Вдруг этот взгляд переключился с нее на кого-то или что-то за ее спиной, сразу сменившись на горделиво-томный. На кого и зачем смотрела леди, Мирославе было наплевать, скорее бы убраться отсюда. Но уйти оказалось не так-то просто.
Сзади раздались сначала шаги, а потом и голос, заставивший ее напрячься.
— Леди Элвина, приветствую вас.
Принц Джонах. Откуда он опять возник на ее голову? Ведь уходил же вроде!
Леди Элвина присела в реверансе, вся толпа ее придворных дам незамедлительно присела тоже. Мирослава замерла на секунду, но потом хотела продолжить двигаться дальше. И тут услышала, как принц, подойдя вплотную, проговорил:
— Леди Элвина, вы так любезны, что решили сопроводить вдовствующую королеву до ее покоев? Это похвально. Миледи Линевра… плохо выглядит и жалуется на недомогание.
Мирослава застыла, готовая убить принца на месте. А леди Эдвина на миг прикрыла глаза, принц нанес чудовищный удар ее самолюбию. Ей, леди Балфор сопровождать простолюдинку?!
Но какие бы чувства в ту минуту она не испытывала, проглотила оскорбление, медленно присела в реверансе и развернулась всем корпусом к королеве. Глаза вельможной девы сверкнули гневом и дикой ненавистью, если бы взглядом можно было убивать, королева была бы мертва.
А Джонах, как ни в чем не бывало, двинулся вперед, отвесив королеве поклон. Поравнялся с ней и бросил взгляд, прямо говоривший:
— Думай о том, что я сказал.
О! Она думала! Она только и думала, что о его словах и о том, что ей надо срочно выбираться отсюда!
* * *
Несколько часов спустя две закутанные в длинные плащи фигуры притаились в затемненной части уединенного коридора, недалеко от того места, где находилось пересечение потайных ходов. Таких ходов, скрытых в толще древних стен, на этом уровне было несколько, они пересекались в нескольких точках.
— Я видел собственными глазами, — с нескрываемым раздражением произнес один.
— Но я говорил вам еще тогда, милорд… — озираясь, зашептал человек.
— Тогда?! — взъярился тот, кого назвали милордом. — Не напоминайте о том позорном провале! Мне бросили в лицо обвинение в некомпетентности. Пришлось краснеть перед какой-то шлюхой!
— Она не просто шлюха, милорд, она ведьма.
— Я долго сомневался, но сегодня видел собственными глазами, — говоривший был явно жестоко раздосадован. — Похоже, с младшим все-таки случилось то же, что и со старшим в свое время!
— Милорд…
— Довольно мямлить! Сделайте уже что-нибудь.
— Милорд, время есть, — человек постарался успокоить раздражение господина. — До церемонии обретения связи еще три дня. И потом еще неделя.
— Это нужно сделать до того, как мы коронуем нового короля.
— Хорошо, — человек склонился, полы плаща приоткрылись, показав кусок светлой одежды. — Милорд, позволите удалиться?
— Идите, — процедил вельможа, глядя, как тот скрывается в дверь потайного хода.
Потом отвернулся и пошел по коридору. Через двадцать шагов коридор поворачивал влево. Свет факела выхватил его фигуру, и на стене справа возникла огромная черная тень, словно некое таинственное и страшное чудовище притаилось за его спиной. Но фигура свернула за поворот и исчезла, а через какое-то время исчезла и мрачная тень.
Час был поздний, замок уже спал.
* * *
Не спали две необычные женщины в покоях вдовствующей королевы.
А все, потому что днем имело место одно неожиданное событие.
Когда леди Одри Остейр под вежливым конвоем отвели в покои, заставили там дожидаться королеву в одиночестве, у нее от волнения и напряжения тряслись руки. Хотела за веретено свое взяться, оно неизменно помогало ей успокоиться, а нервы расшались и пальцы не слушались. Одри готова была расплакаться.
Потому, когда спустя некоторое время в покоях появилась Мирослава с Эрвигом, Одри, позабыв всякий этикет, бросилась ей на шею. А потом смутилась, захлюпала носом, и махнула рукой, пряча лицо в ладонях:
— Простите меня, миледи, совсем забылась…
Эрвиг так и остался стоять с открытым ртом, наблюдая эту картину.
А Мирослава вдруг почувствовала такое тепло на душе, сердце защемило. Обняла Одри:
— Что ты, перестань!
— Я так боялась, миледи, — девушка прерывисто вздохнула, успокаиваясь. — Но как… Как вам удалось от него вырваться?
— Ну… — не хотелось о том вспоминать, Мирослава улыбнулась, уткнувшись носом в ее плечо, и проговорила, — Со мной же был Эрвиг.
— Миледи, от меня сегодня было мало толку, — с горечью проговорил тот, ссутулившись.
— Неправда, — Мирослава подошла к нему вплотную и положила руку на плечо. — Ты был один против всех. И ты бесстрашный воин. И вы, — она обернулась к Одри, — мои единственные друзья.
Теперь уже и у всех глаза были на мокром месте. Мирослава, покачав головой, прошептала:
— Сегодня какой-то ужасно слезоточивый день. Выпить бы по этому поводу…
— …??? — вытаращилась на нее Одри.
— Эээ… Эрвиг, вели подавать обед, — опомнившись, проговорила королева. — А то надоело все хуже горькой редьки.
— Хуже чего? — переспросил Эрвиг.
— Кхмммм… — вмешалась Одри. — Эрвиг, кажется, ты должен был пойти куда-то.
— Да, леди Одри, — немедленно ответил телохранитель, и умчался отдавать приказ прислуге, чтобы несли обед с кухни.
— Миледи, — как только он ушел, Одри подбоченилась. — Если вы вот так всем и каждому будете показывать, насколько вы не от мира сего, это скоро перестанет быть тайной!
— Это просто нервы, Одри.
Королева помолчала, потом добавила:
— Принц Джонах переходит все границы. Я чувствую, что он мне тут жизни не даст. А когда приедет новый король Рихарт, никому не известно, и вообще, еще неизвестно, как он ко мне отнесется. Самцы, черт их побери… Все они видят во вдовствующей королеве добычу. Кусок, который плохо лежит!
Мирослава сжала кулаки, от неожиданно нахлынувшей злости глаза блеснули гневом, и в то же мгновение вспыхнула длинным языком пламени стоявшая на столе свеча.
— Миледи… — оторопело прошептала Одри, закрывая рот ладонью. — Вы ведьма?!!!
— Что? — не поняла Мирослава.
А потом сама, удивленно моргая, уставилась на свечу и та тут же погасла.
— Это… я, что ли?
Одри безмолвно кивнула. Девушка всегда подозревала, что в королеве Линевре был этот дремлющий дар. Но дар если и был, крохотный, а теперь, получается, дар проснулся?
А может… Не может быть! Хотя, почему не может?
— Миледи, скажите, там, ну… там… вы за собой ничего подобного не наблюдали? Ну… — она ткнула пальчиком в свечу.
