— Нет, я… — растерялась Кира.
— Её пришиб мужик, с которым она пила. Ну и жила, понятно. Я в тот момент учился, дома месяцами не появлялся. Ещё вопросы будут?
— Послушай, — ведьма опять догнала Тейлора и даже хотела за руку его взять, но струсила. Только по рукаву мантии неловко погладила. — Ты в этом не виноват! Ну и зачем так злиться?
— Я не злюсь, — огрызнулся инквизитор. — Никто не виноват. Это просто жизнь такая.
— Вот именно, — болванчиком закивала Кира, судорожно пытаясь сообразить, как бы разговор на нейтральную тему свернуть. — По крайней мере, отец тебя ведь не бросил, в кадетский корпус пристроил, карьеру обеспечил…
Инспектор обернулся так резко, что Рейсон чуть носом ему в грудь не ткнулась — пришлось отскакивать козой.
— Отец видел меня один раз в жизни, — слишком чётко слова выговаривая, ответил Тейлор. — Как раз тогда, когда мать у него выпрашивала, чтоб он меня в этот чёртов корпус, как ты абсолютно верно выразилась, пристроил. Он, как человек благородный, поспособствовал, конечно. При условии сохранения втайне наших родственных отношений. Папочка был уверен, что меня оттуда вышибут через месяц. И у него на то имелись все основания — я даже читал по слогам. И, действительно, едва не вылетел.
— Но не вылетел же! — на то, чтобы голову поднять да в лицо взбесившемуся инквизитору посмотреть смелости немало потребовалось — вся, что от рождения дана была. Но Кира всё же справилась. — И чего ты орёшь? Боишься, начну над твоей горькой судьбой рыдать? Ну так не дождёшься. По-моему, тебя есть за что уважать, а вот поводов для жалости не вижу. И спасибо за информацию. Теперь, по крайней мере, многое стало понятно.
— Чего тебе понятно? — рыкнул Тейлор и, кажется, едва удержался, чтобы не добавить парочку непечатных эпитетов.
— А этого ты знать не хочешь! — гордо вздёрнув подбородок, заявила Рейсон.
Хорошо получилось, веско. Ведьма давненько мечтала использовать эту фразочку, из какой-то синема-ленты подчерпнутую, да всё повода не находилось.
— Выкладывай! — приказал инспектор, да ещё и за плечо адвоката придержал, будто боялся, что она стрекача даст.
Правда, имелись основания Киру в трусости подозревать. Выражение физиономии у рыжего такое было: то ли вот-вот орать начнёт, то ли прибьёт на месте. А, может, медленно придушит.
— А самому подумать? — сладенько протянула Рейсон. Хотя чего уж там, поджилки у ведьмы не просто тряслись — пляски с бубнами устроили. Но и пропустить такой вкусный момент, не воспользоваться им, сил нет. — Ты, в конце концов, стал первым на своём курсе, а то и лучшим из выпускников. Академию наверняка с отличием закончил, а потом начал карьеры бешено строить — лишь бы продемонстрировать отцу, как фатально он ошибся. Ненавидишь, когда женщин бьют или унижают, сразу на защиту бросаешься. И с девочкой этой, заикой… Вспомнил, каково белой вороной жить в дружном детском коллективе? А вот одно мне непонятно: с чего такая надменность? Или это такое, потомственно-аристократичное? Положено так?
— Ваши выводы, госпожа Рейсон, ошибочны, — выдав ту самую, потомственно-аристократичную мину, заявил Тейлор. — Впрочем, как всегда.
— Да неужели? — совсем по-ведьмински прищурилась адвокат и руками неловко повела. Просто хотела кулаки в боки упереть, да в последнюю секунду спохватилась. — А мне вот что-то кажется, будто с выводами не у меня, а у некоторых особо достойных инквизиторов полный швах. Кстати, раз уж у нас такие откровенности наметились, тебя как зовут-то?
— Тейлор меня зовут, — рыкнул рыжий, если ещё и не доведённый до ручки, то находящийся крайне близко к этому состоянию, — знакомились уже!
— Только ты, таинственный наш, так и не сообщил, имя это или фамилия.
— Какая разница? Фамилия!
— Прелестно! — восхитилась адвокат. — А зовут-то тебя как?
— Что ты ко мне прицепилась?! — плавно и очень музыкально перейдя с рыка на крик, заорал инспектор. — Женевьев меня зовут! Дальше что?
Где-то за кустами, хлопая крыльями, как пустыми парусами, взлетела ворона, осыпав на землю настоящий листопад, каркнула истерично — в тишине её грай прозвучал как-то особенно укоризненно.
— Да, — кивнула Кира, — я бы такое имя тоже скрывала.
— Кто бы говорил! — инквизитор выпрямился гордо, брови нахмурил, посмотрел исподлобья — надулся, в общем. — Кирелла!
— Тоже не повезло, — согласилась адвокат, беря инспектора под руку. — Зато над твоим именем не поиздеваешься, а то меня иногда Кирочкой зовут. Представляешь, гадость какая? Кирочка! Ну чего ты стоишь? Пошли уже?
— А куда мы идём? — осторожно поинтересовался рыжий.
— Мы гуляем и обмениваемся информацией, — обстоятельно ответила Рейсон. — Солнышко светит, воздух свежий. Кстати, жениха у меня нет, и никогда не было. Про однокурсников я уже как-то рассказывала, а потом меня сразу в профсоюз распределили. Там у нас с мужчинами не очень. Ну что, идём дальше или тут стоять будем?
Тейлор кивнул, правда, не слишком уверенно. Кажется, идея «гуляния» его не очень прельщала. Хотя, наверное, он просто информацией больше делиться не желал.
***
Драматичное появление суриката номер один Тейлор, как заядлый театрал, сумел оценить по достоинству. Тощий очкарик наверняка немало времени потратил на то, чтобы мизансцену продумать. Надо отдать ему должное: нужного эффекта парень сумел бы добиться в любых декорациях, кроме разве что чистого поля. Но в антураже парка всё смотрелось очень гармонично, красиво и местами даже возвышенно.
Некромант неторопливо из-за поворота вышел, на ходу подтягивая чёрную перчатку, её же и разглядывая, инквизитора с ведьмой демонстративно не замечая. Мантию он, видимо, дома оставил: длиннополый чёрный плащ, шляпа с узкими полями и белеющая на груди рубашка, конечно, выглядели гораздо брутальнее. Сам инспектор ещё бы трость подмышку добавил, но, к сожалению, у очкарика внешность до таких деталей недотягивала и мальчишка, видимо, это понимал.
В общем, никаких нареканий к сцене «Фатальная встреча» у инквизитора не имелось. Наоборот, Тейлора так и тянуло оглянуться, разыскивая за кустами спрятавшегося тапёра[1].
— Значит, они говорили правду, — негромко произнёс некромант, остановившись точно посередине дорожки и по-прежнему рассматривая перчатку.
Не сказал, не выдал, а именно произнёс неплохо поставленным голосом. Инквизитор понятия не имел, какой из этого грызуна чародей вышел, но вот актёр бы точно получился неплохой.
— Ну, во-первых, здравствуй, — насупилась адвокатша и даже вперёд шагнула, будто собираясь защищать инспектора собственной грудью. — Во-вторых, что ты тут делаешь? И, в-третьих, чего надо?
— Мне нужно многое, — непередаваемо «мужским» голосом ответил чародей, для порядка помолчав. — Но я был уверен: они ошибаются. И ты не можешь быть такой наивной. Хотя такая наивность уже граничит с глупостью и чести даже очень порядочной девушке не делает.
