровождение?
— Вы под стражей, миледи.
А вот и первый звоночек!
— Почему под стражей?
— Но миледи… В течение месяца после смерти государя вы будете находиться под стражей, чтобы удостовериться, вдруг вы в положении и носите наследника. В течение этого времени к вам в покои не будет допущен ни один мужчина.
— А Эрвиг? — она помнила, как тот вошел в комнату.
— Эрвиг не мужчина.
— А лорд Балфор? Я слышала его голос.
— Лорд Балфор — Протектор. Он… — видя непонимание на лице королевы, Одри просто сказала, — До выяснения вопроса с наследником, вы находитесь под его покровительством. Он глава королевского Совета.
Ответ показался странным, но королева не стала уточнять, все как-нибудь разъяснится. Она попросила:
— Пока пришлют сопровождение, можно мне чашечку кофе?
Хотелось взбодриться.
Лицо Одри приняло озабоченное выражение, однако лоб девушки быстро разгладился, она прочистила горло и сказала:
— Можно, миледи. Объясните мне, что это, чтобы я могла объяснить на кухне…
— Спасибо, Одри, не надо, — проговорила королева.
Понятно, кофе здесь не пьют… А где пьют кофе? Она совершенно точно знала, что любит кофе. И он любил тоже. Он? Кто ОН?
Тем временем снаружи послышался приглушенный топот ног, а после раздался стук в дверь, доложили, что лорд Балфор ожидает ее величество, чтобы сопроводить в часовню. Королева и камеристка вышли из покоев в широкий каменный коридор, освещенный факелами.
Мрачно, неуютно, холодно. Королева поежилась.
Снаружи стояла восьмерка стражников с обнаженными мечами, Впереди Пожилой, богато одетый вельможа. Вид у него был неприязненный и надменный, понятно, что к королеве из низов он относился без особой любви. Одри присела в реверансе. Тот едва заметно кивнул в ответ и отступил в сторону, а восьмерка стражников перестроилась так, что две женщины оказались взяты в коробку.
Балфор скомандовал:
— Сопроводить ее величество в часовню и ждать, пока она изволит вернуться.
Посчитав миссию выполненной, лорд удалился, его место занял тот, кого, как предположила королева, звали Эрвиг. Процессия двинулась по длинному коридору, в котором изредка встречались двери, и ни разу не попалось ни одного окна.
