А впрочем, пусть считает, как ему вздумается, у нее свои дела. Королева сделала шаг вперед.
— Я еще не отпускал тебя, — проговорил принц Джонах, подавшись вперед.
Эрвиг тут же напрягся, стража сопровождения замерла.
— Вы не имеете права меня задерживать, ваше высочество, — холодно произнесла королева, и все-таки взглянула ему в глаза. — Позвольте пройти.
Он, странно хмыкнул, прищурился и отступил, давая дорогу.
С тяжелым сердцем королева двинулась дальше, так и не поняв, зачем Джонаху нужно было это представление.
— Это леди Элвина, дочь лорда Балфора, — тихонько проговорила Одри. — Говорят, ее прочат в невесты принца. Только непонятно, которого.
И флаг ей в руки, подумалось королеве. И снова поймала себя на мысли, что у нее в лексиконе весьма странные выражения. За размышлениями она не заметила, как процессия вышла в холл.
Глава 9
Только сейчас стала понятна фраза лорда Балфора о том, что ее пожелание создало некоторые сложности. Теперь пустовавший ранее холл был оборудован как простенькая гостиная. Или ожидальная в приемном покое клиники.
Опять эта странная мысль, с которой почему-то халаты и запах медикаментов ассоциировались. Королева Линевра зажмурила глаза и вдруг явственно услышала:
— Волгина! Мирослава Леонидовна! Зайдите к заведующему отделением.
Обращались к ней, она это совершенно точно знала.
Тряхнула головой, открывая глаза. Восьмерка ее стражей выстроилась у стены, там, где были установлены скамьи с резными спинками. Леди Одри смотрела на нее со странной озабоченностью во взгляде:
— Миледи Линевра, вам плохо? — спросила шепотом. — Может быть, вернемся в покои?
— Нет, Одри, со мной все хорошо, — ответила та и шагнула к выходу во внутренний двор.
Снаружи сегодня было тихо и пасмурно. Интересно, здесь вообще бывает хорошая погода? От этой постоянной сумрачности у кого угодно депрессия разовьется.
Господи… Откуда такие мысли? Ей тут пожизненное заключение светит, а она на погоду жалуется…
Медленно пересекла внутренний дворик, приближаясь к дверям часовни. Легкий ветерок шевелил вуаль, она остановилась, подняв лицо к небу.
Мирослава Леонидовна. Мирочка….
— Миледи Линевра, ваше величество, — услышала негромкий голос священника. — Прошу вас.
Видимо, задумавшись, она простояла так дольше, чем ей казалось, и священник устал ждать.
Кивнула и быстро прошла в часовню.
В центре на возвышении, как и прежде, стоял покрытый белым покрывалом гроб государя Гордиана. Тяжелый деревянный стул с высокой спинкой, приготовленный для королевы, стоял на полу, чуть в отдалении.
— Простите, вы не могли бы поставить стул для меня рядом с гробом супруга?
На благообразном лице священника промелькнуло недовольство:
— Миледи, так не полагается… — начал он.
— Мне осталось не так уж много времени видеть его, — твердо проговорила королева.
Священник кивнул и подчинился.
Теперь стул стоял у самого гроба, в круге света, лившегося из окон на барабане купола.
— Будто софиты рампы, — подумала она, усаживаясь на стул.
Опять эти слова… Священник услужливо откинул покрывало, открывая скрещенные руки покойника, державшие меч. Суровый воин казалось, спал.
— Скажите, — вырвалось у нее спонтанно. — Как вы поддерживаете тело в таком идеальном состоянии? Бальзамировка?
Брови священника полезли вверх, он крякнул и дернул шеей, а потом проговорил:
— Я не совсем понимаю, о чем вы, ваше величество. Состояние покойного государя стабилизировано магией. Так будет до приезда его высочества принца Рихтера и перемещения государя Гордина в усыпальницу королей Аламора. А в усыпальнице, где он займет свое место рядом с королями прошлого, особая магия мумифицирует тело и погрузит его в стазис навечно.
— Навечно… — прошептала она следом. — Спасибо. Теперь оставьте меня наедине с моим супругом.
Священник странно посмотрел на нее, поклонился и ушел в притвор. Королева осталась одна.
Каким он был, ее муж, государь Гордиан? Спрашивала себя королева Линевра. И не могла ответить. Она его не помнила, точнее, просто не знала.
Мертвый король, ее муж, лежал на своем последнем ложе, освещенный рассеянным светом. Странная и нереальная картина. Но достаточно протянуть руку, коснуться белого покрывала, скрещенных рук покойного, чтобы убедиться в безусловной реальности происходящего.
И увидеть на своей руке браслет.
Браслет, с которым связано нечто очень важное. Почему важное? Почему?!!
— Потому что это последний подарок мужа, — ответила память.
Она снова взглянула на Гордиана. Этого мужа?
— Нет, — снова подсказала память. — Настоящего.
… Мирочка…
Так звал ее настоящий муж? Мирочка… Мирослава!
Браслет снова привлек внимание, странно блеснувшими камнями.
Ей подумалось, что она сейчас в точности похожа на Арвен у гроба Арагорна.
И это стало последней каплей. Хорошо знакомые, привычные слова которым нет объяснения в этом мире. Слова из другой жизни, из жизни Мирославы.
Все. Дальше думать нельзя. Потому что сейчас она дошла до точки. Потому что память обрушилась внезапно, оглушив кошмарным понятием, что встречалось ей не раз в дамских романчиках.
Попаданка.
* * *
Сколько она сидела в прострации, глядя на суровый профиль мертвого короля Гордиана и переваривая свалившуюся на голову правду? Минуту, час? Мирослава не знала.
Добро пожаловать в иной мир, королевство Аламор, уважаемая попаданка! Так вот значит, куда ее забросил тот жирный потнючий негодяй…
Но ей ведь действительно нужно было исчезнуть на полгода? Оставалось только подивиться, как иногда буквально сбываются человеческие пожелания. Надо же, хотела скрыться понадежнее, так, чтобы Вадим Балкин не отравлял ей существование. Вдруг захотелось запрокинуть голову и истерически расхохотаться.
Но уважение к мертвому королю и к этому месту скорби не позволило ни пошевелиться, ни звука издать. Вдовствующая королева не могла смеяться у гроба мужа. Мирослава не стала бы смеяться у гроба Ильи Владимировича. Ни за что…
И теперь ей придется играть эту роль вдовствующей королевы.
Из уважения к убитому на охоте королю Гордиану и его убитой исподтишка королеве (теперь она это точно знала, потому что видела ее обрывочные воспоминания), ей придется на время стать для всех Линеврой.
Кому-то очень сильно мешали несчастные король с королевой. Настолько сильно, что их решились убрать. А все очень просто — много желающих усесться на соблазнительное королевское кресло, именуемое троном. Один принц, второй, да тот же лорд Балфор. Достаточно было посмотреть сегодня на его дочь, чтобы понять, глава Совета спит и видит свою дочь королевой. А вот кем он видит себя? Хороший вопрос.
