Великого Инквизитора мало кто в лицо знал. Конечно, портреты его и в газетах печатались и даже в книжных магазинах продавались. Но не для кого секретом не было — в самом отделе расследований-то уж точно — что картинки эти походили на оригинал так же, как дамская собачка на волка. И то правильно, нечего обывателей искорёженной шрамами физиономией пугать. Инквизиция, конечно, должна внушать страх, но не настолько же!
Самому Тейлору каждый раз приходилось заново привыкать к светлому лику начальства.
— Ну, как съездил? — хриплый голос господина Нартана больше на воронье карканье смахивал.
— Мне кажется, вполне успешно, — отрапортовал Тейлор, глядя прямо в мутные очи шефа.
— Ты вот это называешь успешным? — Великий приподнял стопку листов и опять бросил бумаги на стол.
— Насколько я понимаю, вы имеете в виду мой отчёт? — рискнул предположить инспектор.
— А что ещё я могу иметь в виду? — по-стариковски брюзгливо переспросил шеф.
Была у Нартана такая забава, любил он иногда прикинуться эдаким зудящим старикашкой.
— Например, донесения тех, кто за мной следил? — невозмутимо отозвался Тейлор.
— А за тобой следили? — удивился шеф.
Инспектор позволил себе едва заметно улыбнуться, показывая, что начальственный юмор он оценил.
— Ладно, присаживайся, — махнуло начальство. Рука, с которой широкий рукав мантии съехал, выглядела откровенно страшной — скрюченная в куриную лапу, перетянутая сизоватыми шрамами старых ожогов. — И рассказывай, ради чего завалил всё дело. Если мне память не изменяет, тебе поручалось начать процесс ликвидации профсоюза, а не делать из них героинь дня.
— Ситуация сложилась таким образом, что… — примостив себя на краешке предложенного кресла, начал инспектор.
— Ты плохо слышишь? — перебил его Великий. — Так пойди, прочисть уши, подожду, мне спешить некуда. Я спросил, ради чего слил трёхмесячную разработку, которой занималась твоя же группа.
Нет, ясновидящим Нартан не был, даже и притворяться не пытался. Зато опыта и мозгов у него хватало. Конечно, Тейлор рассчитывал, что истинное положение дел вскроется чуть позже. Но и к такому обороту был вполне готов.
— Я считаю: при инквизиции необходимо создать группу, курирующую деятельность ведьм.
— С ума сошёл? — инвалидное кресло раздражённо скрипнуло колёсиками под начальственным задом. — Карьерные амбиции глаза застят? Или вдруг забыл, что весь Отдел только этим и занимается?
— Ну, положим, не только этим, — Тейлор уселся поудобнее, ногу на ногу положил. Раз Великий сразу вон не вышиб, то, по крайней мере, выслушать готов. А это уже полдела. — Вы знаете, что в последнее время я плотно занимался аналитикой. Так вот, по моим сведениям, влияние профсоюза ведьмаков укрепляется, причём очень быстро. Рискну предположить: вскоре они станут влиятельнее, чем колдуны и некроманты вместе взятые.
— Это я тебе и без всякой аналитики напророчить могу, — хмыкнул Великий. — Так сказать, на глазок.
— Не сомневаюсь. Поэтому объяснять, чем нам грозит такое укрепление их позиций не стану, — кивнул Тейлор, чувствуя, как по виску ползёт капля пота — медленно и мерзко, оставляя холодящий след, словно мокрица. — По моему мнению, настала пора задуматься о естественном противовесе для них.
— Почему именно ведьмы, а не те же колдуны?
— Колдуны чересчур зациклены на своей кастовости и избранности, их косность тяжело сломать. Точнее, сломать легко, согнуть сложно. Некроманты — это традиционно закрытые группы, к тому же больше всего заинтересованные в прибыли, а не в политическом влиянии. Ведьмы же прогрессивны — в этом их сила и основная слабость. Кроме того, в большинстве своём они эмоциональны, поэтому легко поддаются манипулированию.
— Короче, обычные бабы!
— Вот именно, — спокойно подтвердил инспектор. — И эта командировка как нельзя лучше подтверждает мои выводы.
— Почему сразу не сказал?
— Потому что не был уверен на сто процентов. Решил проверить свои домыслы на деле, — пожал плечами инспектор. — Заодно и вам смог наглядно продемонстрировать. Сами же говорили: пример куда красноречивее любых слов и цифр.
— Ну, допустим, создадим мы такую группу, — изрядно помолчав, каркнул Нартан. — Кто её возглавит? — Тейлор скромно потупился. — Ясно. Недаром же говорили: ты наглый молокосос, выскочка, щенок с завышенной самооценкой.
— Я над этим работаю, — признался инспектор.
— Над чем?
— Над занижением самооценки. А с молодостью успешно справляется время. Да не так уж я и молод, к сожалению.
— Щенок, — повторил Великий, но вроде даже с удовольствием. Здоровое нахальство, правда, без фанатизма, в инквизиции всегда ценили. — Только не думай, что выбил тёплое местечко для ляпанья своей дальнейшей карьеры. Если, я повторяю, если такая группа будет создана, и тебя действительно поставят начальником, спрашивать тоже с тебя стану, понял? Где какой прокол, где какой скандал — лично шкуру спущу. Считай, что за всех ведьм в этой долбаной стране теперь будешь отвечать собственной головой. Согласен?
Инспектор даже не удосужился сделать вид, будто раздумывает — просто кивнул.
— Ну-ну, — недовольно проворчал инквизитор. — Надеешься высоко взлететь? Смотри, как бы вниз не утянуло. Контингент-то такой, специфический. И насколько я знаю, с бабами ты не очень-то ладить умеешь! — Великий хрипло хохотнул. — Ладно, иди. И чтоб завтра наработки по новой группе лежали у меня на столе, понял?
— Понял, — снова кивнул инспектор, вставая.
Ну а чего тут не понять? Его личная Большая Игра, наконец, началась. И Тейлор намеревался собрать все доступные призы. Впрочем, недоступные тоже, иначе дело и затевать не стоило. Ведь кто не рискует, тот не пьёт шампанского, не так ли, госпожа Рейсон?
[1] Право конфиденциальности (здесь) — профессиональные тайны, обеспечивающие неприкосновенность частной жизни, т. е. доверенные представителям определённых профессий для защиты прав и законных интересов граждан.
[2] Статут — правовой акт.
Глава 6
Осень в столице выдалась на удивление мерзкой. Как только календарь подтвердил: да, лету конец пришёл, тут же зарядили дожди. Хотя эту туманную морось, водяную взвесь и приличным-то дождём назвать стыдно. Капли оседали на оконных стёклах пылью. Медленно, словно бы и нехотя, как ртуть, стекались в мокрые дорожки, ползли вниз, собираясь ручейками в щели у карниза.
Что там снаружи творится и не разглядеть: серо, ватно, пасмурно. Сквозь марево чернели размытые акварельные столбы зданий, внизу тянулась мутная лента фонарей вдоль дороги. За горбом моста в каменной щели набережной неподвижно лежала река.
Тоска.
Тейлор отпустил штору, отгораживаясь от уличной хмари. Хлебнул, обжигаясь, кофе из кружки. Кофейные чашки у инспектора были солидные, толстостенные, большие почти бульонные. И кофе ему Джинс варил не в аристократической изящной джезве, а в небольшой кастрюльке.
