- Так. Быстро иди причесываться и переодеваться. А я тут займусь приготовлением. Мы его таким обедом угостим, он все на свете забудет!
Глядя ей вслед, Зораида усмехнулась, думая, что тот парень все на свете забудет, как только красавицу увидит. Но конечно же, хороший обед будет кстати. Хороший обед никогда ничему не мешает. И, пожалуй, Ирген прав, и их ожидают большие перемены. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
Но потом она вдруг погрустнела и нахмурилась, понимая, что интерес-то у мужчины есть, это понятно сразу. А вот что принесет его интерес? Как бы не остаться девочке с разбитым сердцем...
Но, как и все женщины в таких случаях, Зораида понадеялась на лучшее.
***
Бедный лавочник взмок, перетаскивая и перепрятывая свой стратегический товар. Заодно, раз уж так вышло, и вычистил пыль на самых неликвидных полках, где товары лежали, невостребованные годами. И ведь хорошие товары-то, отличные. Кто ж знает, почему вдруг перестали продаваться те или иные свечи и эликсиры? Или шкатулки? Или вот, например, рога? А что, некоторые из них слыли волшебными.
Рогов у него было немало. Разных. И все он надеялся сбыть. Не без помощи Софи, конечно. Сила ее прекрасных глаз, плюс его торговый гений - так они очень скоро избавят лавку от залежалого товара. а там можно будет подумать о приобретении нового. А может, и расширить лавку...
Из этих чудесных мыслей его вырвал стук. Явился первый посетитель.
Открыв дверь, Ирген так и застыл на пороге с улыбкой, больше напоминавшей гримасу. На пороге стол один из его «особенных» покупателей - мясник. С одной стороны, постоянный клиент, берет много, платит регулярно, никаких нареканий. С другой, его присутствие в лавке сейчас, когда с минуты на минуту ожидается приход королевского дознавателя, или кто он там, крайне нежелательно.
И ведь не скажешь, что дознавателя в гости ждешь! Так запросто клиента спугнуть можно. Потому Ирген застыл на пороге, мучительно соображая, как бы аккуратно и безболезненно его на сегодня выставить. А мысли как назло не лезли в голову, и только он собрался открыть рот, как мясник, которому просто надоело ждать, деловито отодвинул его в сторону и протиснулся в лавку.
- Э... - только и успел промямлить Ирген.
А тот уже просочился вглубь.
- А где леди Софи? - спросил, оглядываясь среди стелажей.
Ирген отмер, и заодно ему пришла в голову идея, как сбагрить мясника.
- Э... Леди Софи сегодня собирается идти... эээ... в мясную лавку. За антрекотами. Тут ближайшая в...
- Умоляю, направьте леди Софи ко мне! В моей в лавке самые лучшие антрекоты! - воскликнул мясник, а потом добавил, понизив голос. - Я сделаю хорошую скидку.
В глазах Иргена моментально зажегся алчный блеск, а в голове пронеслась мысль, что надо бы и впрямь отправить к нему Софи за антрекотами.
- Скидку, говорите? Да, непременно, непременно. А теперь вам пора, друг мой, - и стал аккуратно подталкивать его к двери.
Но мясник не собирался уходить так легко, ибо назрел еще один вопрос. Оглянувшись по сторонам, он спросил шепотом:
- Уважаемый мастер Ирген. Те оболочки из кожи белой северной саламандры. Что вы мне вчера продали...
- Что...? - у Иргена волосы на голове зашевелились, он тут дознавателя ждет, а этот про оболочки...
- Вот я и говорю, - зашептал мясник, округлив глаза. - Я сегодня утром примерил одну, она была розовая! Это что? Брак? И запах... - тут он сглотнул и сморщился. - Клубники.
Розовая??? Честный лавочник почувствовал себя в полнейшем тупике. Однако, отвечать что-то надо было. Он прокашлялся, прочищая горло, и зашептал, многозначительно кивая:
- Это... запомните, никому ни слова... это очень редкая разновидность. Кожу снимали в период размножения. Они в это время... Ну, короче, в два раза прочнее, смекаете?
- Да...?!
- Да. Можете проверить. А теперь вам пора. Вы же хотите чтобы леди Софи застала вас на месте?
Аргумент сработал, мясник таки ушел. Ирген закатил глаза и трагически развел руками. Что-то в последнее время перемен становилось все больше. Уже и белые саламандры не совсем белые. Подумать только, розовая!
Пошел к прилавку, утирая лоб. Когда уже этот дознаватель придет?
Сверху послышался стук каблучков, Софи спускалась по лестнице. А в дверь снова постучали.
***
Король стоял на пороге лавки, приводя в порядок мысли. Прежде всего, ему нужно было что-то решить и понять себя.
Пока шел сюда, стараясь отвлечься, анализировал.
Его люди, отправленные вчера в портовые таверны вслед за теми девицами, что устроили представление на площади, раздобыли много ценной информации. Удалось проследить довольно далекий след, ведущий в верхние слои знати Аламора. Получалось, что в заговоре, кроме Балфоров, участвует еще как минимум три семьи.
И все же, ответа на особенно интересовавший его вопрос король так и не получил. Как он и подозревал, Харт работал по заказу. Но кому и зачем нужно было вырезать деревни? Промелькнула странная фраза о каком-то предсказании.
Ясно, что еще несколько ночей придется его людям отираться среди обитателей местного криминального дна. Да и Харт здорово беспокоил Рихарта, его непредсказуемость изворотливость, животная жестокость.
Оттягивая момент суда над ним, король рисковал. Держать его на площади, даже с такой хорошей охраной опасно, потому что всего предусмотреть невозможно. Разбойник мог в любой момент бежать. И все же король шел на риск, потому что это давало время и возможность подобраться к заговорщикам ближе.
Однако, идя на этот риск, он косвенно подвергал опасности женщину, занимавшую в последнее время слишком большое место в его жизни.
Женщину, которая заставляла его испытывать странные чувства.
Дверь открылась. На пороге стоял хозяин лавки и кланялся, приветствуя. Краем сознания Рихарт отметил, тот спрашивал что-то о здоровье. Ответил автоматически, с трудом заставив себя сосредоточиться. Потому что взгляд его невольно устремился наверх.
Лестница ведущая на второй этаж находилась прямо напротив входных дверей. и чтобы попасть в лавку, надо было сначала попасть в небольшой холл. Так получилось, что Рихарт шагнул в двери, именно в тот момент, когда молодая женщина ступила на лестницу.
Вообще, его нельзя было назвать поэтичным, особенно во внешних проявлениях чувств. В некоторых вопросах слишком рациональный, в чем-то педантичный, (и это несмотря на явно авантюрный склад характера), недоверчивый, молчаливый, сдержанный. Справедливый. Смелый до дерзости.
Воин с самой юности. Какая тут может быть романтика или поэзия?
И все-таки Рихарт был очень впечатлителен и поэтичен где-то глубоко внутри. Иначе, если бы не эта его глубинная сущность, разве мог бы он влюбиться с первого взгляда? Слепо поверить, в то, что ему суждена неведомая возлюбленная? Искать ее среди сотен тысяч, не зная даже имени?
