Лорд Найкл, которому доставили почту в первую очередь, потому что его величество отбыл по делам, долго и с озадаченным видом вертел в руке персональный подарок от лорда Фарэйна - окаменелое яйцо серовато-голубого цвета с черно-зелеными разводьями. Яйцо Гарпии, как это было указано в письме с прилагавшейся к нему картинкой. Гарпии?! Кхмммм...
Потом еще раз пробежал глазами письмо, пытаясь понять, какова доля шутки в казарменных шутках лорда-командующего личной королевской сотней. Потому Фарэйн писал вещи странные.
Одно то, как они отлавливали мерзавца Харта, умудрившегося стать вампиром, и как вернули к жизни этого скользкого ублюдка - мага-кукольника, звучало за пределами понимания. А уж красочное описание тернового куста, увитого жирными кроваво-красными розами, выросшего на вампирской могиле, и вовсе попахивало откровенной брехней.
Но сомневаться в словах сотника не приходилось, он уже знал от самого Рихарта, что тот заколол вампира, а добить его окончательно помог ветеран сотни Фил - осторожный, продуманный и запасливый, как все уроженцы Каманга*.
Неприятно поразили Найкла слова, что зубы Харта успели как следует впиться в королевскую шею. Фарэйн выражал озабоченность, мол, мало ли, какая зараза могла быть в пасти у этого неугомонного трупа. И вообще, просил проследить, не являл ли их горячо любимый государь каких-то странностей во внешности и поведении...
Кхмммм... Странности? Ничего такого Найкл не заметил. Правда и шрамов на шее он не заметил, их просто не было. Шея у Рихарта, насколько он мог видеть вчера, казалась гладкой и нетронутой. Хотя, если остервенелый вамп в пылу борьбы вогнал в него свои клыки, там должны были быть рваные раны, так, будто ему горло раздирали собаки.
Найкл задумался, вытягивая кончик носа, а в другой руке машинально вертел и подбрасывал каменное яйцо. И как-то углубившись в свои мысли, неудачно его выронил. Вопль лорда-канцлера слышали далеко за пределами кабинета.
Окаянное яйцо Гарпии приземлилось ему аккуратно на большой палец правой ноги. Искры из глаз полетели, дыхание сперло, а в голове вихрем пронеслись дикие мыслеобразы.
В первый момент - что враги отстрелили из арбалета. Потом - если бы враги устроили засаду под его столом, вряд ли стали бы целить в палец, отстрелили бы куда более важный орган. И только после того, как полет цветных искр перед глазами прекратился, он понял.
Проклятое яйцо!!! Вытащил его из под стола, взглянул с ненавистью и прошипел сквозь зубы:
- Ну, подожди же у меня, дружище Фарэйн...
А в голове сразу же стали выстраиваться планы мести. Но зато, как это ни странно, утренняя мигрень, терзавшая его со вчерашнего перепоя, на удивление мгновенно прекратилась.
В общем, проморгавшись, лорд Найкл почувствовал себя значительно лучше. Настолько, что даже готов был начать последний акт в спектакле под названием отбор невест для короля.
Злополучное яйцо - подарок ехидного друга, отправилось в витринный шкаф, где под охраной игрушечных рыцарей уже хранился нефритовый жезл для ритуальных дефлораций. Запирая витрину, сердитый лорд Найкл как-то не обратил внимания на странный гул, исходивший из голубоватого булыжника, списав его на рассеянность и болезненное состояние.
***
Она прождала его всю ночь, почти до самого рассвета. И только потом, поняв наконец, что Рихарт не придет, пошла к малышу Нолу и прикорнула рядом с ним на его постели. Бороться за место со Шраком уже не пришлось, пес теперь спал на коврике в обнимку с Белочкой.
На появление Сони в детской отреагировал, подняв голову и открыв один глаз, а потом снова снова заснул, подгребая под себя свою подружку, похожую на беленькую лисичку. Некоторым повезло, подумала Соня, закрывая глаза, чтобы забыться тревожным сном.
А утром все убеждала себя, что ей нисколечки не грустно. И вообще, жизнь прекрасна. Даже тихонько напевала, занимаясь различными делами, которые вдруг неожиданно обнаружилась в немыслимом количестве.
Все, чтобы не думать. Не думать, не думать, не думать.
Не думать, что не так? Что с ним могло случиться, и почему он не пришел вчера?
Потому что, столо наступить ночи, она с трепетом вслушивалась в каждый шорох, подскакивала, бежала к окну всякий раз, как ветром шелохнется занавеска.
Но увы, не думать не получалось.
Зато уборка в комнате продвигалась споро как никогда, и к восьми утра ее маленькая спаленка сияла, выдраенная раза три как минимум. Даже платье малиновое, выпачканное Хартом застирать заново успела.
Ничто так не сподвигает на уборку, как... да...
Ирген с Зораидой украдкой поглядывали на нее, когда думали, что она не видит. Это вызывало у Сони досадное чувство и означало, что ей следует лучше контролировать себя.
Но как же это тяжело!
Если она опять ловила каждый стук. Всякий раз, когда новый посетитель появлялся у дверей лавки, у Сони сердце выпрыгивало. На торговле в лавке это, конечно, не отражалось, но как тут не вспомнить родной мир с его интернетом и сотовыми телефонами!
Впрочем, Соня понимала, что будь у них тут телефоны, она бы как зомби ждала звонка. Так все и получалось, что ей надо просто успокоиться и запастись терпением.
Ждать.
Ужасное слово.
Очередной стук в дверь заставил Соню вздрогнуть.
***
Фарэйн с утра занимался множеством обычных дел, в числе которых были ежедневные спарринги и тренировки его людей, агентурная работа, потому что поиски по приказу короля не прекращались, взаимодействие с городскими властям, которые в данный момент были у него в подчинении.
И посещение особо важного заключенного, состояние которого постоянно контролировал городской маг.
- Как он? - негромко спросил Фарэйн, вглядываясь в скрытое мороком постоянно менявшееся лицо человека.
- Понемногу приходит в себя, но все еще без сознания, - ответил маг, поправляя на руках заключенного мощные артефакты подчинения.
Сегодня утром по тайному запросу его величества подземный каземат посещал представитель церкви. Священнослужитель, занимавшийся особыми расследованиями внутри ордена. Он и оставил сдерживающие артефакты.
Церковь весьма неохотно и под большой тайной, но признала в заключенном одного из своих адептов. Дело кукольника, что называется, плохо пахло, и грозило многими разоблачениями, если дать ему ход. Это понимали все, потому и настаивали на строгом соблюдении секретности.
Постояв еще немного, Фарэйн покинул подвал. Слишком уж мрачные мысли это место навевало. Да и сам узник. Впечатления и ощущения весьма двойственные. С одной стороны, несчастная жертва, с другой - подлый и бессердечный интриган, у которого руки по локоть в крови.
После этого ему необходимо было развеяться и получить немного положительных эмоций. Иными словами, сделать то, о чем он заставлял себя не думать с самого утра - наведаться в лавку. Поговорить с беловолосой леди.
