— Миледи! Миледи! Слава Богу, вы очнулись!
И тут же засуетилась, стала поить Мирославу, треща как сорока:
— Ух, и напугали вы нас! Я и не знала, что думать. А уж Темный странник как извелся! Все под дверь приходил, Эрвига спрашивал о вашем здоровье.
Странник? Темный? Мирослава уже хотела спросить, о ком это она, потом как-то мгновенно вспыхнули в памяти жуткие картины. Бой с разбойниками, мужчина в сером плаще. Джонах…
— Одри, подожди. — проговорила, останавливая девушку. — А принц Джонах, что с ним?
— Убил себя, миледи.
Одри серьезно покивала. Мирослава насупилась, тот странный бесконтактный бой она помнила очень хорошо. Мужчина в плаще закрывал ее своим телом и отбивал атаки Джонаха. А Джонах…
Стало как-то не по себе. И жаль безумца. Если так посудить, он умер из-за нее. Хотя она не делала ничего, чтобы привлечь его внимание и внушить эту убийственную, роковую страсть. Более того, старалась избегать, как могла. А теперь вот испытывала угрызения совести. Мирослава вспомнила, что это состояние, когда не сделал ничего, а все равно стыдно, называется финский стыд. Почему финский? Бог его знает.
Значит, того мужчину, который ее спас, зовут Темный странник? Интересное имя. Надо бы его поблагодарить… Но Мирослава отчего-то робела поговорить с этим странным рыцарем в длинном плаще, лица которого так и не видала.
Моральных сил хватило только на то, чтобы выползти из-под одеяла. А Одри поила ее водой и болтала без умолку. Вот уж кто точно счастлив, подумалось Мирославе. И было отчего.
Из рассказа девушки она узнала, что здесь был сам король Рихарт. Своими глазами видел, чем закончился поединок принца со странником. Оказывается это король сказал, что принц Джонах убил сам себя.
— От несчастной любви к вам, миледи Линевра.
Мирослава шевельнула бровью и покачала головой, вздыхая.
— А про вас велел говорить так: «Пусть все считают, что королева Линевра умерла».
Ну, это как раз было хорошо и логично. И очень правильно со стороны короля. Мирослава за несколько дней жизни в королевском замке Аламора поняла, что слишком многие хотели убить несчастную Линевру. Может, хоть теперь успокоятся.
Рассказ Одри на этом не закончился. Оказалось, когда король уже собирался покинуть Вдовий замок со своим отрядом, как во двор с трудом выбралась… Тут девушка замахала рукой.
— Миледи, она была такая старенькая, высохшая вся. Плакала, глядя на его величество Рихарта, спрашивала, помнит ли он ее? Говорила, что когда-то держала его на руках…
Рассказывая это, добрая душенька Одри расплакалась сама. Король признал вдову деда, леди Евладию. Девушка рассказала, как был поражен мужчина. Он был тогда совсем ребенком, когда умер дед, а его молоденькая бездетная вдова бесследно исчезла. Получалось, она всю свою жизнь провела в этом мрачном замке, ожидая смерти.
— Король Рихарт разгневался, велел издать указ, что бездетные вдовы королей отныне будут жить в королевском замке. В почете и уважении. А леди Евладию забрал с собой, — в словах Одри было столько гордости, как будто это она сама издала такой указ.
Мирослава короля не видела, но прониклась к нему уважением. Поступок, достойный мужчины. Однако самое главное Одри приберегла напоследок и, сделав торжественное лицо, выдала:
— Государь… — тут она закатила к потолку голубые глазки. — Посвятил Эрвига в рыцари и подарил ему этот замок. Миледи… я… Это так неожиданно…
Одри вся светилась от радости и смущения.
Потом спохватилась:
— Да! И Темного странника тоже посвятили в рыцари! Но я вам так скажу, миледи, этот странник очень непростой. Он Хозяин тени! А еще… я тут попробовала спрясть нить… — зашептала она, округлив глаза. — Конечно, это не мое веретено, но Эрвиг соорудил наспех. И знаете, миледи, ваши с ним судьбы как-то связаны…
Откровения Одри были прерваны раздавшимся скрипом. В дверь просунулся Эрвиг.
— С пробуждением, миледи Линевра, — покашливая проговорил воин.
А сам краем глаза косился на Одри. Девица тут же изобразила невозмутимый вид, уставившись в окно.
— Спасибо, — улыбнулась Мирослава и добавила, — поздравляю тебя, Эрвиг, лорд этого замка.
Воин покраснел и, пролепетав слова благодарности, вылетел из комнаты под смешки женщин.
— Их надо бы как-то поженить, — подумалось Мирославе.
Вскоре Эрвиг появился снова, принес жареного мяса, овощей, свежего хлеба и кувшин молока.
— Поешьте, миледи, — выдавил смущаясь. — И вы, леди Остейр.
И тут же вышел.
— Одри, — спросила Мирослава, взяв кусочек сочного жареного мяса. — Он уже звал тебя замуж?
Девушка потупила голову и завозилась, с трудом выдавила:
— Нет.
— А если позовет, выйдешь?
Та вскинула голову, множество мыслей мелькнула в ее взгляде, но ответила твердо:
— Выйду, миледи. Но он не позовет.
— Почему?
— Потому что он не мужчина.
— Это почему это? — не поняла Мирослава. — Чем это он не мужчина?
— Миледи, спросите у него сами, — пробормотала девушка и как-то вся стушевалась.
— Загадки… блин, — подумала про себя Мирослава, понимая, что тут без врачебного осмотра не обойтись. Ну так она врач или где?
После плотного завтрака, или уже обеда, трудно сказать, дамы покинули свою комнату. Пройтись немного, вдохнуть воздух свободы.
Честно говоря, Мирославе хотелось как-то нечаянно увидеться с тем рыцарем, чтобы… эээ… Ну, чтобы.
А серьезный разговор с Эрвигом решила отложить на потом.
* * *
Леди Одри не солгала, Темный странник, он же Вадим Балкин действительно весь извелся. Ему бы заснуть хоть немного, не спал две ночи подряд, а прилег, только сомкнул глаза — снова приснился кошмар, что потерял Мирославу. В итоге сна как не бывало.
Пошел на стену, сидел там, смотрел вдаль.
Так необычен этот мир. И так привычен почему-то, словно он занял в нем свое место. Конечно, оставленные дома дела и связи не потеряли четкости в голове, он по-прежнему мог бы управлять своим бизнесом даже отсюда. Но вот вопрос, хотел ли он?
Рихарт посвятил его в рыцари.
Столько раз приходилось видеть это в кино, на картинках, изображавших средневековье. В ролевках. И никогда это действие не казалось ему чем-то из ряда вон выходящим. Просто обычай, непонятный обычай, кстати. А когда королевский меч опустился ему плечо, вдруг почувствовал это. Как будто на него сошло благословение, что ли. Понял, что никогда уже не будет прежним.
Вместе с ним посвятили в рыцари и того телохранителя Миры, Эрвига. Вадим испытывал к нему огромную благодарность, что был рядом с ней, защищал один против всех.
