— Кхмммм, понятно, миледи, — протянула Одри. — Вам не позавидуешь. А как живут вдовы в вашем мире?
— Нормально живут. Вполне нормально, если к ним не пристают озабоченные пасынки, — проворчала Мирослава.
Она была зла на себя. Все-таки копаться в темных закоулках собственной души опасное занятие, можно выяснить о себе много разного. Взгляд упал вниз, по двору шел священник, в боковой поверхности башни отворилась неприметная дверца, священник замер, а потом направился туда.
Мирославе показалось, что в темноте проема мелькнуло лицо лорда Балфора. Стало жутко. Все вокруг, замок, вооруженные люди вокруг, даже свинцовое небо, все вдруг напомнило о ее уязвимом и двойственном положении здесь.
— Одри, мне обязательно надо вернуться, — повторила Мирослава, невольно вздрагивая.
— Ах, миледи… — задумчиво проговорила Одри, устремив взгляд куда-то влево. — Возьмите меня с собой.
— Что… — не поняла сначала Мирослава, а потом воззрилась на девушку с удивлением.
А та сказала, продолжая смотреть в одну точку:
— Не удивляйтесь, миледи. Для меня этот мир тоже тюрьма, потому что я вынуждена всю жизнь скрывать правду о себе, опасаясь разоблачения. Иначе рабство…
Голос девушки понизился до шепота. Мирослава поразилась.
— Но почему?!
Одри повернулась к ней, уставилась темными, дышащими зрачками:
— Откровенность за откровенность, миледи. Я белая ведьма. Пряха.
— Ну… и что тут такого? Подумаешь, ведьма.
— Это очень редкий дар. Пряха может прясть нити судьбы, — тихо проговорила та и отвернулась.
Теперь Мирославе стало понятно. Нити судьбы! С таким талантом и впрямь легко попасть в рабство к сильным мира сего. Припашут так, что будешь прясть для них, не поднимая головы, до самой смерти. И все же ей было понятно лишь отчасти.
— Одри, ты леди! В отличие от меня, королевы с постоялого двора. Они не посмеют принуждать тебя. В конце концов, ты можешь выйти замуж!
— И сменить возможное рабство на самое настоящее?! Еще как посмеют, миледи. Простите, что говорю об этом, и не подумайте обо мне плохо, но все эти годы я пряталась возле вас, то есть, возле королевы Линевры. Простите, миледи, я действительно по-человечески люблю ее… вас. Но… — она судорожно вздохнула. — Вот я и сказала правду…
Голос Одри сорвался, она как-то вся поникла.
— Так, — сказала Мирослава, прокашлявшись. — Прекрати сейчас же. Мы с тобой две немного необычные женщины. Только и всего. Я бесконечно благодарна и даже не знаю, чем могу отплатить за твое тепло и заботу обо мне. А со своей стороны, если что-то могу сделать для тебя, сделаю это с превеликим удовольствием.
В тот момент Эрвиг, стоявший в отделении, вдруг напрягся и стал проявлять явные признаки беспокойства. А потом быстро пошел в их сторону со словами:
— Миледи! Вам лучше вернуться, потому что сюда направляется принц Джонах.
— Черт! — выругалась про себя Мирослава.
С другой стороны двора к угловой башне, вроде бы вальяжно, а на самом деле довольно быстрым шагом приближалась группка молодых щеголей, среди которых она безошибочно узнала принца. С досадой оглянулась. Дернул же черт выбраться на короткую тупиковую галерею! Судя по тому, что компания принца целенаправленно двигалась к башне, столкновения избежать не удастся.
— Пойдемте быстрее, миледи, — торопил Эрвиг, увлекая обеих женщин на лестницу.
Глава 12
По лестнице, освещенной факелами, спускались быстро, почти бегом. Слыша только собственное учащенное дыхание да стук каблучков по каменным ступеням. Один пролет, второй, третий. Площадка второго уровня галереи. Еще три длинных пролета. Выход.
Выход уже близко. Эрвиг ускорил шаг, первым шагнул в тамбур, чтобы осмотреться и придержать дамам дверь. И тут дверь неожиданно захлопнулась. Одри шла впереди, попыталась открыть, но без толку. Кто-то удерживал ее магически. Снаружи послышался голос Эрвига:
— Миледи! Леди Одри! Ступайте наверх!
А потом какая-то возня.
Женщины переглянулись и собрались было скорей вернуться по лестничному пролету на верхний уровень, но оттуда послышались шаги, и появился принц Джонах с парочкой своих компаньонов. Смотрел Джонах злорадно и хищно, губы едва заметно кривились ухмылкой:
— Какая неожиданная встреча, — протянул Джонах, обращаясь к друзьям, те ответили двусмысленным покашливанием.
— Леди Одри, рад видеть вас, — проговорил он, медленно спускаясь.
Он обращался к камеристке, намеренно игнорируя пусть вдовствующую, но все же королеву. Это было слишком. Даже для такого беспардонного типа, каким был принц. Обе женщины гордо выпрямились и молча застыли, чуть склонив голову.
— Сомер, Дэйрис, леди Одри торопится, сопроводите ее, — короткий дробный смешок, от которого мороз по коже. — Леди негоже ходить без сопровождения.
Те двое спустились встав по обе стороны от Одри. Произнесли почти одновременно:
— Леди Остейр.
— Позвольте сопроводить вас до покоев.
Спутники принца вдруг сделались серьезны и склонились перед ней, если не в почтительном, то достаточно вежливом поклоне. Одри напряглась, никуда не собираясь уходить.
— Одри, ступай, все в порядке, — спокойно проговорила Мирослава.
Так, словно не ее тут собирались припереть к стенке. Однако Мирослава не боялась ни этого типа, ни его домогательств. Слишком уж все это напоминало сценку из жизни старшеклассников. Их нередко устраивали, в бытность ее школьницей, и она уже тогда знала, как с этим бороться.
— Да, леди Одри, ступайте. А нам с миледи Линеврой надо поговорить, — Джонах так проакцентировал слово миледи, словно оно жгло ему губы.
Обстановка становилась все более накаленной. Одри не уходила, не решаясь оставить королеву одну. А принцу явно надоело ждать, у него руки подрагивали от нетерпения. Джонах мотнул головой, приказывая своим людям действовать.
— Одри, — шепнула Мирослава. — Иди по-хорошему. Не волнуйся за меня, все будет в порядке.
Та шумно выдохнула, бросив на принца взгляд, далекий от восхищения, присела в реверансе и пошла вверх по ступеням. Джонах проводил взглядом ее и двоих своих людей, а потом обернулся к королеве. Губы чуть дернулись.
Ситуация стала абсурдной до предела, а Мирославе вдруг вспомнилась "Бриллиантовая рука" и захотелось сказать:
— У вас ус отклеился.
Возникшая в голове картинка была смешной, это помогло справиться с напряжением. А возня за дверью стала все громче, зазвенела сталь. Королева поняла, что там взялись за мечи.
— Эрвиг, — голос пришлось повысить, но говорила она спокойно и повелительно, будто не стоял рядом с ней этот… доморощенный насильник. — Не надо убивать людей его высочества, спрячь оружие. Это приказ.
